Музыка войны

«За прошедшие сутки Белгородскую область обстреляли 48 раз. Над Белгородом за это время было сбито 36 целей». Такие сообщения – теперь «норма жизни». Бывают дни, когда СМС-оповещения ракетной опасности плямкают с 5 утра целый день. Но ПВО не дремлет, «грохочет в небе голубом». Без противовоздушной обороны от города остались бы руины.

С рокового 30 декабря по Белгороду били интенсивно, последнюю неделю – один-два раза в день, но каждый раз это, увы, приводит к трагическим последствиям и немалым разрушениям.

Приграничные районы Белгородчины враг обстреливает сотни раз в день, особенно разносят в щебень Шебекинский и Грайворонский районы – что называется, прямой наводкой. Понять, как Донбасс выдерживает такую жуть в течение десяти лет, – невозможно. У меня родственники и друзья и в Донецке, и в Мариуполе, и в Харькове…

Мои двоюродные сестрички всё это время с ребёнком пробегали с пятого этажа в подвал и обратно. Скажу мягко: их нервы на пределе. Вчера звонила троюродная сестра, во двор её частного домовладения на Супруновке упала некая часть ракеты, обломок сбитой. Это почти на берегу реки Везёлки, на которой я вырос и в 16 лет участвовал в посадке саженцев будущего парка Победы.

Как-то я заметил, что один из ежесуточных обстрелов, около 17 часов, совпадает с колокольным звоном. В это время начинается вечерняя служба. И я в это время неизменно оказываюсь в той или иной точке пути – на бульваре, мой дом с храмом соединяющем. Строго говоря, храмов два (а точнее, четыре), а потому возникает «объёмный колокольный стереоэффект». К тому же, как сказано, «причудливо» сопрягающийся с хлопками-разрывами ПВО. Возникает специфический аккорд, сумма звуков. На фоне сирены-то!

На этот эффект обратил внимание прозаик Владислав Резников, живущий, как и я, в центре города: «Вчера с женой стали свидетелями уникального звукового явления! Вернулись с избирательного участка… Не прошло и пяти минут, как началось. Одновременно: сирена, взрывы и колокольный звон на соборе! На протяжении всего обстрела и сигнала ракетки звонил звонарь! Перезвонил и сирену, и взрывы. Ну где «Оскар» Белгороду за лучший звук?» Влад, отец троих маленьких детей, окончил сценарный факультет ВГИКа, отсюда и метафора об «Оскаре».

К этому могу ещё добавить, что, когда всё стихает, становится слышен лай собак… А потом – вой реанимобилей. Настолько частый, громкий и ирреальный, что, подобно ворчалкам Винни-Пуха, сами собой закрутились в башке строки: «Тех, кого недоубили, / возят реанимобили, / мы на страх давно забили, / стрёмно смотрим из окна: / вот опять на ясный-красный / светофора свет бесстрастный / мчатся, сея вой потрясный, / словно кадры из кина…» И т.п.

Когда сидишь в помещении, не так страшно – всё-таки ты закрыт бетонными или кирпичными стенами. На улице при начале ракетной атаки шарахаешься в подворотню или какую-нибудь арку. А на открытом месте понимаешь, что находишься в реальной опасности. Свыкнуться со взрывами невозможно, особенно если они идут по нарастающей, и ты ждёшь, что вот-вот бахнет тебе в окно. При близких разрывах возникает ощущение, что взрывается то ли в голове, то ли в солнечном сплетении. Неконтролируемый животный страх. Сочувствую и понимаю несчастных «братьев наших меньших» – некоторые собаки у моих друзей во время обстрелов либо в ужасе прячут голову в глухой угол, либо впадают в депрессивную обездвиженность, лежат пластом в тоске, и всё.

В мой дом не попадало, но прилетало близко – в соседние кварталы несколько раз. Реальность такова, что людей на улицах стало значительно меньше, многие прячутся, иные уехали, увезли детей, некоторые магазины закрылись. Общественный транспорт работает хорошо, как прежде. Образовательные и культурные учреждения – на удалёнке. Массовые мероприятия не проводятся.

