Луганск город небольшой. Поля подсолнухов, раскидистые степи, рыжие терриконы и сводящая ноги зима. Первый раз увидела его в декабре 14-го. Сгоревшие танки на трассе, снаряды в асфальте и суровые красивые лица жителей.
Там воздух другой. Там всё настоящее, без лоска, метаний и сомнений. Луганск, как и крошечный, Богом и всем миром забытый Первомайск, за эти годы стал мне родным. Там хорошо, там дышишь иначе. Не знаю, как объяснить.
Когда мне говорят, что «Путин расшатал ситуацию», понимаю, что такое может сказать только тот, кто никогда не был на Донбассе. Кто не знает этот суровый край бесконечных заводов и шахт, потрясающих людей, умеющих любить, помогать и рисковать собой ради других. Концентрация воли.
Сердце России сейчас там. На Донбассе.
Все эти годы я и моя команда помогаем его жителям. Сейчас в основном пострадавшим городам и посёлкам – Мариуполю, Рубежному, Северодонецку... Но вместе с тем мы продолжаем помогать жителям ЛНР, которые все эти годы находились в эпицентре войны.
Наши подопечные, например, замечательная семья наших «рыжиков» – так мы их называем уже несколько лет. Елена Михайловна – бабушка Маши и Саши. Её дочку, беременную младшей, выгнал муж из дома, и она, живя в Крыму, вынуждена была поехать домой к матери в Луганск, откуда она родом. Там родила младшую. Спустя время у неё не выдержало сердце, и бабушка стала мамой двум этим рыже-огненным детям. Бабушка в возрасте, и ей очень сложно одной тянуть двоих детей.
Маша – «рыжик» из Луганска, которую воспитывает бабушка
Или вот: у Натальи Александровны болезнь Паркинсона, живёт с девушкой Алёной. Девушка сирота, и так получилось, что после того, как ей исполнилось 18 лет, из-за махинаций с квартирой она осталась на улице, и Наталья Александровна её приютила. Посторонний, по сути, человек. Алёна плохо слышит – почти глухая. У неё родилась дочка София, муж её бросил ещё беременной. Так и живут они вместе, воспитывая малышку.
Ещё наши подопечные – сестрички Алёна и Марина. Остались одни посреди войны ещё в 15-м году, когда мы познакомились. Их бросила мать. Надо сказать, что после этого много воды утекло. Маму разбил инсульт, и девочки в итоге забрали женщину к себе и ухаживали за ней почти два года. Мы привозили памперсы и средства ухода. Девочки ухаживали, несмотря на то что мать жила до инсульта где-то далеко и про девочек не вспоминала долгие годы. Как они выживали вдвоём – неясно. Алёнка училась в школе, а Марина работала, чтобы прокормить двоих, лишь бы в детдом сестру не забрали. Этим летом мать скончалась. Алёна, младшая, поступила на эмчеэсника в Луганске…
Недалеко от Северодонецка есть посёлок Боровское, который сильно пострадал от боевых действий. Несколько месяцев сильных обстрелов. Посёлок, в отличие от многих других, оказался очень людным. Местные не хотели уезжать, хотя было опасно. Люди ждали, именно ждали прихода своих. Так говорили десятки людей, пришедших на раздачу лекарств, которые привезла наша команда.
Про этот посёлок мы знали, что он серьёзно пострадал и что туда плохо доходит гуманитарка. И мы поехали туда – с лекарствами, памперсами, средствами гигиены. Кроме этого, взяли с собой тонометры, глюкометры и тест-полоски.
Всё это удалось собрать благодаря всем тем, кто поддерживает нашу работу. В этой помощи – труд многих людей со всего мира: многодетных родителей, пенсионеров, студентов, которые нашли возможность присылать деньги и таким образом протянуть руку жителям Донбасса. Так мы смогли собрать уже которую по счёту машину лекарств. А это очень непросто. Мы возим лекарства в места, пострадавшие от боевых действий и куда мало кто доезжает. Нами было принято решение возить именно лекарства, так как голода сейчас уже нет, продукты доставляют, а вот с лекарствами порой катастрофа – аптек нет, подвоза нет, а люди нуждаются.
