Владимир Нуров
Родился в 1938 г. в хотоне Бугу (ныне – село Ульдючины) Приютненского улуса Республики Калмыкия. Окончил Калмыцкий педагогический институт. Работал в республиканской газете «Хальмг$нн» («Калмыцкая правда»), директором Калмыцкого книжного издательства, директором Калмыцкого радио, главным редактором журнала «Теегингерл» («Свет в степи»), руководил Союзом писателей Калмыкии. Автор более тридцати книг стихов на калмыцком и русском языках; произведения переведены на многие языки мира. Член Союза писателей России. Народный поэт Калмыкии, заслуженный работник культуры РК и РФ. Почётный гражданин РК. Живёт в Элисте.
Покаяние воина
Поэма
Посвящаю отцу, Нурову Дорджи,
погибшему при освобождении
Ленинграда
Глава пятая
День Победы
Его в каждом доме так преданно
ждут.
Придёт он – заветный, весенний!
Надеждой живут, даже если беду
Давно принесло извещенье…
Смеялись и плакали люди
в тот день,
В день, самый прекрасный на свете!
И досыта, может, впервые везде
Наелись собаки и дети.
Победа пришла. Но немногих она
Вернула в деревни Сибири.
Боль вдов и сирот – какова им цена?
Да есть ли она в этом мире?
А в душах калмыков лютует мороз,
«Дорогою смерти» рождённый.
И бьётся за жизнь свою
каждый всерьёз,
Отчаяньем непобеждённый.
О, как же он страшен,
тот голода гнёт!
И старый, и малый, страдая, –
Там каждый весны, как спасения,
ждёт:
Крапива спасёт молодая…
«Предатель» –
зловещая эта печать
Легла на сердца, словно камень.
Не могут бойцы удалые понять,
За что их назвали врагами.
Смертельной обиде бывалых солдат
Тайга вековая внимает:
Наранов ещё не забыл Ленинград,
Дом Павлова помнит Нармаев…
В их душах ещё не остыла война,
И слышится на лесосеке:
– Не главная ль наша с тобою вина,
Что там не остались навеки?
Как жить? Отмечают по головам
Их всех, как покорное стадо.
Теперь для калмыков не гордость,
а срам –
Надеть боевые награды…
О совесть и мужество! Вы наравне
Владеете сердцем, как прежде:
Коль совесть Дорджи прижимает
к стене,
То мужество дарит надежду…
Как тяжко глядеть
на голодных сирот –
Погибли отцы за Отчизну,
А дети бредут от ворот до ворот,
Прося подаянье для жизни.
Не легче ль на танки
с гранатой идти,
Со смертью неистово споря,
Чем вместе с народом осилить пути
Людского великого горя?
Дорджи в год Победы –
всего двадцать три,
И памяти вещие птицы
Спасают его, и ему до зари
Счастливое прошлое снится.
Там мама чудесную песню поёт,
Что слышал когда-то ребёнком.
И степь озаряет заветный восход
Под гимны любви жаворонка!
«Лоока, я знаю, ты слышишь его
Свободы и радости трели!
И наших сердец золотое родство
Препятствия не одолели!
Рвануть бы в Тюмень! Далеко?
Не беда –
Прошёл бы к любимой всю землю!
Но это побегом сочтёт комендант
И в камеру бросит немедля...»
Дорджи и Лоока – связало двоих
Заветное встречи желанье.
Внимает безмолвному гимну любви
Воистину всё мирозданье…
«О ветер весенний,
волшебник степной,
Твой запах, знакомый до боли, –
От хвори душевной
целебный настой,
Дающий мне силу и волю…
Я должен продлить
угасающий род!» –
Так думает воин всё чаще.
Солдат-лесоруб Человеком живёт,
Не прошлым живёт – настоящим.
Услышал Иртыш,
как поклялся Дорджи
У маминой светлой могилы
Так жизнь свою в этой вселенной
прожить,
Чтоб детям и внукам хватило
Заветного света великой любви
Прекрасного сердца родного.
«О мама,
сюда с продолженьем твоим
Вернусь я когда-нибудь снова!
Чтоб сердце озябшее вновь ожило,
Я холмик могильный укрою,
Впитавшею солнца степного тепло
Родимой калмыцкой землёю.
Закончится время великой беды,
И в прошлое канет изгнанье,
Чтоб выросли в душах святые
плоды
Любви, доброты, созиданья!»
...Всё так и случилось.
В сибирскую даль
Прихлынуло счастье для многих.
И правде великой народа печаль
Промолвила: «Белой дороги!»
Сошлись у Дорджи и Лооки пути,
Их ждёт испытаний немало.
За хлебом насущным пришлось
им пойти
На каторгу лесоповала.
Порою терпеть эту муку невмочь,
Усталость супругов сразила.
Но тут улыбается ласково дочь –
И к ним возвращаются силы.
Они победили в жестокой борьбе,
И разве могло быть иначе,
Когда им грядущее в общей судьбе
Несёт по заслугам удачу!
Исполнил обеты седой ветеран,
Но память не гаснет святая.
Дорджи ненаглядную дочку Улан
Обнимет – и боль отступает.
Перевёл Юрий Щербаков
Алексей Скакунов
Родился в 1941 году. Член Союза российских писателей, лауреат премии им. А.С. Грибоедова. По образованию историк. После окончания Ростовского университета вся дальнейшая жизнь связана с Калмыкией. Автор сборников стихотворений и поэм «Серебряные гривы», «Заглянуть за горизонт», «Пока горит свеча».
* * *
Тобою, степь, я переполнен с детства,
Твоя кровинка – и на том стою.
Я в синь твою, как в омут, загляделся,
Хлебнув сполна печаль и грусть твою.
Вольготно, вскачь за ветром вешним мчался,
Глотал я пыль и утопал в снегу,
Всё потеряв, надеждой обольщался
И жилы рвал, шепча: «Я всё смогу!»
Любовь моя, поверь, отнюдь не слава
Твоими терпкими просёлками вела.
Иначе просто не имел я права.
Втройне сейчас. Такие вот дела.
От жгучей боли сердце замирает,
Кромешный мрак – завесою в глазах,
Когда я вижу: пажить умирает,
Наш труд бездумно превращают в прах.
Когда ж ты щедро колосишься хлебом,
В садах кохаешь славный урожай,
Звучит набатом звёздный купол неба,
Восторг и радость льются через край.
И ничего другого мне не надо:
Цвела бы ты и сгинуло б ворьё,
Кормилицей была б, души усладой,
Чтоб было всё не чьё-то, а своё.
Тобою, степь, я очарован с детства,
Твоя былинка я! И век на том стою.
И никуда мне от тебя не деться:
Пробьёт мой час – вернусь я в плоть твою.
Поле бессмертия
На этом коковатом поле
С войны не суетился плуг.
Здесь каждое священной болью
Пронизывает сердце вдруг.
Постой безмолвно и послушай,
Что шепчет этот клок земли.
Здесь павшие в сраженье души
Цветами ярко расцвели.
Вон колокольчики степные
Струят по ветру синий звон,
Под гусеницы там стальные
Лёг в сорок третьем батальон.
Отвлёк от главного удара,
Сковал немало вражьих сил
И юною, и кровью старой
Степь очень щедро окропил.
Прервались жизни в страшной драке,
Их прах навечно в землю врос!
Как гордо полыхают маки
Средь ковылей седых волос…
Ты голову склони, послушай
Неумолчную скорбь земли.
В степном цветенье павших души
Покой бессмертья обрели.