Борис Евсеев. Куклак Петра Великого. Повесть-сказка. – «Издательские решения». По лицензии Ridero, 2021. – 154 с.
Для чего нужен Куклак автору? Вопрос интересный, давайте разберёмся.
Но сначала – другой вопрос, связанный с первым, – для чего нужен Куклак Петру Великому? «Никого не предаёт. Мерзостей творить даже не собирается. Кукла, от себя самой говорящая, страшно полезной нам будет!..» Для Петра порок – это то, что разрушает Россию. Не о государстве радеют те, кто около власти, а о себе, так было до Петра, так есть. Пётр понимает, что царевичу наставник нужен, подобный ему. «Зовётся пусть Петрушей Михайловым, как я называл себя когда-то». Боится Пётр оставить государство на неразумного сына, чтобы всё, что им приобретено, прахом не пошло. Да уж, автор пустяшных вопросов не задаёт, не для того за перо взялся.
Жанр, в котором написана повесть, определяется поэтичностью языка. Он органичен сказочному сюжету. Именно поэтому, на мой взгляд, приключенческая острособытийная повесть стала литературой, а не беллетристикой. Читатель наслаждается текстом, стилем. Сознавая это обстоятельство, я бы на месте автора уменьшил криминальные реалии. Все эти злоумышления Черепа и иже с ним микшируют качество прозы.
Отлично придумана Борисом Евсеевым преамбула, в которой сказка оживает и сама требует записать её. Очень верный заход, потому как ребёнок, для которого повесть в первую очередь предназначена, поверит – это его история, для него и о нём. Но ведь и современная жизнь, в которую попадает Петруша, пронизана волшебством и аллюзивной мистикой. И тут уже возраст читателя явно увеличивается. И становится ясно – текст вневозрастной. «Вдруг среди завихрений старик обнаружился. С бородой козлиной и личиком крохотным, опять-таки мутно-зелёным. Притом в лаптях и без шапки. А за ним дама вальяжная показалась с пером страусиным на шляпке и ожерельем из драгоценных камней на шее. Камни – жёлто-серым изломом, остро глаз режут, а платье лиловое по траве волочится.
– Я осколок Девьего камня, – просипела страусиная дама и, помолчав, вдруг добавила: – Хочешь в городище поганом погостить? Мы тебя на капище языческое в один пых доставим. Будешь там мёд-пиво пить, девушек-красавиц созерцать!»
Я не случайно привёл такую обильную цитату, а чтобы ещё раз получить удовольствие от языка Бориса Евсеева. И чтобы вы поняли, что не только детям эта повесть адресована. Мне кажется, для автора это чрезвычайно важно. Он не хочет быть ограниченным известными правилами жанра. Ему в нём тесно, потому как его задача шире и интереснее. «Стоит бык печёный: в заду чеснок толчёный, с одного боку режь, а с другого – макай да ешь, – присказкой ответил Комарик государю». Не знаю, «сфотографировал» ли Борис Евсеев эту присказку или сам изобрёл, но она очень уместна в повести, где главный герой противостоит «порченому» миру. Это язык поэта, который сознаёт важность точно подмеченной и искусно воплощённой детали. «Особенно запомнились роскошные лосиные перчатки, в старые времена полагавшиеся по уставу к преображенскому мундиру. А ещё – офицерский пернач с узорчатой рукоятью и шестью острыми стальными перьями, грозно торчавшими из набалдашника...»
Интересно придумано, что сказочные персонажи как будто притягиваются к Петруше, чуя родство с ним. При этом они ярко характерные, порой фарсовые. Так и надо, иначе повесть превратилась бы в нравоучительную и потому утомительную историю. Юмор тут разный, добродушный – когда Борис Евсеев пишет о героях незлобивых, и совсем другой – когда герои ему неприятны. На мой взгляд, злой юмор зачастую микширует обаяние текста.
Скажем, портрет «невесты» Петруши Жаботикабы... «Лицо, как плоское сине-зелёное блюдце. Нос расплющен и глубоко в это блюдце вдавлен. Щёчки нежные – и всего-то до плеч обвисли. Губы в куриную гузку сжаты. Сама поперёк себя шире, и живот раздут. Но не как цистерна с пивом. Совсем нет! Как аккуратная двухсотлитровая дачная бочечка. А что кофточка на животе не во всех местах сходится – так это даже приятно. Ведь всего на полметра жир из кофточки вывалился!
Ко всему прочему по плечам Жаботикабы всякие разные растения вились: чертополох, крапива, даже небольшой борщевик прямо из спины вырос.
Но главное – зрачки! То она их под самый лоб закатывала и на слепую становилась похожа. То вдруг возвращала зрачки на место, и светились они тогда жёлто-зелёными огоньками, которые иногда вспыхивают над потревоженной болотной трясиной.
– Идеал новой красоты перед вами, – чуть не лопался от удовольствия Пистон, – радуйтесь, ослобоги!»
Портрет превратился в карикатуру. Автор увлёкся негативными эмоциями, и текст склонился к сатире. Предполагаю, что кому-то это и по душе, но, думаю, для такой повести сатира мелковата, произведение значительно глубже. Как видите, я не скрываю, когда закрадываются сомнения в удачности стилевых и сюжетных решений Бориса Евсеева. Когда текст талантлив, хочется, чтобы он был совершенен.
