Мариус Петипа как-то записал в дневнике: «Г-жа Ваганова ужасна. На балет не иду…» По легенде, он даже называл её неказистой коротышкой, не созданной для балета. О, если бы великий балетмейстер знал, что эта «неказистая коротышка» займёт его место в Мариинском театре, станет главным человеком в образовательной балетной системе СССР и прославит русскую балетную школу на весь мир! Повороты судьбы предугадать невозможно…
Девочка из простонародья
26 июня 1879 года в Санкт-Петербурге, в подвале дома на Офицерской улице, в семье отставного унтер-офицера из персидских армян Якова (Акопа) Тимофеевича Ваганова родилась третья дочь, Агриппина. Блестящая военная выправка помогла офицеру, перебравшемуся в столицу из Астрахани, получить место капельдинера в Мариинском театре, но семья продолжала отчаянно нуждаться. Чтобы скрасить бедную однообразную жизнь, маленькая Грушенька каждый вечер приходила к отцу в Мариинский театр. Стояла за кулисами и, замерев в восхищении, смотрела спектакли. И страстно мечтала: когда вырастет – обязательно станет балериной! Но Яков Тимофеевич только вздыхал: «Балерины все худенькие, а ты, Грушенька, низенькая и пухленькая – таких в балетное училище не берут». Но дочка упрямо твердила: «Я стану балериной!»
Как капельдинер Мариинского театра Яков Тимофеевич имел право отдать дочерей в балетное отделение при императорском театральном училище, которое брало на себя все расходы по содержанию учениц – конечно, в том случае, если у них окажутся балетные данные. Когда Агриппине исполнилось девять, он привёл девочку на экзамен. Особо выдающихся способностей у неё не нашли, но дирекция императорских театров ходатайствовала, и девочку зачислили. Семья ликовала. Грушенька – оттого, что станет балериной. Родители и сёстры – оттого, что в семье будет одним ртом меньше.
Но иллюзии Грушеньки развеялись в первый же месяц учёбы. Педагоги смеялись над её внешностью. Она была мала ростом, плечи широкие, ноги короткие и мускулистые. «Занятие с этим ребёнком – бесполезно потраченное время», – презрительно говорили педагоги. А классная дама поддакивала: «Это девочка из народа. Что с неё взять?»
Но смеялись и ученицы. В то время хорошее положение в обществе во многом определялось достатком, бедность считалась пороком. Ваганова же была бедна настолько, что её – единственную из класса – ни разу не забрали домой на каникулы. За это она получила кличку Бездомная. Но, как известно, удары судьбы слабого делают ещё слабее, а сильного – сильнее. У Вагановой оставался только один путь к исполнению мечты: работать! И в праздники, и на каникулах она приходила в балетный класс и занималась у станка до изнеможения. То, что ей не дала природа, она решила заменить великолепной техникой.
Спасение в технике
Технику она отрабатывала каждый день (помимо основных занятий!) по шесть часов, не давая себе поблажек. Педагоги говорили, что у неё маленький прыжок – что ж, Ваганова годами тренировала прыжки и добилась невероятных результатов. Она могла без разбега, прямо с места, взмыть вверх и «зависнуть» на несколько секунд. Терпение и бешеная работоспособность «девочки из народа» позволили Вагановой снискать всеобщее уважение. Её даже прозвали Стальной носок. Но настоящим успехом стал выпускной экзамен, на котором она произвела фурор виртуозной техникой. Даже Мариус Петипа был поражён. Вагановой поставили 11 баллов из 12 и триумфально зачислили в балетную труппу Мариинского театра.
Но радость оказалась преждевременной. Художественный руководитель балетной труппы Петипа обожал грациозных – Карсавину, Павлову, Кшесинскую, – а Ваганову с её «простонародной» внешностью сослал в кордебалет, чтобы глаза не мозолила. Естественно, кордебалет Ваганова возненавидела.
Едва ли не каждый спектакль с её участием сопровождался дерзкими выходками. То она вызывающе оголит ноги, укоротив с помощью булавок тунику. То, отвлекая публику от выступления Анны Павловой, подмигнёт офицеру в третьем ряду. Одна из петербургских газет писала: «Кордебалет развязно ведёт себя на сцене, вплоть до мимических переговоров с публикой! Отличается по этой части особенно госпожа Ваганова».
У Вагановой бы¬ла армия поклонников. А где поклонники – там и драгоценности, и наряды, и рестораны! На третий год работы в театре она получила ещё одно прозвище: Королева загула. Ваганова могла уехать после спектакля с офицерами к цыганам, танцевать в ресторане ночь напролёт. А утром как ни в чём не бывало следовала в театр, бесцеремонно входила в класс, где занимались Карсавина, Кшесинская, Павлова, вставала в уголок и заучивала за примами их партии. Ваганова была уверена: придёт время, и она выйдет на сцену солисткой! И ничто не могло поколебать этой уверенности.
Хотелось влюбиться
Шли годы. Вагановой исполнилось 25. Поклонники, рестораны, пляски на столе приелись. Хотелось влюбиться, хотелось семейной жизни. И тогда судьба, отказывающая Вагановой в балетном призвании, подарила любовь.
