Москва – Вселенная моя!

Юрий ПОЛЯКОВ, 59 лет

ОТТЕПЕЛЬ

…Дома простудились в январской капели
И громко чихают хлопками дверей.
«Пора распускаться?» – оторопели
Деревья, морщины собрав на коре,
Дрожат от озноба и клонятся по ветру,
Глаза удивлённых скворечен раскрыв…
Останкино, словно огромный термометр,
Торчит из горячей подмышки Москвы!
1973

«Освобождение»

Киносеанс. Спокойно в тёмном зале.
Вдруг кресла гром аплодисментов залил.
И зрители в порыве общем встали:
Через экран шёл сам товарищ Сталин.
Неторопливо, в знаменитом френче,
Сутулясь, он партеру шёл навстречу,
Как будто чудом до сегодня дожил,
А люди били яростно в ладоши,
От радости калошами стучали:
– Ну наконец-то! Мы по вас скучали!
Усы, усмешка, голова седая…
Я тоже хлопал, недоумевая...
1973

МАЛЬЧИК «Я»

Где-то там, в конце пятидесятых –
Мальчик «Я» с веснушчатым лицом
В курточке, в сандалях рыжеватых
Еле поспевает за отцом.

Сероглазый, с уймою вопросов
(«Почему?» – и нет иных забот)
Мальчик «Я», пошмыгивая носом,
Улицей Басманною идёт.

В праздники Москва нетороплива.
Он читает вывески подряд.
Пьёт отец, покряхтывая, пиво.
Мальчик «Я», зажмурясь, лимонад.

Это может показаться странным,
Но шумят, толпясь перед пивной,
Очень молодые ветераны
С еле различимой сединой.

Мальчик не улавливает соли
Разговоров: что-то о жене,
О снастях, о плане, о футболе –
Только ни полслова о войне.

Мальчик «Я» не представляет даже,
Что до этой праздничной весны,
Воблою пропахшей, будет так же
Далеко, как нынче до войны,

Что бывают и другие дали,
Их шагами не преодолеть,
Что однажды майские медали
Просто будет некому надеть,

Что, скользя, как тучи над водою,
Годы отражаются в душе,
И что «Я» останется собою,
Но не будет мальчиком уже…
1977, Группа Советских войск в Германии (ГСВГ)

У ФОНТАНА

Без сомненья, любовь наша вечна.
Я бы даже сказал, фатальна.
Но условимся, место встречи –
В центре ГУМа, у фонтана…

Может с каждым случиться это:
Ты обманешься. Я отстану…
Ни к чему мельтешить по свету.
Нужно просто стоять у фонтана.

Потолок луною расцвечен.
В ГУМе тихо и бестелесно.
У фонтана всё-таки легче,
Даже если ждать бесполезно…
1977, ГСВГ

* * *

Стреляет Пушкин в пустоту,
В кровавом утопая снеге.
Он в жертву целился не ту,
Как и скучающий Онегин!

Ум к сочинительству привык.
Набросаны: античный профиль,
Интрига, вызов, смертный крик…
И час успокоенья пробил.

Тому, кто перевёл с листа
Гармонию земным реченьем,
Легла пределом пустота,
Которой он придал значенье.
1977, ГСВГ

АТЕИСТ

У религий классовые корни.
Высшей силы не было и нет.
Я, как атеист, конечно, помню,
Что материален белый свет.
Так о чём же речь? Зачем же в ступе
Воду очевидности толочь?
Это днём…
А ночью вдруг подступит…
Сядешь на кровати: страх и ночь.
И тогда, не властвуя собою,
Разомкнув смешливые уста,
Жалуюсь потёкам на обоях,
В темноте похожим на Христа…
1977, ГСВГ

Вдали от детства

Рассветы встречая,
Усталый, в дорожной пыли,
Я очень скучаю,
До боли скучаю
От детства вдали.

Смеёшься и веришь:
Он жив, этот детский уют,
В котором теперь уж,
Наверно, теперь уж
Другие живут.

Там улицы наши,
Там наш романтичный чердак
Там в детстве всё так же
По-прежнему так же.
Кто скажет: не так?

