– Раньше было ощущение того, что руководители воспринимали культуру как ряд учреждений, которыми надо управлять. Вы пришли с пониманием – это было в интервью и выступлениях не раз подчёркнуто, что культура для России – главный ресурс, не менее важный, чем нефть и газ. А может быть, и более важный. Стало ли это спустя почти полтора года после вашего назначения фактом государственной политики, изменилось ли отношение к культуре?
– Вы начали с комплиментарного вопроса. Уверен – мои предшественники понимали, что культура – важный ресурс. Но теория теорией, а практика заключается в том, что культурная политика реализуется через многочисленные учреждения, работающие более или менее эффективно. То, что культура – один из главных ресурсов, понимают в любом обществе. Для нашей цивилизации культура – огромный ресурс влияния. Может быть, в чём-то недооценённый, а в чём-то, может быть, переоценённый.
– Бюджетные средства, выделяемые на культуру, выросли?
– В текущем году по отношению к прошлому выросли. Надеюсь, что мы их стали расходовать более эффективно. Есть даже небольшие запасы, которые мы сейчас направляем в регионы. Хотя уровень решаемых задач генерального масштаба, но не хотелось бы быть министерством Большого и Мариинского театров. К примеру, только что мы распределили ни много ни мало 500 миллионов рублей, которые грантами по пять миллионов придут малым муниципальным театрам и музеям. Для них это огромные суммы. Для некоторых почти годовой бюджет. Такая практика министерством заведена впервые. Такого раньше не было никогда. Сейчас мы рассматриваем вопрос о выделении 200 миллионов рублей для того, чтобы школьники могли бесплатно съездить в Петербург, побывать в Мариинском театре, Петергофе, Эрмитаже. Помните, как в советские времена возили ребят? Правда, тогда за деньги родителей, а мы готовы расселять их в недорогих гостиницах. Если эта программа будет запущена, то 30 тысяч школьников из Северо-Западного региона смогут увидеть Питер. Мы хотим, чтобы регион взял на себя доставку детей и обеспечение их безопасности, а мы – оплату проживания, питания и экскурсии.
Подобных программ никогда не было в Министерстве культуры. На них никогда не было средств. Сейчас деньги появились, потому что мы экономно тратим даже тот небольшой бюджет, который есть. У нас появилась впервые возможность поддержки военно-патриотических проектов. Их тоже не было никогда. Мы деньги на них изнутри, что называется, раскопали. У нас появились средства на поддержку гастрольных фестивалей – провели большой такой фестиваль на Северном Кавказе. Он частично был поддержан Фондом президента России, частично нами. Впервые за последние 20 лет наши федеральные театры – им. Вахтангова, МХТ имени Чехова, Наций – поехали с гастролями по стране, не только на Северный Кавказ, но и на Дальний Восток, в Забайкалье.
Знаете, мне звонил Евгений Миронов и рассказал о своих ощущениях зрительской аудитории на Кавказе, такое впечатление, что многие зрители в театре были впервые.
– Восстановление гастрольной системы – это важно…
– Но, к сожалению, очень дорого. Очень недешёвый трансфер, да и артисты наши знаменитые хотят и на гастролях получать гонорары, к которым привыкли в Москве. Так что с гастролями трудно, но разворачиваем министерство к регионам.
– Продолжая тему. Театральная общественность в тревоге, директора страшным шёпотом говорят о предстоящем переходе на полную самоокупаемость, которая приведёт к гибели репертуарного театра. Как вы это прокомментируете?
– Никак.
– Значит, это не соответствует действительности?
– В идеале театры, конечно, должны быть самоокупаемыми, а ещё лучше – высокоприбыльными. Но в условиях современной жизни понимаем, что если провозгласим это одномоментно, то будет гайдаровская реформа и результат её будет один – 90 процентов театров самоуничтожатся. Какие-то, разумеется, останутся – у которых хорошие спонсорские пакеты. Но и они будут жить хуже, показывать дешёвые антрепризы – пьесы американских комедиографов… А артисты будут сниматься в сериалах, оставив театрам только фамилии… Поскольку я из политики, то всегда сторонник быстрых и решительных мер. Но любое реформирование в сфере культуры должно быть осторожным.
– Если я вас правильно понял, театры могут спать… то есть, я хотел сказать, работать спокойно?