Из спектакля в спектакль Ваганова начала замечать офицера, который всегда сидел во втором ряду и смотрел только на неё. Заметив, что Ваганова обратила на него внимание, офицер послал за кулисы корзину белых роз, а следом пришёл сам и представился: Померанцев Андрей Александрович. Отставной полковник путейской службы, а ныне член правления строительного общества в Екатеринославе. Большой ценитель музыки, литературы и балета. Померанцев признался, что Ваганова нравится ему «больше всех других», и пригласил в ресторан. Всю ночь они говорили о балете, музыке, живописи и после этой ночи уже не расставались. Померанцев снял для Вагановой квартиру, нанял прислугу и оплачивал все её счета. Ваганова щеголяла в роскошных туалетах и драгоценностях, вызывая зависть и пересуды в театре. Померанцев не медлил бы ни минуты, чтобы сделать предложение, но, увы, был женат. Однако Ваганова любила своего избранника и согласилась стать его спутницей без брака. А вскоре судьба проявила к ней благосклонность и в балете.
Сбылась мечта
В 1902 году дирекция попросила Ваганову выручить театр, заменить заболевшую балерину в «Баядерке». Ваганова была единственной, кто знал все сольные партии. Сбылась мечта девочки, стоявшей когда-то в кулисах театра! Впервые за долгие годы Ваганова выходит на сцену как солистка. Она не танцует, она парит над сценой. Известный балетный критик Аким Волынский назвал Ваганову царицей вариаций, а следом за ним весь театральный Петербург называл её так. Волынский писал: «Ваганова показала феноменальное мастерство полёта с длительными замираниями в воздухе, не уступающее А.П. Павловой. Она срывается с места без разбега и висит неподвижно, но и прямо несколько секунд в воздухе... Аплодировал весь зал – от верхов до первых рядов театра».
Успех был грандиозный. Вагановой мерещатся «Жизель» и «Лебединое озеро». Кажется, судьба начнёт наконец баловать её. Но у судьбы на Ваганову были свои планы.
Вскоре после успеха в «Баядерке» Ваганова на репетиции упала в обморок. Позвали врача. И по театру разнёсся слух: «Грушенька беременна!» Ваганова была на грани отчаяния. Сейчас, когда стала складываться карьера балерины, беременность кажется Вагановой трагедией. Она хочет избавиться от ребёнка, но Померанцев принимает другое решение. Он уходит от жены, навсегда теряя возможность видеться с единственным сыном. Теперь он открыто живёт с Вагановой как с женой. Ваганова рожает мальчика и почти сразу же возвращается в театр. Её восстанавливают. Но на месте, с какого она когда-то начинала.
Шанс через четырнадцать лет
Четырнадцать лет изо дня в день Ваганова приходила в балетный класс и учила главные партии. Она подмечала ошибки, работала до изнеможения, искала свои приёмы, но ни разу не вышла даже в самой маленькой партии! Характер её портился. Дома она устраивала истерики, срывалась на сыне и муже. Померанцев молчал – так любил свою Грушеньку. Он не раз предлагал ей бросить балет и зажить нормальной жизнью. На что Ваганова неизменно отвечала – нормальная
жизнь возможна только в театре. Один Бог знает, что довелось пережить ей за четырнадцать лет творческой невостребованности – плакала, ругалась, может быть, молилась – но ни разу за эти годы она не пропустила балетный класс.
Есть личности настолько сильные, что перед их настойчивостью отступает сама судьба. 13 ноября 1914 года Вагановой предоставился шанс. Заболела Карсавина, занятая в «Жизели» и «Лебедином озере». И только Ваганова знала её партии.
…Ваганова пришла в себя, когда зал ей аплодировал. А во втором ряду стоял её Померанцев и плакал.
Сбылись мечты! Ваганова исполняет главные партии, входит в «верховную касту», ей устраивают бенефисы. В своём дневнике она написала: «Только к концу карьеры, совершенно измученная нравственно, я пришла к званию балерины…» Но через год, когда тридцатишестилетняя Ваганова была на пике формы, дирекция театра, следуя букве закона, оправила её на пенсию. Ваганова вышла из театра, села на скамейку и несколько часов просидела под ледяным питерским дождём.
Дома она лежала в кровати и смотрела в одну точку. Ничего её больше не интересовало.
Утешение – в педагогике
Первый педагогический опыт Ваганова получает ещё до 1917 года, преподаёт в частных школах. Её жизнь с окончанием карьеры балерины полностью изменилась, а в стране грянула революция.
Однажды Померанцев вернулся домой хмурый, зашёл к себе в кабинет и… застрелился. Из предсмертной записки потрясённая Ваганова узнала, что он готовился вывезти семью за границу, но разорился. Теперь она осталась одна, без средств. С тринадцатилетним сыном и двумя племянниками на руках.
Большую квартиру новое государство отобрало «под уплотнение». Пенсию бывшей балерине императорского театра не платили. Потому что императорского театра больше не существовало. За тарелку каши или супа Ваганова танцует перед матросами в ледяных залах. Живёт в бывшей коморке для прислуги. Спит с детьми в одной кровати – потому что так теплее. И часто думает о самоубийстве.