Итак, наших военных в Боровском ждали. Поняли это наши ребята, когда несколько часов раздавали лекарства. Меня нередко обвиняют в ангажированности, когда я объясняю, что происходит на Донбассе, мол, люди могут рассказать что угодно. Но так могут обвинять те, кто совершенно не понимает ситуации. Мы не выспрашиваем, какие у человека взгляды. Мы просто раздаём помощь всем нуждающимся, а люди сами хотят выговориться. Их никто за язык не тянет. Их истории, эмоции во многом похожи – такое не подделать. И когда ты находишься в толпе переживших страшные времена, ты чувствуешь – говорят чистую правду. Это просто надо услышать и увидеть своими глазами. Я уверена, что после такого опыта личного общения у любого сомневающегося мир перевернётся навсегда.
Жители Северодонецка получают гуманитарную помощь
Из большинства рассказов складывается общая картина. Я не знаю, как относятся к военным ЛДНР в Харьковской области, но очень хорошо знаю, как в районах Донецкой и Луганской.
Наши волонтёры рассказывают, что услышали от местных. С начала марта ВСУ настойчиво пытались склонить жителей Боровского к эвакуации на Украину. Уехало абсолютное меньшинство. А вот дальше от вэсэушного командира и многих рядовых вэсэушников прозвучало то, что объяснит жестокость «воинов света» к гражданскому населению.
Именно об этом рассказали сразу несколько человек. После отказа эвакуироваться население начали прессовать. Отжимали транспорт, могли просто зайти во двор, застрелить корову и, привязав за ногу к бэтээру, уволочь к себе. Те, кто рангом повыше, отжимали транспорт покруче. Рядовые гоняли на мотоцикле с люлькой и грузили, что сопрут из бытовой техники. Когда им местные говорили:
– Что же вы делаете – вы же свои!
Отвечали:
– Вы нам не свои! Свои эвакуировались. А вы сепарские б…ди. Вы ждёте русский мир. Вот и получайте.
И местные получали от «своих» мародёрство, отжимы всего, что на глаза попалось. Был там упырь, которого боялись как огня. Особенно женщины, родители девочек и девушек. Эта тварь называла себя «Александром Владимировичем – начальником разведки». Забирал девчонок прямо с улицы. Многие не возвращались. Незадолго до приезда наших волонтёров нашли девочку, которую он забрал ещё в марте... Были похороны…
И это тоже не всё. Раз в посёлке сепары, можно носиться по улицам на чём придётся и стрелять во что попадёшь. И попадали. Люди боялись выйти со двора, сидели в подвалах.
Дед из местных рассказывал:
– Не обидно, если бы при освобождении прилетало. Это понятно. Эти ж м…ки здесь. Их выбивать как-то надо было…
В посёлке раздача лекарств шла на удивление спокойно. Обычно приходится самим руководить, порой прикрикивать, а здесь люди самоорганизовались. Восемь часов ребята раздавали помощь. После такой работы устаёшь, в том числе и морально. Стали уже собираться, и тут пришла Наташа, высокая, темноволосая, стройная, красивая, чуть за сорок. Настоящая казачка.
– А теперь идём кушать. Я борщ сварила.
Отговорки явно голодных ребят были отметены.
– Всё! За стол! Я накрыла.
Наташа привела гостей во двор, подвела к колонке, где можно было умыться. Из благ цивилизации там только вода во дворе. Света, газа, связи нет.
Зашли в просторную, скромную хату, посреди комнаты большой самодельный стол. И пахнет настоящим борщом, как пахло только когда-то в детстве. Среди ребят-волонтёров была Яна из Рубежного, провизор, наша помощница. Посмотрела она на борщ голодными глазами и тихо сказала: «Как же я давно тебя не ела...»
Евдокия Шереметьева, Москва
Если вы хотите присоединиться к помощи людям Донбасса, реквизиты:
Номер карты Сбербанка:
639002389009028267
Евдокия Андреевна Ш.
В назначении указать «помощь». В карте 18 цифр – ошибки нет.