Олег Фонкац
Родился в 1963 году в Москве. Автор книги стихов «Дань мгновенью» и книги стихов и рассказов «А вы мне не верили». Публиковался в журналах «Театрал», «Интерпоэзия», «Перископ». В девяностые годы жил в Израиле и работал в антрепризном театре Михаила Казакова. Автор и исполнитель песен на собственные стихи. В настоящее время работает в театре им. Моссовета заместителем заведующего художественно-постановочной части.
Пианист
Разве так когда слукавишь?
Изогнувшись, как растенье,
Пианист, коснувшись клавиш,
Весь обжёгся на мгновенье.
И, постукивая справа,
Он туда нацелил ухо,
Где, как лёд, звучит октава,
Звук надламывая сухо.
В этой чёрно-белой пасти
Промелькнут, сменяя вечность,
Двести пальцев, сто запястий,
И локтей остроконечность.
Как легко лететь по нотам,
Ни усталости, ни боли!
От чего ж, сверкая потом,
В бездну капают бемоли?
Тщетные попытки
Пчёлы, бабочки, жуки,
И все те, кто незаметны
На поляне, у реки,
Там, где листьев блеск монетный;
Спрятаться в таком огне,
Все попытки будут тщетны,
Пусть в хитиновом плаще ты
Иль в чешуйчатой броне.
И собой довольный шмель,
И оса с разящим жалом,
Сядете, как все, на мель,
Стихнет летнее кружало.
Пусть прекрасен ты собой,
Хороши твои полоски,
В этом блеске, в этом лоске,
Каждый раз, всё тот же сбой.
Те, кого ещё Ламарк
Не ослепнув, заприметил,
И над ним пищал комар,
И попасть в учебник метил.
Как простор от вас рябил!
Вы зудели у порога,
Пили кровь с руки у бога,
Наливаясь, как рубин.
Двенадцаь строф о детстве
1
Мы детство разберём по винтикам,
Где правда рядом с полубреднями:
Кто был покладистым, кто нытиком,
Кто несговорчивою врединой.
2
Поэтому садись уютнее
В любое кресло, что заманчивей,
Протри рукой окошко мутное
И маятник времён раскачивай.
3
Сейчас начнётся, как в театрике
Всё оживёт в движенье кукольном
И ты почувствуешь на практике:
Тебе на сцене место куплено.
4
Здесь можно сны перетасовывать,
Раскидывать цветистым веером,
От страха носа не высовывать,
Настолько в сказки на ночь верили.
5
О, сколько детских слёз потрачено
И как такое сердце вынесло.
Зато какая зелень дачная,
Как декорация, как вымысел!
6
Луна любила свет разбрызгивать,
Пеклась во тьме о приведениях;
И прыгал кот, как чёрт, за изгородь,
Чтоб побывать в чужих владениях.
7
Ну, что же ты? Тяни за ниточку,
Чтоб всё опять пришло в движение.
Чьё это ангельское личико
Легко меняет выражение?
8
Давай его сюда любезного,
Он комарами весь искусанный,
Над ним нависло небо бездною,
А он журчит себе под кустиком.
9
Как колесо блестело спицами,
Как мы летели над тропинкою
В лесную глушь, с шальными лицами,
На лбу с прилипшей паутинкою!
10
Крути шарниры и колёсики,
Не останавливая действия,
Из леса выводи на просеку,
Не прерывая бега детского.
11
Прилежно было, нерадиво ли,
За каждый зуб платить мороженным,
Игрушкой дорогой! Но диво ли,
Что целый день нас не тревожили?
12
Сейчас закроется наш занавес,
О детстве: сетуйте не сетуйте,
Смотрите в то окошко заново
И то же остальным советуйте.
На дебют
Серёже Зотову
Прежде чем идти на сцену,
Друг мой, выдохни, почувствуй:
В сердце ритма перемену
И в душе огонь искусства!
Это бог деталей Пушкин,
Нас возносит над Парижем,
Там отлепливают мушки
И отвязывают фижмы.
Он безжалостным хирургом
Вскрыл порок, объятый страхом!
Пусть летит над Петербургом
Снег, поблёскивая прахом.
О, как Герман, тьмы сторонник,
И игрушка для сюжета,
Вверх смотрел, где подоконник
Трепетал полоской света.
Там бедняжка Лизавета
Всё иглу терзает в пяльцах,
Герман ждёт в письме ответа
И дыханьем греет пальцы.
Всё, Серёжа, Мельпомена
Чуть склонилась головою
Благосклонно! Эта сцена
Вся теперь перед тобою!
Идиллия
А что старик, вы спросите, – всё пишет!
Читает много и здоровьем пышет;
Наверное, лукавит, но лукавство
Ему сейчас сладчайшее лекарство.
Мне всё же кажется, им хорошо вдвоём
На этом берегу, где озеро и дом.
Он дышит на неё, Она же в нём не чает
Души. Здесь нет сирен, здесь только крики чаек.
Как не гляди, всё создано для рая,
Мы с ним болтаем, в шахматы играя.
Он удивляется, но почему ж нельзя,
Спасая пешку, жертвовать ферзя?
Идиллия, что не скажи, за чаем,
Мы смотрим на волну, по прошлому скучаем.
Мы изучаем здесь, как некую науку,
Во всех деталях, долгую разлуку,
Как сложный механизм, его создатель
Нас привязал в пространстве к каждой дате.
И мы сидим и смотрим, что рогоз
Качается, не чувствуя угроз.
В шедевре этой мысли инженерной,
Мы кажемся ему игрушками, наверно,
Или фигурами на шахматной доске,
Или рисунками на мокнущем песке.
Пока здесь Та, чьи возгласы и трепет
Ласкают слух, пока Она всё терпит,
Над всем витает, на исходе дня,
Тот, что над нами, не смутит меня.
Сочельник
Кипел январь и горел фонарь,
И снегопад занялся.
Сочельник и вот, как и встарь звонарь
На звонницу поднялся.
Кружился, как невесомый хлам,
Снежинок кристальный рой.
О, как же нам захотелось в Храм,
Где зелено всё от хвой.
Сквозь киноварь будут мерцать века,
Закованные в оклад,
Пока не остынет твоя щека
От света церковных лампад.
И, бросив прощальный взгляд на вертеп,
Ты выйдешь вослед за мной.
О, как же Он не устал вертеть
Наш мир на оси земной!