Фраза, вынесенная в заголовок, принадлежит Сергею Некрасову, президенту Всероссийского музея А.С. Пушкина. И каждый стремится обыграть эту удивительную рифму: Сергей Некрасов родился и живёт в Царском Селе – в городе Пушкине – и вот уже тридцать семь лет служит памяти Александра Сергеевича.
– Заканчивается Год Пушкина: имениннику 225 лет. Можно сказать, мы живём в его юбилее. И, в частности, недавно появилась реклама, где Татьяна Ларина выходит замуж за Онегина, а помогает ей в этом кредитная карта и кешбэк…
– Пушкин – не для рекламы, конечно. Хотя иногда ссылаются на то, что поэт сам виноват: он первым продал свои стихи для рекламы. К нему пришёл один человек, сказал: «Хочу купить у вас две строчки: «Яснее дня, чернее ночи». Я произвожу гуталин – ваксу…». И Пушкин продал эти строчки и был доволен. Конечно, эта история ничуть не оправдывает рекламу, о которой вы рассказали. Она показывает отсутствие вкуса у её создателей.
У Пушкина было ещё такое выражение: «Я деньги мало люблю – но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости». Помню, в 1999 году наш музей и один банк сделали прекрасную выставку на тему «Пушкин и деньги». В качестве названия я предложил цитату из произведения «Диалог книгопродавца с поэтом»: «Без денег и свободы нет». Там была масса всяких вещей, в том числе и раздел, посвящённый рекламе. Само это явление стало цвести начиная с первого Пушкинского юбилея в 1899 году. Пушкина стали использовать активно для рекламы чего угодно, даже подтяжек из американской резины, как было написано «Аля Пушкин». Стали поставлять фрукты под названием «Пушкин высший сорт», появилось мыло «Красавицы пушкинских времён» (на обёртках были портреты реальных адресатов лирики Пушкина). Появилась стеклянная фигура Пушкина, куда наливали алкоголь… Всё это 1899 год, год столетия Пушкина. Такая волна массовой культуры…
– Да, пошлость вечна, но имя Пушкина поругаемо не бывает. А является ли вам «признательная тень» Александра Сергеевича? Ведь вы всю жизнь служите ему. Думаю, что в одном из шести пространств Всероссийского музея Пушкина вы должны были его встретить. Например, Валерий Попов часто рассказывает историю о том, как в «будке Ахматовой» он пытался включить свет, а Ахматова ему его выключала. Выключал ли Пушкин свет?
– Нечто похожее было. Когда Горбачёв стал президентом, первый его визит был во Францию, и там ему вручили дуэльные пистолеты, одним из которых Дантес застрелил Пушкина. Горбачёв не знал, что с ними делать. В общем, их привезли сюда, на Мойку, 12, мы их выставили в Зелёном зале. В газете «Вечерний Ленинград», это был 1989 год, появилась статья, смысл был таков: в доме повешенного верёвку не выставляют. Просуществовала эта выставка два с половиной часа, потому что в этом зале рухнул потолок.
– Сергей Михайлович, кажется, что вы знаете о Пушкине всё. Или нет?
– Не всё, конечно.
– Спрошу классической строчкой Александра Кушнера: «Таинственна ли жизнь ещё?..»
– В своё время Василий Жуковский сказал, что Пушкин унёс с собой тайну. И у каждого свои попытки приблизиться к этой тайне. Именно «приблизиться», потому что разгадать – невозможно. Например, мне очень хотелось понять, как отразилась личность Александра Сергеевича в судьбе его потомков. И мне выпала, можно сказать, миссия познакомить потомков поэта, которые живут в России, с потомками, которые живут за границей. С 1988 года начался этот удивительный диалог между людьми, которых разделяют и расстояния, и разные языки, и другие преграды, но Пушкин – это то, что их объединяет. В начале 90 х годов мы с прекрасным кинорежиссёром Константином Артюховым сняли четыре фильма под общим названием «Потомки Пушкина».
– Да, необыкновенные фильмы. У потомков Пушкина узор кровей и генов. Но жаль, что многие из них не знают русского языка. Хотя есть ощущение, что потомки Пушкина всё же должны принадлежать русскому языку.
– Да, но, к примеру, правнучка Пушкина и Николая I – Анастасия Михайловна де Торби (дочь великого князя Михаила Романова и Софьи Николаевны) – прекрасно говорила по-русски. В семидесятые годы, незадолго до смерти, она приезжала в Петербург и подарила нашему музею несколько фотографий. Своих внучек она не научила русскому языку, но всё-таки передала им свою любовь к России и Пушкину. Например, её внучка, герцогиня Аберкорн, в 1987 году организовала конкурс имени Пушкина в Северной Ирландии, где она жила. И в начале XXI века она стала почётным консулом России в Северной Ирландии и всячески отстаивала доброе имя своей исторической родины. Она ушла из жизни в Великобритании, но в своём завещании высказала пожелание, чтобы её прах захоронили в Петербурге. Нам выпала честь исполнить её волю. И вот сегодня в Александро-Невской лавре есть могила Натальи Николаевны Пушкиной, жены Александра Сергеевича, и их прапраправнучки.
