Елена Афанасьева
Родилась в селе Важгорт Удорского района Республики Коми. Окончила Сыктывкарский государственный университет. Стихи публиковались в журналах «Арт», «Юность», «Наш современник», альманахе «Белый бор». Автор нескольких книг стихов.
Член Союза писателей России. Литературный консультант Союза писателей Республики Коми. Живёт в Сыктывкаре.
По вешней воде плыла лодка, но поймать её, чтобы привязать, никто так и не вышел. Спустя несколько дней с какой-то просьбой к бабушке Густе зашла Манефа и сказала:
– Хозяина-то лодки нашли.
– Где?
– Возле креста. Обнял, говорят, да так и умер.
– Кто же это был?
– Кто-то с верховьев.
– А лодка как же?
– Что ему теперь до лодки? В другую лодку уж переложат и отправят в последний путь.
– Что же за грех-то он сделал?
– Не знаю. Но, сказывают, сам говорил, что жить не даёт...
...Стояли последние майские деньки. Евгения (подруги с молодости зовут её Женей) прилетела в Москву. Её встретила Катя. Несколько лет не виделись! – прижались друг к другу.
– Как же хорошо! – в самой Москве есть близкий человек! – радовалась Женя.
Утром в центре города бушевал ветер и повалил возле Катиного дома несколько деревьев в обхват человека. «Ураганом идёшь», – улыбнулась Катя, глянув в сторону Жени. Зашли в очень высокий дом, лифтом поднялись на четвёртый этаж.
Окна трёхкомнатной квартиры выходили на две реки.
– Это мои Вашка и Кула, – засмеялась Катя.
– А где же река Ы? – спросила Женя.
– Она ещё пробивается, – пошутила девушка.
После короткого отдыха подруги вышли подышать московским воздухом. Было солнечно, но ветрено. Будто из цветаевского стихотворения ветер – насквозь продувающий:
...Другие – с очами и с личиком
светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем – италийским Зефиром
младым,
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!
Разговаривая, шли по дворам. Кате хотелось показать «свою Москву»:
– Сюда я люблю приходить одна. Здесь очень тихо.
– В самом центре Москвы столько старых и заброшенных домов, – удивлялась Женя. – И никто здесь не живёт?..
Потом они зашли в кафе, взяли кофе и сыр, вышли на улицу и сели на скамейку. На соседней скамейке спиной к ним спал бомж. Девушки, попивая кофе, беседовали. Женя заговорила о какой-то необычной траве, которая «вот как-то так растёт».
– Катя, я видела её! Правда, видела.
– Чем же она тебя так удивила?
– Не могу объяснить. Но мне это таким чудом показалось, что она есть. А цветок её в середине лета станет цвета бездоннного неба.
– Но выпадет снег, и она также.
– Я её видела, видела.
Утром следующего дня Женя ходила по своим делам. А потом они встретились с Катей у знакомого уже кафе. Как и вчера, взяли кофе и сыр, вышли на улицу. Рядом на скамейке снова спал человек в серой одежде.
Потом Женя начала не спеша:
– Знаешь, чем сейчас живу? Пишу новый рассказ.
– О чём он?
– Несколько лет назад из соседнего с нами села пропал мужчина. А его лодку той весной видели – по большой воде она плыла. Каждую весну теперь она показывается – каждый раз кто-нибудь да видит её. Но никто не причалит лодку к берегу, каждый знает: не к добру она показывается.
– Что-то он хочет сказать, может?
Женя не ответила. Только пожала плечами.
Завязался новый день. В Москве всё утро лил дождь. А потом перестал, и город залило солнцем.
– Катя, – обратилась к подруге Женя, – давай выйдем в город. Нам надо поговорить.
– Конечно, выйдем! Я весь день только и думаю о твоём рассказе.
– Выйдем, и я тебе дальше расскажу.
Возле кафе на скамейке снова спал мужчина.
– Дома у него нет, – сказала Женя. – А где же он зимой живёт?
– Где-то в старых домах или в каком-нибудь подвале. Ну давай уже, рассказывай свою историю.
Девушки сели на скамейку.
– Её ведь не я придумала, это сама жизнь. Мужчина, который как будто умер возле креста, до этого трижды разрубал его. А сельские женщины трижды ставили новый.
– А от села далеко он стоит?
– Да километров четырнадцать будет.
– Этот мужчина, может, с горя так делал?
– Жена его всё ещё ждёт его.
– Но ведь если человека больше нет. – удивилась Катя.
– Говорят, когда пошли за ним, не нашли его там.
– Как это? А где же он тогда?
– Я здесь, – неожиданно ответил им с соседней скамьи спящий мужчина.