– Но мы требовали и будем требовать, чтобы росли внебюджетные доходы и посещаемость. Просто так раздавать деньги – сколько выклянчим у государства и поровну всем сестра’м по серьгам – не будем. Всё будет по заслугам, по труду и по потребностям, с учётом всех факторов. Государство оказывает поддержку, но при этом учреждение культуры должно работать – ради результата.
– Поговорим о военно-историческом обществе, об адекватном преподавании истории, воспитывающей граждан, которые будут жить в России, улучшать свою страну, а не соображать, куда бы при первой возможности уехать на ПМЖ…
– Военно-историческому обществу всего несколько месяцев. Оно было создано в апреле нынешнего года. Прошёл учредительный съезд, мы занимаемся организационными вопросами, формируем исполком, что не помешало нам открыть несколько памятников, созданных на спонсорские средства. Мы провели несколько крупных фестивалей и, как правило, на спонсорские средства, с минимальным участием бюджета. Совсем недавно прошёл огромный исторический фестиваль в ближнем Подмосковье, рядом со МКАД, посвящённый XVII веку. Можно на сайте Минкульта ролик посмотреть: и реконструкции боёв, и ремёсла, и десятки тысяч гостей, и театрализованные представления, карнавалы, целое шоу. Это очень полезно: люди начинают интересоваться этой эпохой, приезжают на фестиваль, а там главное событие – битва Шуйского с Болотниковым. А некоторые впервые услышали эти имена, начнут интересоваться, книги почитают. Или вот военно-исторический фестиваль в Калининградской области, который мы поддерживаем – «Гумбинненское сражение»: историческая реконструкция посвящена забытой победе Российской армии в первые дни Первой мировой войны. Открыли памятник Зое Космодемьянской – в Рузе, рядом с местом, где она геройски погибла.
– К 200-летию войны 1812 года отечественный кинематограф, как нарочно, не обрадовал зрителя ни одной лентой, приличествующей этому великому событию. За исключением кинохалтуры о поручике Ржевском…
– ...и обильно проспонсированной Фондом кино очень слабой работы «1812. Уланская баллада». Печально…
– У нас практически нет киноверсии истории отечественной культуры. Нет игровых фильмов о Блоке, Гумилёве, Шолохове, Врубеле… К примеру, в Британии даже о литераторах и художниках второго-третьего плана есть фильмы. Сидя у телевизора, можно получить представление об истории национальной культуры. А у нас – о «бандитском Петербурге».
– Нас тоже эта ситуация не устраивает, поэтому мы меняем на ходу систему управления российским кинематографом. Перераспределены довольно сильно полномочия между Фондом кино и нашим министерством. На последней защите проектов, а их мы проводим публично, с этого года нет никаких решений под столом, открыто голосуют в зависимости от фильма два-три экспертных совета, с учётом этого и принимается решение министерства. Мы поддерживаем фильмы к юбилеям Чайковского и Маяковского, о Сергии Радонежском, о Первой мировой войне, партизанском движении в Брянской области, о русских жёнах албанских коммунистов…
– Вот именно фильма о жёнах албанских коммунистов и не хватает в России, где нет даже приличных лент о Столыпине или Брусилове…
– Эксперты единодушно сочли, что это интересный проект. Должен отметить, что на выходе в 100 процентах случаев министерство принимало то консолидированное решение, которое предлагали экспертные общественные советы. Несмотря на многочисленные разговоры о цензуре Минкульта.
– И стали врагом Миндадзе…
– В итоге Александр Миндадзе получает поддержку Фонда кино. Он – человек, у которого болит голова не о политике, а о творчестве. Поэтому мы с ним легко договорились. У него в сценарии есть ряд ошибок, на которые указали исторические эксперты, – ошибки не принципиальные для содержания фильма, но могли стать ложкой дёгтя для его картины. Его могли обвинить в пренебрежении основой, выбрано неправильное время для этой истории. Эксперты указали – Миндадзе поблагодарил.
– Такого рода ошибки были и в фильмах «Раскол», «Царь», на что историки конкретно укаçывали авторам, и в том числе в нашей газете. Но хочется поставить вопрос шире. Главная беда современного отечественного кинематографа – отсутствие серьёзной литературной основы. Сценарий всегда был жанром литературы. При Союзе писателей существовал специальный совет по кинодраматургии.
– Мы бы с удовольствием работу такого совета возобновили и даже взяли на финансирование. Надо только разобраться – при каком из многочисленных союзов писателей его создать.