Что очевидно, автор опытен и понимает важный закон насыщенной приключениями повести. В главного героя читатель должен влюбиться, посему его Петруша добродушен, искренен, наивен. Что соответствует возрасту – десять лет. Но он ещё и бесстрашен. Притом и мудр, как бывают мудры необычные дети. Создатель Петруши – Комар сумел-таки вложить в него острый ум. И уловки тех, с кем встречается Петруша, разбиваются, как о скалу. (То же самое происходит у Диккенса с Оливером Твистом.) А ведь задачу автор поставил перед героем сказочно трудную: «.пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Принесёшь «ничто» – с маком его съешь! А потом сказочкой нас потешь! В общем, как принесёшь «не знаю что», так сразу тебя к государю и допустим». Эту задачку, скажу вам заранее, Петруша не решил. Возможно, и Борис Евсеев её не решил для себя. Может, это вообще задачка нерешаемая, потому и к царю никого не допускают? Но, с другой стороны, если не пытаться её решить, то и за книгу браться не стоит.
Есть и не менее важная задача у острособытийной повести: в ней должна быть интрига, на которую «нанизываются» увлекательные похождения героев. Среди персонажей книги – криминальный Череп, инфантильная Апельсинка, речные царевны, бронзовый Пётр, контролёр в трамвае. Их приключения непредсказуемы, как сама жизнь. Поэтому и повествование живое, не сконструированное. И читается произведение легко.
То, чему автор хочет всерьёз научить читателя, он подаёт незаметно, через Петрушу и его поступки. На мой взгляд, главное «поучение» Бориса Евсеева, что Куклак может и должен превратиться в живого человека. «Кумпол – это голова? Тогда знай: она у меня наполовину платиновая, наполовину костяная. На лицо материя нашита. А веки и брови у меня бронзовые». Это Петруша поначалу сообщает Апельсинке. Но, мудрея по ходу московских приключений, Куклак меняется. Сначала люди его учат тому, что они умеют. Но наступает точка перелома, когда Куклак начинает учить людей тому, что понял он. Петруша идёт против своей искусственной природы и вырывается на свободу. Не метафора ли это человека, который восстаёт против принуждения, против подчинения правилам? «Даже засмеялся от радости Петруша. Подумал: «Не соврал Комарик. Буду человеком помаленьку становиться! Ох и непросто, видать, человеком быть! Куда легче – куклой!»
«Подучиться б тебе ещё годков пять-шесть. Да ещё сделать так, чтоб душа не окривела, зла на ближних за это время не накопила». А возможностей для окривения души Борис Евсеев предоставляет Петруше предостаточно. Поскольку не нравится автору окружающая его жизнь и он не намерен это скрывать. «Такая теперь жизнь, Петрусь. Прохиндей на прохиндее ездит и прохиндеем погоняет». Так для чего же автору Куклак? Пока не скажу, но с этим вопросом соседствуют сопутствующие. Почему Борису Евсееву тесно в рамках сказочной повести для детей? И зачем ему сложные аллюзии? Моя версия – он написал этот текст не для детей. И не для взрослых. И не для детей и взрослых. Он написал для себя и про себя. Вот и ответ на вопрос – зачем Борису Евсееву Куклак. И поэтому текст получился.
Я-то считаю, что только так и рождается настоящая литература. Всё остальное – ремесло, которое не в состоянии никого затронуть. Но могут ли дети понять, кто такие Главнодел, Ульян-Ульян, товарищ Зю и другие им подобные? «А пожалуйста, товарищ Ульян-Ульян. сейчас усики с бородкой вам острижём, тупости личику добавим – вылитый товарищ Зю станете. Только вы уж на площади красными галстуками пионеров не душите!» Ответ очевиден – для детей эти герои не узнаваемы или, по крайней мере, не осмысляемы. Но важно ли это для Бориса Евсеева? Если бы он был писателем, который учитывает направленность конкретного издательства, это имело бы значение. А поскольку он пишет для себя – то нет.
Не берусь судить, кому эти отсылки будут понятны, а кому нет. И надо ли, чтобы они были понятны всем. И надо ли, чтобы все согласились с тем, что поняли. На этих баррикадах столько копий поломалось, что моё копьё, пожалуй, я приберегу для собственных текстов. Тем более одно уважаемое издательство только что отвергло мою повесть именно под этим предлогом – не соответствует определённому возрасту. Так и есть, я сторонник книг на вырост. Как и сторонник дискуссий по поводу таких книг. Кажется, текст Бориса Евсеева – отличное начало для подобного обсуждения.
Заканчивается повесть «Куклак Петра Великого» титанической битвой Петруши с механизмами. Они-то хотели его царём своим сделать, но он-то в человека уже превратился и не желает против своих сражаться. И битва эта изничтожила бы его, если бы не Ангел Голубоглазый и возвращённый Петруше пернач. Иными словами, если бы не бог и не волшебство. Предпочтения и аллюзии Бориса Евсеева можно оспорить. Но с чем спорить невозможно, так это с тем, что в повести – позиция человека совестливого, искреннего, умного, талантливого. И желающего добра своему читателю вне зависимости от его возраста и предпочтений.
Хуже некуда, когда писатель ограничивает себя общепринятыми «как надо». Тогда выпекаются добротные «середнячки» – а скажем честнее – поделки, которыми нынче насыщен книжный рынок. Особенно – рынок многочисленных повестей для подростков. Дети сейчас совсем другие. И думают, и живут. Ну нельзя полюбить книгу с лица общим выражением. И спорить о ней. Нет предмета для спора. А любить можно книгу, которая «зашла» к тебе. И научила кое-чему, чего ты, может, «не догонял». А теперь догнал.
Благодаря Борису Евсееву.
Лев Яковлев