Ирина Крупина
Сценарий фильма «Жанна» (2022) режиссёра Константина Статского вырос из одноимённой пьесы Ярославы Пулинович, поставленной в 2014 году в Театре Наций. Но герои пьесы и герои фильма получились принципиально разными. В последнем вообще мало текста, есть холод, в котором ты не замерзаешь, а чувствуешь себя даже хорошо.
Полицейский, к которому попал бывший возлюбленный главной героини, сказал: «Бред, Андрей Николаевич, это то, чего никогда не было. А я вам рассказываю, как было». Фильм «Жанна» – о том, как живёт человек, у которого то, что было, равносильно тому, чего никогда не было.
Протяжённый белый снег, по которому девочка убегает от собак. Но одна из них запрыгивает на неё, и чтобы как-то спастись – девочка начинает гавкать. И это главная метафора фильма.
Мы видим короткостриженную Жанну (Ксения Раппопорт), которой любовник сообщает, что у него будет ребёнок. В пьесе это заявлено как исходное событие – после его ухода начинают разворачиваться события и в её жизни, и в жизнях всех, кто с ней связан. В фильме это не так очевидно. Я бы не назвала уход Андрея (Александр Новин) той точкой, с которой начинается череда, в общем-то, страшных изменений. В фильме сосуществуют два времени: современность, где главной героине примерно пятьдесят лет, и она вполне богата и успешна (а также одинока), и прошлое, где она сначала бежит за уходящим навсегда отцом, а потом продаёт макароны со своим возлюбленным – бандитом (Владимир Комаров). Мы видим, что Жанна ходит по следам своего прошлого. И возникает вопрос. Почему взрослый, состоявшийся человек возвращается в своё детство, в свою юность? Что с ним происходит? Обычно это случается в периоды острой уязвимости или в переломные моменты. Когда человек доходит, может быть, и не предельного, но всё-таки – конца. Что из этого – вариант Жанны? Это тяжело определить. Но, на мой взгляд, её возвращение к неслучившейся поездке в Евпаторию (отец обещал), к погибшему бандиту, с которым они разделяли и бизнес, и жизнь (большая её любовь) – не из-за измены любовника. Всю её жизнь проложила боль, запрыгнувшая в неё с уходом отца и разбухшая со смертью Толика. И она не смогла её отодвинуть в пользу семьи, друзей, любви, которая оказывается не трагедией, а естественной средой твоей жизни, в которой сам ты, и люди, которых ты любишь, – не совершенны, уязвимы.
Жанну окружают такие же, в сущности, люди, как её отец: и любовник, и подчинённые – они не страдают зависимостями (по крайней мере, об этом не заявляется), не уходят от своих семей, но. Они делают всё, что могут, так же, как и сколько-то лет назад её отец, только человеческие возможности ограничены, и человек (просто потому что он человек) не нарочно оказывается болью для тех, кто рядом. Жанна не смогла простить – не отца и не себя, а уязвимую несовершенную человеческую природу, помещённую в тяжёлое историческое время.
Фильм, по сути, состоит из нескольких ступеней мести. И в финале мы получаем торжество мести (и месть ли это?), а вместе с ней – и боли. И ключевой вопрос: почему героиня доходит до черты абсолютного зла, а главное – переступает её, осознанно разрушая жизни двух молодых людей, желающих жить и создавать семью? Неужели она – и правда абсолютное зло?
У Жанны не получается полностью преодолеть человеческую природу. В её жизни нет тепла, но есть боль – и это сохраняет в ней человека, хотя, с другой стороны, именно это её делает камнем, льдом. У героев, которые её окружают, есть некоторая чувственная гармония: они сталкиваются с проблемами, переживают печали, обиды, бедность, но при этом у них бывает и положительное, и тёплое (здесь это слово уместно, потому что все картины, показывающие мир Жанны – демонстративно холодные), что есть в жизни. А у Жанны этого нет, и с обрывом последних отношений источников для счастья у неё, по всей видимости, не остаётся.
Между Жанной и её окружением как будто есть прозрачная стенка. Они живут в одном городе, читают в новостях об одних и тех же событиях, но в них – два сущностно-различных наполнения. В них – есть что-то, кроме горя прошлого, в ней – ничего, кроме. Мы понимаем причины злобы, надломленности, мести, но получившееся (пятидесятилетний человек, как-то живущий свою жизнь) оказывается больше своих предпосылок (ушедший отец, погибшая любовь). И создаётся ощущение, что если бы было возможно их устранение, – то, что они вырастили (зло), не закончило бы своё существование. Невозможно долюбить того, кто был недолюблен в детстве. И тот период, когда душа наиболее открыта жизни (детство, юность), – чуть ли не единственное время, когда боль можно исправить. Конечно, современная психология не согласится со мной, но работать над болью может человек, который выбирает жизнь, а наша героиня – она не совсем про жизнь, где есть застиранные халаты с цветочками, целлофановые пакеты с изображением клубничек. И её любовник чувствовал это, и он стремился просто к жизни, поэтому и выбрал не Жанну, а беременную его ребёнком девушку. Интересно, что яркие, акцентные пятна в картине есть в нескольких моментах: это либо фрукты, выложенные домохозяйкой Жанны, либо сцены из детства, либо сок, тоже налитый кем-то, но не Жанной, либо одежда и розовые серёжки её подчинённых, либо уже упоминаемые пакеты с принтом клубники, но тоже купленные не Жанной. Это визуальное решение показывает зрителю, как категоричен, лишён оттенков (а оттенки – это ведь чувства) её мир.
В пьесе Жанна злобная. В фильме она другая. В какие-то моменты кажется, что она просто очень хочет, чтобы её оставили в покое. Чтобы не пытались выйти за пределы той прозрачной стены, отделяющей её от остального человеческого мира. Ведь в её мире есть мебель с серыми прямоугольными колоннами, панорамные окна, кожаный салон машины, но нет людей. Все герои – они как будто приглашённые, взаимодействующие с ней по условности, но не по непренуждённости. (Кроме героя Евгения Миронова – Виталия, забывшегося в разговоре о дочке Варе).
В последнюю, показанную нам, ночь героиня спьяну соглашается оставить у себя переночевать бывшего любовника, его (будущую) жену и их новорождённого ребёнка. Утром она не совсем понимает, что произошло. Жанна с похмелья выходит в собственную кухню, где все очень по-семейному разговаривают, смеются, и домработница, как настоящая бабушка, сидит с ребёнком на руках. Жанна чувствует себя лишней в своей же квартире, как будто она вышла на кухню не к своему быту, а помешала чужому. И более того – этим людям, молодой семье, её финансовые ресурсы более необходимы, чем ей. Эта семейная идиллия, куда примешалась не только её прошлая боль, но и свежий укол от ухода любовника ни в никуда, а семью, где и без денег, и без работы – всё благополучно, подошла к ней слишком близко, зашла уже на её территорию. Она, чужая счастливая жизнь, оказалась «слишком сладкой», чтобы её терпеть без какой-либо дистанции.
В пьесе показано, что она оставляет ребёнка себе из-за пробудившегося материнского инстинкта, сформировавшейся за считанные минуты привязанности. Но в фильме фокус делается всё-таки на её раздражении, и решение взять ребёнка – это стремление выйти на чувственный баланс и пожить той жизнью, которой у неё никогда не было. И я уверена, что Жанна будет любить этого мальчика. И сама станет нападающей собакой для каждого, кто к нему подойдёт.