– Не связано ли это с тем, что по какому-то анекдотическому стечению обстоятельств писатели оказались приписаны к ведомству уважаемого нами Министерства связи? Почему тогда не к Минтрансу? Литераторы ездят на поездах и летают на самолётах…
– Ну, это исторически так получилось когда-то, при очередном перераспределении полномочий. Действительно, слово, которое в основе всего – и писателей, и Роспечати, – вышло из подчинения Минкульта и перешло к Минсвязи. Не могу давать этому оценку, поскольку это не мои полномочия. Я работаю с теми задачами, которые перед нами стоят. Вы – писатели, вы и ставьте этот вопрос.
– Но писателям – говорю от имени общественности – хотелось быть ближе к Министерству культуры, которое наше профильное министерство.
– Да и мне, честно говоря, хочется быть ближе к писателям, тем более что читаю без остановки.
– Надеемся, разумные формы организации творческого процесса вернутся. Был же совет по песне, который не пускал в эфир рифмованную графоманию. Нет, это была не цензура, а профессиональный фильтр.
– Вернёмся к теме худсоветов?
– А как к ним относитесь?
– Хотелось бы вас поддержать, но не стану – меня уже и так на «Эхе Москвы» называют Торквемадо российской культуры. Хочу сказать, что у квазилиберальных журналистов свобода слова только для себя. Чужого мнения они не терпят априори. И даже не слушают. Они расстроились, когда конфликт с Миндадзе закончился за два дня. О чём писать? Нашли конфликт с режиссёром, который должен заплатить штраф – 100 тысяч рублей. Человек не сдал вовремя работу. Мы по закону не имеем права его не штрафовать. Гарри Бардин получил 11 миллионов рублей на съёмку мультфильма. Это государственная поддержка аниматоров. Они получают большие деньги на съёмки. Считается, что так мы поддерживаем выдающихся мастеров. Я не спорю: Гарри Бардин – выдающийся мультипликатор, многие его мультики я смотрел в детстве с наслаждением, да и дети мои смотрят. Но закон одинаков и для выдающихся аниматоров, и для выдающихся режиссёров. Станислав Говорухин платил штрафы за задержку фильма, и Никита Михалков, и Попогребский Лёша, и многие другие. С какой стати должны быть льготы Бардину? Один закон и для либералов, и для патриотов, и для монархистов.
– Возможно ли возрождение детского и юношеского кино? Хорошо помню студию имени Горького, где каждый павильон был занят, где стояла очередь из режиссёров с отличными сценариями в руках…
– Тогда совсем другая была система. Студия в советские годы была продюсерской компанией, производящей фильмы. Сейчас фильмы производят частные компании, студия же сдаёт им в аренду площади. Студия превратилась из завода в заводской ангар, в котором цехи сдаются в аренду тем, кто ведёт работу. Поэтому нет фильмов производства студии имени Горького. Мы дали им сейчас заказ на кино детское. На основании конкурсов дали два заказа студии «Ленфильм», и «Мосфильм» получил. Но они не могут, как в советские времена, производить десятки фильмов – людей и ресурсов нет, и на этом зарабатывать. Они живут сдачей в аренду и оказанием сопутствующих услуг. К примеру, Карен Шахназаров оказывает много сопутствующих услуг, он в рынке, поэтому «Мосфильм» чувствует себя относительно уверенно. А студия Горького таких услуг оказывает меньше и чувствует себя менее уверенно. «Ленфильм» вообще в трудном положении, разорился, разворован. Надеемся, что новый менеджмент, получив огромный государственный кредит на льготных условиях, хотя бы доведёт студию до уровня «Мосфильма», уже было бы неплохо. Но планов у них громадьё, хотят Голливуд сделать.
Как говорится, безумству храбрых поём мы песню…
– Поговорим о громких назначениях, которые произошли быстро и решительно, слегка ошарашив общественность: Большой театр, ГМИИ им. Пушкина, Политехнический музей. Скажите, за этим стоит принципиальная, системная политика или в каждом конкретном случае кадровые решения диктовались субъективными обстоятельствами?
– И субъективные обстоятельства, которые определяют выбор тех или иных кандидатов, и общая политика на обновление кадров при сохранении по возможности потенциала кадров старых. При этом – обращаю особое внимание – мы не назначаем просто эффективных менеджеров, мы назначаем менеджеров из отрасли.