Друзья со всей России приглашают меня пожить пока у них. Но как в том анекдоте про англичанина: я уже уезжал один раз, сэр. То есть в 2014 г. я вынужденно покинул Харьков и переехал в Белгород. Мои предки, Минаковы, на протяжении полутора столетий существовали между этими городами. В этом смысле мне бежать некуда и незачем: здесь я вырос, тут похоронены мои родители. «Отступать некуда, позади Москва», – занесено на скрижали нашей национальной памяти. Кто-то уехал из Белгорода, но в целом жители региона объединились под руководством губернатора, которому выпала нелёгкая ноша, действуют собранно, эффективно.

Процитирую строки моего старшего друга Юрия Милославского, из сочиненной им не столь давно «слободской народной песни» «Все государства Российскаго Царствия»: «Эх-да никуда я не поеду, / Эх-да не пойду я никуда, / Ни в Понизовье, ни в Задонье, / Ни в Замосковны города, / Ни во Немецкую Украйну, Ни во Заоцкие края – / Я бо родился в Диком Поле / И тамо, знать, и сгину я...»

На наших глазах происходит воссоединение русских земель. Я постоянно напоминаю – и в том числе в только что вышедшей в Москве книге «Русский Харьков», что этот город был учреждён указом Алексея Михайловича, второго царя из рода Романовых. А Белгород основан за 50 лет до этого Фёдором Иоанновичем, последним из Рюриковичей. Так что мы возвращаем своё, как было с Крымом, единственное, о чём я сокрушаюсь, – что делаем это теперь, а не в 2014 году.

Чем всё кончится, то Бог знает, а мы – уповаем. Надеюсь, Харьков вернётся в страну, от которой был волюнтаристски отторгнут. Господь управит.

Треть века я мечтал о ликвидации границы между Харьковской и Белгородской областями (в одной я прожил в сумме 38 лет, в другой – почти 26), а она лишь укреплялась, обрастала таможнями, хотя в 1980-х между Харьковом и Белгородом ходили по 18 электричек в день и путь занимал полтора часа. Я не могу поверить, что сейчас с той стороны бывшего, умозрительного кордона стоят натовские танки, как и обещал Бжезинский, что оттуда к нам проникают ДРГ, там идёт настоящая битва. Ад торжествует, бесы радуются. Что-то с этим делать придётся неизбежно.

30 декабря они как-то пробили брешь в «куполе» ПВО, прежде работавшей безупречно, мы даже почти расслабились. Писали: «Враг нанёс страшный удар по центру Белгорода».

Известный журналист призвал тогда «закатить под ёлку голову Зеленского». Эту мысль одобрила вдова моего двоюродного брата, павшего 2 июня 2023 года на Луганщине.

Обстреливаются места моих нередких прогулок. 31 декабря, на следующий день после рокового удара, я убедился воочию: кассетные поражающие элементы угодили куда попало вокруг памятника моему другу, выдающемуся сыну России художнику Станиславу Косенкову (1941–1993), но он остался неуязвим. Были изуродованы фасад универмага «Белгород», а также угол дома позади памятника. А на углу кинотеатр «Победа» – универмаг «Маяк», на остановке у гостиницы взрывом смелу горожан, ожидавших автобуса. Это один из перекрёстков моего детства – рядом моя 19-я школа.

Меня спрашивают, ожидали ли мы, что Украина начнёт обстреливать Белгород с таким упорством и жесткостью. Отвечаю: а ожидали ли мы, что во время «майдана» эти упыри начнут убивать беркутовцев и пацанов из внутренних войск? Ожидали ли, что они начнут жечь одесситов и бомбить сограждан на Донбассе? Тем не менее всё это стало адской реальностью.

У каждого поколения, похоже, должна быть своя война. Таково попущение свыше. Я убеждён, что и сам распад СССР, и воспоследовавшие процессы смертоносного гниения в обрубках империи имеют провиденциальный характер Господнего попущения. Такое нам трагическое назидание. Процитирую свою любимую сестрицу Светлану Кекову: «Настиг нас, грешников, час такой, такая пришла пора, что горе, льющееся рекой, блестит, как вода Днепра».

Но мы верим в пророчества православных старцев о России, свято помним слова: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»