
Алексей Тихонов
Педагог, поэт, музыкант, бас-гитарист и автор текстов коллектива «Твердь Легенд». Родился в 1991 году в Москве. Окончил Московский педагогический государственный университет (бывш. им. Ленина). Работает в школе № 1212 района Ясенево в должности советника директора по воспитанию и взаимодействию с детскими общественными объединениями.
Член правления Союза литераторов России, член Союза писателей России и Ассоциации литературных работников «Русское литературное общество». Лауреат Всероссийского открытого фестиваля молодых поэтов «Мцыри», Всероссийского конкурса чтецов и поэтов «Остафьевский родник», проходящего в рамках международного форума «Музы на Русском Парнасе», в номинации «Автор», финалист Всероссийского конкурса «Навигаторы детства».

Награждён общественной медалью «За труды в просвещении, культуре, искусстве и литературе», государственный стипендиат 2020, 2021, 2022 годов в области культуры в номинации «Талантливый молодой автор России». Эксперт и наставник Всероссийского проекта Движения первых «Литературный марафон» по направлению «Поэзия». Первый сборник стихов Алексея Тихонова «Диптих» (2020) вошёл в короткий список первого сезона литературной премии им. А.Б. Чаковского «Гипертекст».
Per ignem ad silentium
Звони, звони, мой колокол бумажный, –
Хоть для тебя мои стихи сгодились.
Уж лучше так, чем покрываться пылью.
Нет разницы – огню ли, тлену – брашно.
Звони, звони, мой колокол бумажный.
Не вторь ему, набат железный.
Стихи – в огонь. Огонь всегда полезней,
Чем белый лист, что строчками измазан.
Звони, звони, мой колокол безгласный.
Звени и вторь, наречье кенотафа,
Поведай всем, сколь легковесна слава
И сколь огнём любим о жизни пасквиль.
Горизонт
Изломы бледных линий вдалеке,
Что «горизонтом» именуем по привычке,
Подобные ямбической строке
Стиха на непривычном языке,
Где основную мысль берут в кавычки,
Всё те же, – что снаружи, что в окне, –
Вне комнаты не более «вовне»,
Чем в комнате: в оконное пространство
Изломы крыш такие же; зане
Пространство тяготеет к постоянству.
И, сколь ни уходи всё дальше, взгляд,
Опричь зрейма, не ведает преград.
Перемывая кости
Я сижу у воды. И воды гнильё
полощет, что прачка в четверг – бельё,
душу, измазанную грешком.
Так ворота мажут в ночи тишком.
И, входи не входи, однако ж есть –
внутрь нас – то ли клыки да шерсть,
словно овечья, а может, рога козлищ.
О чём, водичка, ещё хрипишь?
Прохрипи мне о Моцарте, прохрипи.
Я – Сальери, что с видом таким гробы
изучал бы, как будто в одном из них
не ему лежать и – что хуже – гнить.
Это зависть и мнительность – прочим суд –
не спросить, но сказать, как кого зовут.
Скажем, Моцарт, Сальери – они про чём?
Ты секи, водичка, луга бичом
и поведай, водичка, каков я сам.
Я смотрю – и не вижу предел слезам.
Осеннее исповедание
Покуда день предельно светел,
Ещё покуда шебуршит листва,
Покуда дождь свинцовые слова
Под небом носит, в крыши метя,
Я выйду прочь в осенний лес,
Под медь и охру лип и клёнов,
Где слышно в шорохе два слова:
«Христос воскрес!»
– Воистину воскрес!