Мечта есть такая –
Наведаться в эти года,
И я полагаю,
Я предполагаю
Вернуться туда,

Но прежде бы надо
Все взрослые тайны узнать
И нашим ребятам,
Дворовым ребятам
О них рассказать,

Слегка запинаясь
На взрослых значениях слов,
Чтоб мучила зависть,
Смиренная зависть
Мальчишек-врагов.

Чтоб двор увлечённо
Шумел о рассказе моём,
А щёки девчонки,
Той самой девчонки
Пылали огнём.
1977, ГСВГ

НАСТАВЛЕНИЯ МЛАДШЕМУ БРАТУ

А знаешь, брат, и двойка не пустяк,
Когда ни дня нам не дано для пробы.
А детство, юность, зрелость – это так…
В судьбе ориентироваться чтобы.
Из детства всё: умение дружить,
Любить, терпеть, врагам давать по шее,
И, как ни высоко уменье жить,
И умирать, поднявшись из траншеи.
И потому, братишка, не «пшено»
Твои, лентяй, позорные оценки!
…Но ты не слышишь, ты следишь в окно
Смешные переулочные сценки.
Есть мир, что виден лишь из окон школ,
Огромный, многоцветный, многошумный.
Звенит звонок – и всё, что ты прошёл,
С доски стирает в тишине дежурный.
1977, ГСВГ

Брат лежит в спокойствии мучительном.
Как же быстро минул классный час!
Навсегда ты стёрт с доски учителем,
Ничему не научившим нас…
2013

МЕЖПЛАНЕТНЫЙ КОНТАКТ

Большие наступают времена.
И человек устал от изумлений.
Такие у явлений имена,
Что, в сущности, уже не до явлений.
Однажды утром разверну в постели
Газету «Правда»…

Космическое чудо! К нам вчера
Венерианцы в гости прилетели!
Такая радость, братцы, спозаранок!
В союз планет сплотимся, коли так!
А кстати, как насчёт венерианок?
И главное – возможен ли контакт?
1979

ДОМ РОЖДЕНЬЯ

Тот дом, где появился я на свет
(Куда точнее, прибыл из роддома),
Стоит –

А вот внутри всё стало по-другому.
Где коридор, похожий на насест?
Куда девалась кухня и стряпухи?
Теперь тут главк, а может, целый трест!
Трещат машинки, шелестят гроссбухи…
Где я, играя, сделал первый шаг,
Потом упал и зарыдал, опомнясь, –
Там секретарша с пачкою бумаг
Идёт к столоначальнику на подпись.
А там, где я впервые невпопад
Заговорил, слова перековеркав, –
Какой-то красномордый бюрократ
Весь день орёт на бессловесных клерков.
Но жизнь права.

А где ещё им размещаться, трестам?
Всё правильно.

Росла на месте, освящённом детством…
1982

СТИХИ О СТИХАХ

Ну, поместит стихи журнал,
Ну, пролистнёт стихи читатель,
А ты мыл слово, как старатель,
Ты потрясти людей желал.
Иль удивить. Хотя б слегка,
Но все удивлены настолько,
Что от стихов не стало толку –
Не почитаема строка.
Всё это понимают,

Прут в мир стихи, друг другу вторя.
Так в кризис жгут в печах зерно,
Так молоко сливают в море…
1984

ВЫСОЦКИЙ

Я был к нему не то что равнодушен,
А мягко выражаясь, не влюблён.
Вино, табак – литературный ужин…
Высокий спор. В углу магнитофон.
Заветное своё стихотворенье
Пииту декламирует пиит.
А из угла в предвечном озверенье
Похмельный Гамлет песенки хрипит.
1984

30 лет

Конечно, числа, даты, юбилеи –
Символика, условность, этикет,
Тогда зачем я сердцем холодею
От мысли: мне сегодня тридцать лет!
Но жизнь идёт. В загулах и заботах
Мотыжу невеликий садик свой.
А кто-то, строгий, щёлкает на счётах,
Насмешливо качая головой.
День миновал – весёлый или тяжкий –
Забудется, водою утечёт.
Но белые и чёрные костяшки
Всему ведут неумолимый счёт.
Сегодня в сердце – хмурая усталость,
Назавтра – молодеческая прыть…
Что там, на счётах?
Сколько мне осталось?
Узнать бы, разрыдаться и забыть.
12 ноября 1984

ПОПУТЧИК

Качнулось вправо здание вокзала.
И он сказал, взглянув на небосвод,
Где в красных тучах солнце исчезало:
«Как этот день, так наша жизнь пройдёт!»
И водки мне налил.

