Молодая мать говорит: «Сейчас укладывала ребёнка, точнее, успокаивала после первого просыпания и всё думала: как удивительно устроен человек».
Объясняет: дневные сны нужны ребёнку, чтоб не переутомляться. Ну, это просто способ отдыха для незрелой нервной системы, не более. Хотя именно поэтому дневные сны так и важны.
А вот ночные сны, продолжает объяснять (а в ней есть эта обстоятельность: спокойно так, последовательно, пункт за пунктом, как поёт, – сидит такая русская красавица, кровь с молоком, и объясняет), – это уже отработка навыков, рост и развитие, созревание нервной системы, формирование психики, и вот это всё приходится ночью.
«У ребёнка вылезло два зуба, до года их всего восемь должно появиться, осталось шесть зубов за пять месяцев. Ну, плюс-минус. Вот вопрос к мироустройству: ну хотя бы зубы могли расти днём? Почему всё приходится непременно на ночь?»
Но меня спокойствием и рассудительностью не проведёшь. Неужели, спрашиваю, зубы растут только ночью? Не может быть.
Подняла глаза, ясные такие, спокойные, улыбнулась. (Я даже в кармане пощупал –может, рубль там появился: одарила, так сказать. Впрочем, не знаю, проходят ли сейчас в школе некрасовских «Русских женщин», считает ли молодой читатель цитату, ну так вот она, лови её скорей: «Пройдёт – словно солнце осветит! Посмотрит – рублём подарит!»)
«Ночью, – отвечает. – Ночью. Всё приходится на ночь. Дети, которые говорят, могут рассказать, что просыпаются от боли в мышцах и костях».
То есть это, наверное, уже не про младенцев, а про дошкольников. Но всё равно интересно – никогда не думал, когда же именно я рос, когда я был маленьким.
Но русская красавица опять возвращается к младенцам, ей про младенцев сейчас только и интересно.
«И есть ещё вот такая, ну, почти байка, что в первой половине ночи происходит физическое развитие, а во второй – психо-эмоциональное. И когда ребёнок отрабатывает новый навык, например переворот на живот, нужно продержаться полночи всего, а там он уснёт до утра».
С ума сойти, целый пласт жизни прошёл мимо меня, никогда об этом не думал. Она тоже, может, не думала, но вот родила – и теперь живёт в этой книге, листает день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем этот пухнущий том, а он всё утолщается, а заглянуть в конец или хотя бы на несколько страниц вперёд (как мы заглядывали в конец раздела или учебника, чтоб посмотреть итог задачи) не получается – страницы даже не то чтоб не разрезаны, они монолитом там лежат: вот тут всё прочитанное, а там – как мрамор или слюда.
Русская красавица продолжает: «Ребёнок может хохотать или плакать, и это во сне и во второй половине ночи. Про детский сон можно написать поэму или роман. Но зубы у них реально появляются по ночам. Две недели назад, в понедельник, у ребёнка появились зубы первые. Засыпал он точно без них, а проснулся с зубами».
Тут в разговор вмешивается наша приятельница: «Во, мама говорит, я постоянно гомерически хохотала».
А потом мы перестанем ночами гомерически хохотать – и забудем, как нам было трудно и больно расти. Зубами ли, скелетом.
О, младенцем быть очень непросто, заканчивает этот разговор молодая мать. «Хорошо, что ничего потом не помнится. Хотя я иногда смотрю на то, как он пробует продукты – а это же всё в первый раз, – и жалею, что не помню свой первый помидор или свою первую сливу».