Другой пример, тоже праправнучка Пушкина, Клотильда фон Ринтелен, она говорила исключительно на родном немецком языке, но выучила русский и троим своим сыновьям внушила необходимость изучения русского языка. Но есть потомки Пушкина, для которых это интересный факт биографии, но не более, увы.
– Для меня это тайна: как можно переводить Пушкина?!
– Конечно, перевести Пушкина почти невозможно, но суперталантливый переводчик может приблизиться к этой тайне. Например, совершенно великолепный перевод «Евгения Онегина» и «Медного всадника» в Германии сделал Рольф-Дитрих Кайль. Он превосходно знал русский язык.
И совершенно замечательный перевод на французский язык сделал Андре Маркович. Однажды мы пригласили его к нам на Мойку, 12, и он выступал с докладом под названием «Почему невозможно перевести Пушкина на иностранные языки», но потом Андре прочёл две строфы из «Евгения Онегина», которые он перевёл, и мы ахнули, потому что это действительно была онегинская строфа!.. Это звучало совершенно фантастически.
В нашей библиотеке есть всевозможные переводы: и Пушкин по-турецки, и Пушкин по-китайски… Но всё-таки большое счастье, что у нас есть Пушкин по-русски и мы можем его читать в оригинале.
– И это правда. А когда я читала вашу книгу «Пока в России Пушкин длится» – и возникло ощущение, что судьба сразу определила вас в пушкинисты…
– Да, моя жизнь – это Пушкин. Не помню себя без Пушкина. С детства я безумно любил читать его стихи, у меня хорошо получалось, и с 1963 года я стал выступать на лицейских годовщинах. И поступил я в Институт театра, музыки и кинематографии к Леониду Вивьену. Практически всё время, что я учился у него, мы говорили о Пушкине: ему было что сказать, поскольку его прадед – художник Жан Жозеф Вивьен де Шатобрен – был близок с семьёй Пушкиных, портретировал их. Именно он сделал один из ярких выразительных портретов Пушкина.
– Да, это известный портрет. Сегодня вы знаете так много потомков Пушкина, а какая встреча была первой?
– Это был 1967 год. Тогда я водил экскурсии по Екатерининскому дворцу. И вот однажды мне сказали, что приедут из Москвы интересные люди: Ирина Шаляпина (дочка Фёдора Шаляпина), её брат Борис (из Парижа), Надежда Пешкова (жена Максима Пешкова) со своей внучкой (девушкой примерно моего возраста). И с ними был человек, имя которого мне мало что говорило: Всеволод Александрович Кологривов. Он оказался потомком Пушкина. Конечно, мне очень захотелось с ним поговорить, и мы договорились о встрече.
К великому сожалению, на следующий день он умер. Прямо в гостинице «Астория», где они остановились…
– А вот если представить, что Александр Пушкин вернулся на один день в Петербург – куда бы вы его отвели, что показали?
– Мы гуляли бы по Царскому Селу.
– И всё?..
– А чем вам не нравится мой искренний ответ про Царское Село?..
– Он логичен, но короток. А о чём бы вы спросили Александра Сергеевича?
– Ваш вопрос напоминает мне о сне Раневской. Фаина Георгиевна рассказывала, что ей каждый день снится один и тот же сон: «Иду я вдоль реки, а навстречу идёт человек в крылатке, с бакенбардами, а я ему говорю: «Здравствуйте, Александр Сергеевич!», а он проходит мимо и никогда со мной не разговаривает». Но однажды она пришла в свой театр и говорит: «Он со мной заговорил!.. Да-да, берег реки, я иду, а навстречу мне человек в цилиндре, и я его снова приветствую: «Здравствуйте Александр Сергеевич!», и он мне отвечает: «Как ты мне надоела, старая дура!..» Я думаю, что Фаина Георгиевна сама придумала этот сон, но придумала хорошо. Я не хочу в этой роли оказаться.
– А давайте поговорим о любви. Мне кажется, что я буду права, если спрошу: вас с женой Валентиной Николаевной познакомил Пушкин?
– Ну а как же. В Пушкинском Доме на Пушкинской конференции в канун дня рождения Пушкина в начале июня познакомились. Она опоздала к началу, и ни одного места не было, чтобы сесть. Она стояла у колонны. Я тоже опоздал, поэтому встал рядом. Потом уже в перерыве заговорили. Пошли гулять по Марсову полю, цвела сирень. А спустя какое-то время мы поженились и у нас появился сын. Конечно, сомнений как его назвать у нас не было: Александр Сергеевич.