Проходят три тяжелейших года, и в 1920-м для Вагановой брезжит надежда. Её приглашают преподавать в родное петроградское училище – туда, где когда-то говорили, что занятия с ней бесполезны. Ваганова хватается за эту работу как утопающий за соломинку. Всё можно пережить – лишь бы был балет, без которого её жизнь пуста. И вот тут всё становится на свои места – судьба готовила её для преподавания. Вот где пригодились годы, проведённые у станка, годы заучивания чужих партий.
Успех гениального педагога прост: он учится на собственном опыте. Ваганова бесконечно отрабатывала традиционные приёмы, улучшала их или заменяла новыми, она великолепно научилась скрывать свои недостатки за филигранной техникой – такой педагог точно покажет, как надо и как не надо. Ваганова знала: талант важен, но не имеет определяющего значения, артистизм и индивидуальность можно наработать, но главное – отточенная техника. Техника, которая рождает индивидуальность. И пример тому её выпускники: Марина Семёнова, Галина Уланова, Наталья Дудинская, Нинель Кургапкина, Алла Осипенко, Татьяна Вечеслова, Фея Балабина, Ирина Колпакова, Алла Шелест…
А книгу «Основы классического танца», написанную в соавторстве с Менделеевой-Блок, во всём мире до сих пор считают главным учебником балета.
Именно Ваганова оформляет как нечто целостное русскую балетную школу. Именно благодаря ей после революции не была прервана традиция и слава отечественного балета.
Агриппина Ваганова становится первым в нашей стране профессором хореографии. В 1931 году её приглашают на пост художественного руководителя балетной труппы в Мариинский театр – как единственного специалиста, способного продолжить традицию классического балета. За шесть лет она восстановила почти весь репертуар Мариинского театра: «Жизель», «Баядерку», «Лебединое озеро», «Шопениану». Поставила новый спектакль – «Пламя Парижа», который очень нравился Сталину. А потом судьба нанесла очередной удар. Теперь – руками бывших учениц.
Жёсткость и дисциплина
Для того чтобы воспитать достойных балерин, нужна жёсткость и дисциплина. Но Ваганова, видимо, перешла даже эту черту. По легендам, добиваясь отточенных движений, она унижала, оскорбляла, могла ударить. Подобного воспитания ей не простили. В ленинградских газетах начинают мелькать статьи, в которых намекают на неблагополучную творческую и рабочую атмосферу в Кировском театре. Писали, что нет чёткого творческого плана, интересы балетных не соблюдаются, а молодёжи не дают раскрыться. В декабре 1937-го в театре спешно собирается производственное совещание. И бывшие ученицы Вагановой в едином порыве топчут педагога. Её обвиняют в «творческой близорукости», «в жестокости к артистам», называют властолюбивой и не терпящей критики. Жирную черту подвела любимая Галина Уланова. Она сказала: «Я считаю, что нужен новый человек для нашего художественного руководства». Спорить с учениками Ваганова не стала, написала заявление об уходе и в тот же день покинула театр.
Но этого бывшим ученицам показалось мало. Они опубликовали в газете «Советское искусство» разгромную статью про Ваганову. Под обличительным материалом стояли подписи Татьяны Вячесловой, Ольги Иордан, Галины Улановой – всех тех, кто добился успеха благодаря Вагановой.
И тогда в дело вмешался Сталин. Он понимал значимость Вагановой для советской балетной школы и велел прекратить травлю. Агриппину Яковлевну оставили в покое. Она вернулась к преподаванию в Ленинградское хореографическое училище.
Во время Великой Отечественной войны, в 1943-м, её пригласили в Большой театр. Но и там она не ужилась. Возможно, помешал острый язык. Говорят, поводом стала фраза, адресованная приме театра Елене Чикваидзе – жене главного балетмейстера: «У тебя голова точно арбуз». Правда, за то короткое время, пока Ваганова работала в Большом, к ней на класс успела походить Майя Плисецкая. Позже знаменитая балерина высказалась: «После двух месяцев работы меня не узнали. Человек преображался даже после одной репетиции с ней. Я скорблю, что не позанималась у неё хотя бы год, этого бы хватило на всю жизнь!» Ваганова не раз звала Плисецкую в Ленинград: «Майя, приезжай, мы с тобой сделаем «Лебединое...» так, что всем тошно станет». Но Плисецкая не решилась, возможно, боялась потерять место в Большом.
А Вагановой оставалось не так много времени. Тяжёлая жизнь, годы мученического труда, долгая дорога к успеху, потери и предательства… 5 ноября 1951 года эта несгибаемая женщина ушла из жизни. Ей было 72. Через шесть лет балетному училищу, которому она отдала половину жизни, присвоят её имя. И теперь уже нет в России, да, пожалуй, и во всём мире человека, который не знал бы, что такое знаменитая «Вагановка». Сама же Агриппина Яковлевна давно уже неотделима от истории Петербурга и принадлежит этому городу точно так же, как принадлежат ему мосты и дворцы, – как гениальный создатель самого тонкого и самого элегантного петербургского, русского балетного стиля.