Девушки даже вздрогнули и повернулись к нему. Человек в серой одежде медленно приподнялся и сел:
– Да, было дело. Заснул возле креста. А проснулся в центре Москвы.
– А где же живёшь сейчас? – удивлённо спросила Женя.
– За солнцем.
– А почему всё время здесь?
– Привык. Как же вы меня нашли?
– Так мы вроде и не искали. Просто слышали про такого-то человека, который возле креста напрочь сгинул. Но почему ты домой не вернёшься?
– Никто меня не трогает, и хорошо.
– Я схожу, принесу горячего чая.
Женя принесла чай, кусок хлеба и сыр, протянула мужчине. Он привычным движением взял и небольшими глотками начал пить. Но до хлеба и сыра даже не дотронулся. Женя смотрела на него как на близкого человека, а потом спросила:
– А крест ты за что разрубил?
– За что, за что. Сказали: «Сделай так» – и сделал.
– Кто?
– Душа так просила.
– А жену хоть вспоминаешь? Она-то каждый день к реке спускается и зовёт тебя – смотрит на лес на другом берегу и кричит.
– Я её голоса не слышу. Я слышу другой голос.
– Чей же?
– Моей любви это голос.
– И что он тебе говорит?
– Он молчит. Но я слышу!
– И какая она была, эта девушка?
Мужчина долго молчал. Потом как будто проснулся:
– Вот когда после полуночи только-только начинает светать и на земле тихо-тихо, а ты смотришь и сердце твоё не умещается в груди – вот такая! – как только что проснувшееся утро была эта девушка.
– А как её звали?
– Олей.
– Олей? Как и мою маму. – удивилась Женя. – Слушай, но ты же к этому кресту пошёл потом. Обнял его? Значит, прощения просил?
– Просил. Обратно просил у него свою любовь. Женщина в чёрном отобрала её у меня.
– Как отобрала?
– Как, как. Молод я был и глуп. В тот день ходил на делянку рубить сучья. Поднялась буря, начала валить деревья. Несколько деревьев прижали меня к земле. Дышать не мог. Потом появилась женщина в чёрном. «Помоги!» – просил я, но голоса своего не услышал. «Помогу, – ответила. – Но заберу самое дорогое в твоей жизни». А у меня уже тогда была Оля. С её именем на губах и ложился, и просыпался.
– И – что дальше-то?
– Помогла мне та женщина выбраться из-под деревьев. Но потом так случилось, что моя невеста вскоре вышла замуж за другого.
– Значит, не любила тебя.
– Любила. Но какие-то силы перепутали всё! Не могу так жить! Я всё ещё люблю её. Хоть всю свою жизнь прожил с другой.
– А лодка. лодка. каждую весну зачем показывается людям?
– Лодка – это моя душа. Пусть плывёт. Она сама по себе уже живёт. У неё своя дорога, – сказал мужчина.
Потом поднялся:
– Мне надо идти.
– Но куда? – спросила Женя.
– За солнце.
Наутро Женя полетела в мамино село. Ей надо было увидеться с бабушкой Густей.
– Но, заходи давай, городская гостья, – как будто заранее зная, что Женя придёт, пригласила бабушка Густя. – Слушаю тебя. С чем пожаловала?
– Кто этот мужчина?
– Какой мужчина?
– Который пропал возле креста?
– А-а. Но. его зовут Екша Саш. А почему спрашиваешь?
– А кого он любил. в молодости? Ты не знаешь?
– Кого, кого. Олю любил. – и долго потом молчала. А потом как будто из самой глубины сердца отколупнула:
– Маму твою.
– Маму?
– Он всю жизнь твою маму любил. Сейчас про это никто не знает. И куда Саша делся. Но я знаю. Оля всегда в его сердце. Всегда. Пусть даже он на том свете.
Женя заплакала.
– Когда мама твоя вышла замуж, сколько я и её жалела. Но что сделаешь, ведь ничего не можешь. Ничего. Но ты. ты и Саша.
Женя уже не расслышала последних слов бабушки Густи, выбежала на улицу и направилась к реке. Долго стояла у воды и плакала. Сейчас вот так же, как та женщина, закричала бы – в сердце не помещалась бесконечная боль.
И в какой-то миг она увидела плывущую по воде лодку. Кинулась к стоящим возле берега лодкам, оттолкнула одну из них, села и, гребя веслом, догнала её. Вместо дна лодки был глаз, всё небо опрокинулось в него.
«Какая бездонная жизнь. – подумала Женя. – Если не отойду, сейчас затянет меня. Надо уходить отсюда, уходить.»
Перевод Олега Павлова