Уплыл перрон, похожий на причал.
«Закат – лишь только повод для восхода…» –
Подумал я, но выпив, промолчал.
1985

СЕРАФИМЫ

Случится это поздно или рано,
Но кончится заветное кино.
И я уйду с обжитого экрана
Туда, где не светло и не темно.

Но жизнь мою, как будто киноплёнку,
Не смоют, я надеюсь, не сотрут –
На дальнюю, заоблачную полку
Её положит Главный Кинокрут...

И горнею пытливостью томимы –
Чтоб мир людской расчислить и понять, –
Бесплотные, как пламя, серафимы
Мою судьбу решат с той полки снять.

Но созерцая дни мои и ночи,
Мой путь земной, как был он, без прикрас,
Они опустят ангельские очи
В унынии – и вдруг увидят нас.

Да, нас с тобой в том сумасшедшем мае...
И серафимы, глядя с высоты,
Пожмут крылами, недоумевая,
Зачем навзрыд от счастья плачешь ты?
1987

* * *

Ах, фантазёрки с честными глазами!
Вам гор златых не надо обещать –
Из нас, обычных, вы спешите сами
Выдумывать героев и прощать...

Химеры женские, они гранита крепче,
Надёжней волноломов штормовых –
Безжалостные будничные смерчи
И день, и ночь ломаются о них!

И вдруг однажды, пошатнувшись хрупко,
Обрушится герой...

Что снова ты готова, словно шубку,
Судьбу под ноги вымыслу швырнуть!
1987

СОВДЕПИЯ

Бедный Дельвиг умер, затравленный:
Бенкендорф Сибирь посулил.
Бедный Горький умер, отравленный:
Сам Ягода яду подлил.
Слёзы жертв до сих пор не высохли.
И теперь, кого ни спроси:
При царях ли, при коммунистах ли
Хорошо не жилось на Руси.
Как и вы, ненавижу цепи я.
Но нельзя жить, отцов кляня!
То, что вы зовёте «Совдепия»,
Это – Родина для меня…
2010

КУРОРТНЫЕ СТИХИ

Назло врагам и либеральным троллям,
Обдумывая новую главу,
Я отпускным, неторопливым кролем
Вдоль берега турецкого плыву
И размышляю: «Зря смеётесь, гады!
Ещё не кончен вековечный спор.
Ещё мы доберёмся до Царьграда
И вычерпаем шапками Босфор!»
2011

ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ

* * *
Я слушал песню горлицы в саду.
Но стоны оборвав, она вспорхнула
И унеслась, оставив мне на память
Литую каплю тёплого гуано.
Ах, бабы, бабы, все таковы!

* * *
Смешная девочка боится темноты.
Нагая девушка – стеснительного света.
Увядшая жена – что муж уйдёт.
Старуха – что не хватит на лекарства.

* * *
Лежу, не сплю и вспоминаю детство.
Живой отец ведёт меня к реке
Учиться плавать.

О память, золотая тень от жизни!

* * *
За полчаса из города Тяньцзиня
Домчались мы до города Пекина.
Пешком бы шли без малого неделю.
Как долго люди жили в старину!

* * *
О нет, не может клоун суетливый
С лиловой нарисованной улыбкой
Быть грозным укротителем медведя!
И выключил я глупый телевизор,
Где снова угрожал Москве

2014

МОСКОВСКАЯ ЮНОСТЬ

Ещё ты спишь, рассыпав косы,
Любимая…

Я выхожу в открытый космос
Из крупноблочного двора
И улыбаюсь сквозь зевоту
Всему, чего коснётся взгляд:
Вокруг меня компатриоты,
Подобно спутникам, летят,
С часами суету сверяя,
Гремя газетой на ветру,
Докуривая и ныряя
В метро, как в чёрную дыру.
Тоннель из тьмы и света соткан.
Но к солнцу лестница плывёт.
Растёт уступами высотка,
Напоминая космолёт.
Строку задуманную, скомкав,
Я застываю впопыхах,
На миг влюбляюсь в незнакомку
С печалью звёздною в очах.
И вновь спешу, прохожий парень,
Мечту небесную тая.
Я твой неведомый Гагарин,
Москва – Вселенная моя!
1980–2014