*** 
Помнишь, плыли вечерние тени
Сквозь деревья в свеченье зари,
Сад безмолвствовал в юном цветенье,
Пересвистывались соловьи.
Будто время, уставши, заснуло,
Совершенно забыв про меня.
И забывши, назад повернуло
Своего боевого коня.
Это было, казалось, недавно,
А выходит, довольно давно...
Расстоянье и время, как ставни,
Закрывают на волю окно.
Не случаются частые встречи,
Не проходят ночные звонки...
Вот и снова на улице вечер.
Только дни так уже коротки. 
И не радуя небом высоким,
Всё свинцовей вдали окоём.
Всё проворней, стремительней сроки,
Когда мы остаёмся вдвоём.
Всё быстрей неуёмное пламя
Поджигает холодный рассвет,
Что означит опять между нами
Расстояние в тысячи лет.
ДВОЕ
Морозный ельник затаился.
Я это чувствовал спиной,
Когда совсем с дороги сбился
И ночь надвинулась стеной.
Кричал в бездонные провалы –
Ни звука, ни огня в ответ.
Пока, промёрзший и усталый,
Не ткнулся в свежий волчий след.
Волк шёл в село тропой разбоя,
Звериным голодом гоним.
Нас в этом мире стало двое.
К жилью я вышел вслед за ним.
Мы на задворках разминулись –
Я не посмел спустить курки.
И разошлись...
И оглянулись –
Друг друга спасшие враги.
«ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО»
В ОРЛЕ
Валерию Романенко
Висит в тиши «Дворянское гнездо»
Погожим днём в зерцале отраженья.
И солнечной энергией движенья
Наполнен каждый взгляд и каждый вздох.
И охрой листьев трепетных берёз,
И благостью осеннего покоя...
Летящей глыбой светится откос,
Что высится над стынущей рекою.
Иссиня-золотистая вода
Возносится к высотам листопада...
А может, больше ничего не надо
И ничего не будет никогда.
***
С аэродрома начиналась степь
И багрянела маками весной,
А я душой был безнадёжно слеп,
И второпях прощалась ты со мной.
Я поздно понял, что не зря полынь
Мне губы соком горько обожгла,
Когда поспешно поглотила синь
Размашистую линию крыла.
Дни пролетают в сомкнутом строю.
И ты летишь уже который год...
Не приземлится ни в каком краю
Ушедший в поднебесье самолёт.
ВЕСНА НА ОРЛИКЕ
Николаю Силаеву
Как хорошо на верхнем этаже...
Бродяжий кот метёт хвостом пушистым.
Двадцатый век в прощальном вираже
Одаривает бликом золотистым.
Вся в самоцветах светлая река:
Под солнцем рябь сверкает, словно камни.
Казённый дом открыл на тайнах ставни,
Лучам подставив красные бока.
Прозрачный город вдоволь напоён
Цветущею весеннею прохладой...
Под колокол вдруг вспомнится с усладой:
«Блажен, кто верует...»
И счастлив, кто влюблён!
Звенит в душе неслышная струна,
Застыло время в дружеской беседе...
Здесь не мешают чуткие соседи.
Отсюда – судеб линия видна.
НА ОЗЕРЕ ВАЛДАЙ
На день октябрьский не похож,
он полнится небесным светом.
Твои слова острей, чем нож,
занесены над бабьим летом.
А день исходит добротой…
Устав, полуденное солнце
с осеннею подслепотой
глядит в немытое оконце...
Внизу – озёрная вода
с отливом стали – за стогами.
Она застынет в холода,
укрывшись от людей снегами.
Пока неброской красотой
Валдай цветёт в истоках Волги, –
Пей, как живительный настой,
Прозрачный воздух – жадно, долго.
Природа перед зимним сном
Врачует синяки и раны
Осенним пламенным листом…
И гонит птиц в другие страны.
Не дай же умертвить словам
Всё то, что здесь светло и свято…
Стой и молчи.
Пусть каждый сам
Решит, в чём прав и виноват он.
РЕКА
Мимо старых сараев
и серых скворешен
Мы спустились к реке.
Затихали дворы.
И мерцала звезда
на воде потемневшей,
А в безлунных провалах
светились миры.
Безудержно стремились
бездонные воды,
Словно время являло
невидимый след.
От дневной суеты
отдыхала природа,
Так, как будто
впервые за тысячи лет.
На земле и на небе
было всё, как и прежде...
Но вставали сейчас
из причудливой тьмы
Тени наших утрат,
годы нашей надежды...
И теченье реки –
как движенье судьбы.
ОРЁЛ