29 сентября 1904 года родился Николай Островский. Человек, написавший культовый роман «Как закалялась сталь». И сколь актуально, сколь востребованно могло бы быть это произведение в наши дни. Могло бы, но…
Удивительно, сколь легко мы в России отказываемся от своего наследия. И делаем это, как правило, со сменой политической конъюнктуры. Навалились большевики в 1917-м – царь плохой стал, а Бога отменить постарались. Пришли новые демократы – понеслись проклятия в адрес советского, и бывшие комсомольские лидеры стремительно переобулись. Легко отказываемся, легко развенчиваем – и легко теряем то, что сохранить нужно. Произведения Островского – здесь образцовый пример.
За пределами России всё немного иначе. Там есть кропотливый отбор, когда то или иное произведение или личность встраиваются в систему, исходя из её потребностей и задач. Поэтому произведение Николая Островского «Как закалялась сталь» читают и в США, и в Китае; пусть и с разным подходом. В Поднебесной «Как закалялась сталь» вообще имеет культовый статус. В мире же общий тираж романа Островского составляет более 75 миллионов экземпляров.
Меж тем в нашей стране книгу эту убрали из школьной программы ещё при советской власти – в 1989 году. Хотя рассматривают исключительно в контексте советской пропаганды – как идеологический манифест, славящий партию, воспитывающий нового советского человека и т.д. Однако подобное прочтение и понимание романа «Как закалялась сталь» в корне неверно.
Да, с точки зрения ткани текста произведение Островского вряд ли можно отнести к лучшим образцам мировой прозы. Притом что роман этот написан безумно неровно. Когда-то столп контркультуры Уильям Берроуз использовал так называемый метод нарезок, составляя текст как коллаж из случайных отрывков. Островский, конечно, не практиковал ничего подобного, но ощущение от чтения его романа подчас такое же. Будто к отрывкам из лучших произведений Горького или Алексея Толстого приклеили вырезку из пропагандистской листовки, написанной откровенно дурно. Тут, кстати, и редактура с цензурой постарались – текст Островского дошёл до читателя сильно видоизменённым.
Однако для величия произведения вовсе не обязательно, чтобы оно было великолепно написано. Оно может поражать и другими достоинствами. Сколько до и после Островского выходило романов, славящих советскую идеологию? Сколько кропалось под заказ текстов-манифестов? Сотни, а может быть, и тысячи. Меж тем роман «Как закалялась сталь» эпичен в первую очередь тем, что написан сердцем – и сердце это принадлежало отчаянному, мужественному человеку. Оттого и любовь к роману не навязывалась сверху, по указке партии, а шла из сердцевины народной, прочитан едва ли не каждым.
Ницше говорил: «Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть». «Как закалялась сталь» написана и кровью, и притчами, и слезами, и болью, и верой, и отчаянием, но прежде всего мечтой. Потому что у советских людей была своя мечта, которую им, к сожалению, не удалось воплотить. Она просела, а после оказалась погребена под грузом мещанского, пошлого.
И, конечно, советская идеология отрицала религию, практикуя научный атеизм. Однако в основе романа «Как закалялась сталь» лежит, несомненно, религиозная идея о духе, смиряющем и побеждающем плоть. И о духе, побеждающем другой дух. Это идея фанатичного, истово верившего в неё человека, по сути, принёсшего в себя ей в жертву. И столь глупо воспринимать роман Островского как советскую агитку. Пошло даже. Ведь мы имеем дело с почти религиозной (или мистической, кому как больше нравится) литературой. Той литературой, которая в том числе позволила нам победить в самой страшной войне.
Островский окончил церковно-приходскую школу, затем двухклассное училище в Шепетовке, и ещё два года в высшем начальном. Вот и всё образование. С одиннадцати лет вкалывал то кочегаром, то кубовщиком, то подсобным рабочим. Сражался в Гражданской войне, хотя данные о степени его участия разнятся. Уже инвалидом в 1927‑м поступил на заочное отделение Коммунистического университета имени Свердлова.
В конце 1932 года Островский, прикованный к кровати, почти полностью парализованный, полуслепой, с помощью трафарета начинает писать «Как закалялась сталь». Вы только вдумайтесь в это! Неизлечимо больной человек, очевидно доживающий свой век, страшно доживающий, пишет книгу с помощью трафарета. Здесь всё – и мужество, и отчаяние, и боль, и вера в силу своего слова, вера в идею. Поразительно!
Я сказал, что роман «Как закалялась сталь» читают в США. Очевидно, читают его прежде всего как психологический текст, дающий силы идти дальше, биться вопреки всему. И в Павле Корчагине, конечно, очень много от самого Николая Островского. Так к чему тогда эти наши российские хождения к коучам, тренерам, психологам, ко всем этим инфоцыганам и шарлатанам из социальных сетей? У них алкают поддержки и мотивации, а на деле получают лишь промытые мозги и пустые кошельки. Меж тем достаточно просто читать «Как закалялась сталь» Островского. Вот где мощь, вот где воля к жизни, вот где мотивация!
Островский сделал и ещё одну важную вещь – он дал литературе героя, пламенного, решительного, героя-победителя. Их и тогда не хватало, а сейчас и подавно. Нам, как правило, показывают в медиа вялых, инфантильных субъектов, пресыщенных, испорченных, недовольных, поражённых мещанством и пошлостью, а ещё бесконечных селебрити, от которых одно только ощущение прогорклости. Героев в литературе, в кино нет. В жизни есть, а в искусстве, в медиа почти нет. И идей нет. И идеологии. Будто старое сдали в утиль, а нового – действительно стоящего – почти ничего не создали. Во всяком случае, с той силой и с той страстью. Хотя обязаны были создать!
А закончить бы я хотел самой известной цитатой из романа «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её».
Николай Островский умер в 32 года, приняв смерть мужественно.