Буквально перед интервью с вами встречался с новым директором Государственного музейного объединения РОСИЗО (бывшая Росизопропаганда – громадная в прошлом структура, отвечавшая за всю выставочную политику, такой минкультовский внешторг, музейные коллекции закупала и распределяла тоже она). Структура полностью развалилась за последние десять лет, сейчас остатки музейных фондов хранятся в неподобающих условиях, выставок не ведут никаких, персонал в ужасном состоянии, собственность утеряна. Мы сейчас туда назначили Зельфиру Трегулову, человека, который на протяжении всей жизни занимался профессиональной выставочной деятельностью.
– Вопрос к вам как к историку: ваша позиция в спорах о едином учебнике истории. Что понимать под этим выражением?
– Думаю, что должна быть единая линейка, одна или две максимум, синхронизируемая по контенту для изучения истории с 5-го по 9-й или 11-й класс. Это должна быть линейка федеральная, она может включать в себя региональный компонент, который должен быть согласован, чтобы учили в первую очередь историю страны, а потом в согласованном варианте историю региона в формате краеведения. Есть сильные перегибы в эту сторону сейчас. Конечно, не должно быть 30 учебников истории, и не потому что они плохие, а потому что в них даже зачастую цифры противоречивые. Привожу в качестве примера вопрос своим студентам в МГИМО: сколько погибло советских людей в годы Великой Отечественной войны? И не получил ни одного правильного ответа от третьекурсников. Прозвучали самые разнообразные цифры: от 7 до 60 миллионов! Главное – они канонов не знают. Как говорится, семинарию окончил, только «Отче наш» забыл прочесть и с Символом веры не знаком. Должны быть базовые вещи, каноны, особенно на уровне школы.
– В странах СНГ весьма влиятельна концепция «политической истории», то есть исторические работы и учебники пишутся так, чтобы внушить людям определённые идеи, например максимально дистанцироваться от общего советского прошлого. А мы в наших учебниках почти в неприкосновенности сохранили советское прекраснодушие в отношении к «братским» народам. Не надо ли и нам несколько политизировать историю? Чтобы не быть беззащитными перед агрессивностью новых исторических мифов?
– Оставим на совести историков некоторых стран СНГ и около СНГ детскую болезнь младогосударственности. Просто стыдно иногда бывает… Я приехал в Киев, остановился в хорошей гостинице, в которой и обнаружил рекламный буклет с картой города на английском языке. Чего там только не написано! Оказывается, многовековая оккупация Киева татарскими, польскими и русскими захватчиками закончилась только в 1991 году, когда он стал столицей незалежной Украины.
– Владимир Ростиславович, иногда возникает ощущение, что министра культуры на телеэкранах и в СМИ могло быть и побольше…
– Это сознательная политика, нет на это времени. Многое съедают аппаратная работа и поездки по регионам – за год побывал в половине субъектов Федерации, надо знать страну, в которой ты живёшь. Естественно, там посещаю учреждения культуры, встречаюсь с работниками самого низового уровня. Потому что во дворике ресторана «Пушкин» всё кажется прекрасным, но надо шире смотреть. Честно говоря, для депутата пиар-активность и узнаваемость важны, но для представителя исполнительной власти это вторично. Я пытаюсь на телевидении только в тех случаях выступать, когда есть необходимость довести точку зрения министерства на те или иные аспекты культурной жизни, объяснить, почему мы делаем те или другие кадровые решения, почему проходят те или иные реорганизации, – не отмалчиваться. У меня табу на участие в развлекательных передачах, в шоу. Сколько раз меня звали в «Вечерний Ургант»! Чего я там забыл? Наверное, передача хорошая, никогда не видел, но все хвалят. В этом отношении публичность совершенно не находится в приоритетах.
– А у Министерства есть рычаги влияния на программы о культуре, которые показывает наше ТВ?
– Никаких.
– Вас не беспокоит эта, как бы поточнее выразиться, «самоопыляемость» нашего ТВ? Ведь оно бюджетное как-никак…
– Работы и так за глаза. Хотя знаете, главный вопрос, который мне задают в «Твиттере», – когда вы закроете «Дом-2»? Никогда, мы не имеем к этому никакого отношения, потому что передача эта идёт на частном канале. На содержательную политику каналов государство не влияет, либо влияет как учредитель: Москва – ТВ-Центр, Газпром – НТВ. А цензуры у нас нет.
– Давайте вернёмся к государственному заказу. Вот прошёл юбилей Àлександра Ивановича Герцена. Практически незаметно. 200 лет. «Былое и думы» – это основа для головокружительного сериала – с любовью, заговорами, предательствами… никто не снял. Зато порадовали очередным сериалом про олигарха, заглянувшего в прачечную и нашедшего там свою судьбу. Как такое может быть?
