Михаил Елизаров. Земля: Роман. – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020. – 781 с. – (Читальня Михаила Елизарова).
С одной стороны, существовали опасения, что Михаил Елизаров целиком и полностью ушёл возделывать ниву песенного творчества. С другой – было понимание, что в писательстве есть только право на вход, поэтому и терзали подозрения, что он создаёт что-то большое. Предчувствия не подвели, и после нескольких лет молчания (в книжной ситуации когда год не выпустил новую книгу – считай, пропал) Елизаров выдал почти 800-страничный том, озаглавленный «Земля».
Роман – история воспитания и становления совершенно заурядного парня Владимира Кротышева, прошедшего ряд инициаций, которые перевели его в формат весьма незаурядного молодого человека. Важнейшие вехи этого самого воспитания – песочница в детском саду да стройбат, который сделал из него настоящего человека. Так получилось, что из любой тупиковой ситуации он не уходит в пространство жизненных дизлайков, а, наоборот, умудряется перейти на новый уровень, как в какой-нибудь компьютерной игре. Будто сберегается до поры для чего-то, хотя и вариантов растерять все жизни более чем достаточно. Но пока идут наручные часы…
Он – землекоп, причём специализируется на могилах, становясь медиатором между мирами, и его путь всё больше утверждает героя в этом предназначении. «Кладбище – такая же Родина, как и Россия, и возможно, самая главная Родина, ведь близких, по большому счёту, хоронят не в землю, а дома», – и куда бы ни направлял свои пути-дорожки Кротышев, он всё равно возвращался к этой «Родине». Все перипетии его судьбы связаны со сменой и освоением новых кладбищенских профессий, а также погружением в похоронно-могильную территорию смыслов. Можно предположить, что он, как герой Андрея Платонова, роет свой котлован-могилу. Хотя всё это будут версии, ничего наверняка предположить пока нельзя, кроме озвучивания череды вопросов, предположений и догадок. Можно и в русле актуальной политической иносказательной сатиры трактовать книгу, и аналогия с платоновским «Котлованом» здесь будет весьма кстати. Как угодно можно крутить- вертеть, играть со смыслами романного кубика Рубика. Автор, будто перевоплощающийся в советского литератора Громова с его семикнижием из романа «Библиотекарь», любезно подарил читателю такую возможность.
Героя романа можно идентифицировать в качестве своеобразного Гарри Поттера, обладающего чудесным слухом, силой, помеченного принадлежностью к миру полупроводников в потусторонние дали, обретающего свою татуированную Беатриче, а также с наметившейся альтернативной линией любовного притяжения. С напряжением ждёшь, что вот-вот объявится в новом обличье Волан-де-Морт, с которым Гарри чудесным и таинственным образом связан, или проявится елизаровский Pasternak – и всё действие превратится в подпольную фантасмагорию. Из волшебных предметов – часы, отмеряющие «персональное время» героя, но в полной мере они ещё не раскрылись и роль свою не отыграли. Ждут своего часа, на то они и часы.
Перед нами, по сути, завязка истории, которая может быть бесконечной и сериальной. Впереди – большой вопрос: развитие событий или крушение надежд на сюжетику, когда похоронно-загробная схоластика возьмёт верх. Восприятие романа возможно в двух измерениях: как законченного текста, а также становящегося, длящегося явления, процесса. Это самое любопытное. Очень интересный опыт бытования и развёртывания текста.
«Землю» можно рассматривать в качестве полуфабриката как смыслов, так и самого замысла. По сути, и сама земля представляет собой потенцию, базис для новой жизни, которая делает рывок брассом, чтобы затем вновь погрузиться и раствориться. Автор не свёл к развязке ни одну сюжетную линию, чтобы была возможность претендовать на законченность. Не ответил ни на один вопрос, не объяснил необходимость и функционал героев, образов, спонтанные ли они, случайные или раскроются в дальнейшем. «Земля» – гадательная субстанция и пока загадка. Будем считать, что она под паром. Хотя кто сказал, что обязательно должна быть законченная история, а чувство досады после истечения многих сотен страниц совершенно непотребно? Михаил Елизаров может разгадать её в продолжении, а может продолжить плыть по такой же волне. Впрочем, все сюжетные линии к своему логическому завершению с большой долей правдоподобия может довести и читатель. Зачем нужен автор в виде няньки?..
Сейчас роман – что переливающаяся картинка (были очень популярны в советское время). Пока мы смотрим под определённым углом и видим одно изображение, в дальнейшем не только угол обзора изменится, но и всё может предстать в совершенно ином виде и свете. Поэтому жизнь – что смерть или путь к смерти. Кто знает, может, и Владимир Кротышев перенёсся в мир иной и ему только кажется, что он жив, а на самом деле путешествует по потустороннему лабиринту. Такая версия может оказаться вполне правдоподобной, особенно если автор откажется от продолжения объёмного разговора об инициациях своего героя, копающего могилу. По большому счёту Елизаров на многотомность не подписывался и указания «продолжение следует» в книге нет, а про необходимость продолжения всё придумал лишь читатель, который не смог совладать с чередой многоточий в финале и массой открытых и неразрешённых вопросов. В этом плане «Земля» – совершенно уникальный опыт, когда ничего невозможно сказать наверняка. Так с жизнью, так и со смертью. Нет никаких гарантий и поручителей.
Сам замысел книги в какой-то мере работает на оппозицию временное – вечное. Сейчас перед нами временная юдоль, за которой, возможно, явится новая реальность и закрепится в условной вечности. Мы наблюдаем эффект матрёшки, принцип которой сформулирован историософской формулой: «Российское государство обретается в трупе СССР». Также и будущая потенциальная расширенная версия книги сделает «трупом» нынешнее её восприятие и выйдет из неё, как из земли.
Кто знает, быть может, перед нами громовская «Книга Памяти», раскрывающая вязь полузабытых воспоминаний, тускнеющих изображений, людей в овальных рамках – взгляд на посюстороннюю жизнь оттуда.
Если взять на вооружение тезис, что «смерть принимает нас в люди», то роман вполне можно трактовать в качестве книги о настоящем человеке, тогда и хеппи-энд должен быть погружением в это самое небытие, под два метра ниже уровня земли, в могильный холмик, скромную плиту памятника и овал «остановись, мгновенье!». Фантомные боли и воспоминания почившего о своём земном пути…
Во многом «Земля» Елизарова перекликается с романом Германа Садулаева «Иван Ауслендер», главный герой которого ложится на операцию, и не важно, проснётся он после неё или нет. Последователи придумали его судьбу, что он уехал на Гоа, живёт там отшельником и записывает своё на пальмовых листьях, которые после выкидывает. Ауслендер стал этаким голосом из прекрасного далёка, не исключено, что схожа и судьба Владимира Кротышева, по крайней мере, в раскладке кубика Рубика елизаровского романа такой вариант нельзя исключить.
Это и прекрасно, что возникает масса вопросов, которые мрачат душу и леденят сердце. Роман не оставляет прохладным, с исчерпанием его страниц он не перестаёт дышать и раскрывать свои смыслы. То ли ещё будет…