Неутешительные итоги

Однажды вечером звонок в дверь. Соседку, пожилую женщину, искали родственники. Та уже три дня к телефону не подходила, на стук в квартиру не реагировала, хотя с обратной стороны в замок был вставлен ключ. Сразу за вскрытой дверью её и нашли. Оказалось, несколько дней как умерла. И хотя и были мы с ней едва знакомы, тоска меня взяла.

Что предъявлять будем?

Когда-нибудь и меня, остывшего, найдут на полу в съёмной квартире. И никто не вспомнит ни про мои публикации, ни про спасённых и пролеченных за четверть века людей.

Вот Борис Валентинович Комаров 55 лет на «скорой помощи» врачом отработал, уникальный в России случай. А всё одно, остаётся в свои 80 лет невидимым «бойцом невидимого фронта». Про то, что почивший в бозе артист отслужил в одном театре 50 лет, раструбят все СМИ на всю страну. А про этого и сейчас работающего врача-феномена знает только Читинская область. Он, конечно, и «гордость», и «золотой фонд», и заслуженный работник здравоохранения. Только… Забайкальского края. ГТРК Чита сделала репортаж. Получил репортаж четыре «лайка». Знаем, помним и ценим мы свой «золотой фонд», что и говорить.

Так уж совпало. И незапланированный отпуск, и 10 лет моей первой публикации в «ЛГ», и 25 лет работы на «скорой». Почти весь отпуск пролежал на диване, играя на ноутбуке в «паука» или бесцельно «пиная воздух» на улице. Самое то, что надо, для нынешнего «лишнего» человека. А после смерти соседки захотелось прояснить, не пора ли и мне подводить неутешительные итоги? Будет что предъявить и чем оправдаться, представ, так сказать? Вроде бы есть. Троих детей вырастил и в люди вывел. Пять раз дедушка. Не нищенствую, по вокзалам не побираюсь, не голодаю. Обут, одет. Но, с другой стороны, что стоят мои опусы в океане других написанных слов? И 25 лет на «скорой» – не такой уж великий срок. Вот другие вдвое больше «отмотали», и ничего.

Определённо чувствую, что я мог бы кого-нибудь ещё и осчастливить своей персоной, однако очереди из стоящих за таким «счастьем», что-то давно не наблюдается. Знаю, они думают, что я хронический лузер, лох. А вот не надо! Например, на мою зарплату (спасибо перманентным реформам здравоохранения и, в частности, оптимизации), теперь грех жаловаться. Если не платить ипотеку, а, как я, снимать квартиру и не тратиться на бензин для отсутствующего «железного коня» – так вполне достойная зарплата. Люди беднее и хуже живут и не скулят.

Дети… Выросли, разъехались, позванивают, видимся нечасто. Я вообще всегда считал, что лучшая помощь своим детям – это отстать от них. Тогда они будут сами стараться сучить лапками, пытаясь взбить из молока сметану. И вот они давно и отчаянно бьют лапками, социализировались, но значительного «движенья вверх» не наблюдается. Значит, всё же что-то я упустил. Нет, дети в «зачёт» предъявленного, скорее всего, не подойдут. А что подойдёт? У пророка Исайи сказано: «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого, защищайте сироту, вступайтесь за вдову». Ну и что, научился делать добро? Искал правду? Так, помаленьку, да и что есть правда? За угнетённых вступался? Когда ничем не грозило, бывало, но чаще трусил. Сироты как-то тоже мимо меня прошли. Вдова… Нет, перемахнуть эту вздёрнутую пророком планку мне не под силу.

Никто, никому, ничего

Да всё у меня хорошо. Ни в чём себе не отказываю. Сейчас пожарю котлетку с мексиканской смесью на гарнир. Салатик. Чаёк. Вечером посмотрю боевичок. Приму душ и спать завалюсь. Круговорот жизни, в которой никому ни до кого нет теперь дела. Прежние максимы, моральные кодексы, канули в небытие.

Недавно вёз в больницу женщину в очень тяжёлом состоянии. Клиническая картина как при отравлении ФОС (фосфор­органическими соединениями). Без давления, неукротимая рвота, одышка, подобие судорог. С ней в машину в качестве сопровождения сели её великовозрастные дети, брат с сестрой лет 16–17. И вот мать лежит абсолютно никакая, на капельнице, стонет. Мы с фельдшером привычно суетимся, что-то по дороге пытаемся ввести внутривенно, дать кислород. А эти родные существа оба сидят… в смартфонах. Он играет во что-то, она разговаривает с подругой, обсуждает какую-то вечеринку. На страдающую мать ноль внимания.

Кандалы альтруизма сброшены. Думать о себе и о своём комфорте больше не вопиющая непорядочность. Никто никому ничего не должен. Те «кто выжил в катаклизме» при сотворении нынешнего «дивного нового мира», теперь становятся «лишними». И ценят их, только пока они функциональны, нужны для дела. Перестал, хоть на время, быть, как теперь говорят, в тренде – отправляешься в утиль забвения. Хочешь, как доктор Е. Мисюрина помочь больному, а отправляешься за якобы врачебную ошибку на зону.

Только эффективное добро не наказуемо. Хороший человек не профессия. Последние совки, живущие застойными ассоциациями и представлениями, ещё приходят в ужас от «хайпа» детских драк и поножовщины. Но эти совки – вымирающий вид, потому что не понимают слов «парадигма» (и не укладываются в неё), «промоутер», «хипстер» и «хедлайнер».

Вот и в квартире умершей соседки уже начался предпродажный ремонт. Страница перевёрнута. Тени прошлого с очень узнаваемыми профилями на баннерах поют нам о новой жизни. Постараюсь и прожить, да и проработать ещё лет 25 в этом лучшем из миров. Хочется досмотреть это последнее действие до конца. Прочь тоска! Всё у нас путём!

Георгий Егоров, врач «скорой помощи»