– У нас госзаказа в кино до этого года де-факто вообще не было. Он и сейчас носит мягкий характер. Мы просто дали список приоритетных тем, которые предполагаем поддержать. По некоторым из этих тем не поступило ни одной заявки. Была пара слабых заявок на фильм об афганской войне. А ведь талантливая «9 рота» даёт однобокое представление о нашей армии и той войне. Как «Штрафбат» Досталя, который мне написал открытое письмо, мол, я плохо отношусь к его фильму. Да я его запоем смотрел, по три серии сразу… Но к исторической правде и событиям Великой Отечественной он не имеет никакого отношения. Там собраны все исключения (на войне бывает всё) и байки. До сих пор многие убеждены, что мушкетёры ходили в голубых плащах по чистым улочкам Парижа и фехтовали на рапирах. Могу показать шпагу мушкетёра – она больше напоминает меч, и никто им не фехтовал, да и военной формы у них не было, да и Париж тонул в помоях. Но талантливый автор и миф. Обидно, что про французов, а не про нас. Мушкетёров-то мы знаем, а про кирасирский полк нового строя Алексея Михайловича, который формировался примерно в эти годы и действительно имел форму, никто не скажет.
– В творческой среде, к сожалению, сложилась странная ситуация… приверженность антипатриотизму и чёрной мифологии – это пропуск в большое искусство. Молодой деятель культуры, не отдавший дань такой мифологии, отторгается, замалчивается. Замкнутый круг. Но ведь когда-то его нужно разрывать. Иначе у нас никогда не будет своих «Трёх мушкетёров», «Спасти рядового Райана»: мы будем иметь бесконечное поношение прошлого, вечный «Штрафбат». У меня однажды был разговор с артистом Серебряковым, живущим теперь, кажется, в Канаде. Я спросил, где он видел такого комбата, которого он играет в известном сериале Досталя. В какой книжке он прочитал про таких командиров-доходяг? Артист ответил: «Я вообще войной не интересуюсь и ни одной книги про неё не читал». «À что же вы читаете?» – спросил я. – «Венерин волос». – «Тогда и снимайтесь в «Венерином волосе», а не в фильме про великое поколение победителей…»
– Сценарии теперь проходят экспертизу военно-исторического общества. Эксперты решения не принимают, равно как и экспертный совет, состоящий из продюсеров. Но дают рекомендации, и если в сценарии полная ахинея, то чиновник делает соответствующие выводы, прежде чем взять ответственность за финансирование.
– И ещё вопрос, Владимир Ростиславович! Должны в Москве быть улица, площадь или на худой конец переулок Ивана Калиты?
– Конечно. И не только Калиты, Дмитрия Донского, многолетнего губернатора Тучкова и правителей Москвы, которые много сделали для города, старались. Почему не может быть улицы Промыслова? Улицы должны хранить память о людях, оставивших после себя добрые дела. Надеюсь, когда-то будут и улицы Лужкова, и Гришина.
– А пока у нас несколько переулков и станция метро Войковские…
– Вот Войков точно ничего хорошего для страны не сделал. Человек отметился в истории только одним – соляной кислотой поливал детские трупы. Понимаю – есть сложные фигуры в истории. Дзержинский, например. Но на каждый его минус можно найти какой-то плюс. А у Войкова – одни минусы. И в честь него пять улиц, станция метро, район…
– О переименовании говорят лет двадцать, и ничего… Это принципиальное невнимание власти к общественному мнению, или просто руки не доходят?
– Это историческое беспамятство, синдром манкуртов. Сейчас предвыборный момент, и, наверное, власть не хочет перед 8 сентября нервировать общественное мнение. Это оборотная сторона демократии. При ней нелегко принимаются волевые решения, особенно не имеющие полного консенсуса. Что касается Войкова, надеюсь – Москва к этому вопросу обязательно вернётся.
– А в 2014 году не мешало бы присвоить нескольким улицам имена забытых героев Первой мировой, по сути Второй Отечественной…
– Пусть «Литературная газета» проработает эти предложения, я их охотно передам Сергею Семёновичу Собянину, который принимает самое действенное участие в сооружении памятника героям Первой мировой, недавно обсуждали проекты. А дед его – полный Георгиевский кавалер, четырёх крестов. Поэтому думаю, что идею эту он с удовольствием поддержит.
Беседу вели Юрий ПОЛЯКОВ, Леонид КОЛПАКОВ