Лидия Щербакова
Недавно в нашем центре долголетия
Был мюзикл поставлен «Нотр-Дам».
Но были изменения в сюжете,
С учётом пожеланья наших дам.
Поскольку все хотят быть в главной роли,
То Эсмеральд в нём было сразу пять.
Мужчин у нас в кружке всего лишь двое,
И капитана некому играть.
Проблем не оказалось с Квазимодо,
Подходят оба, и не нужен грим,
А в целом, в долголетии у входа
На эту роль хоть каждого бери.
Трудней решить кто архидьякон Фролло,
Сноровка при падении нужна,
Ему ж по роли вниз лететь с Собора,
На пробах оба падали с окна.
Не шли на роль бродяжек наши дамы
Пошёл таджик уборщик Амиран.
За метр одноразовых стаканов
И три отгула в Ураза-Байрам.
А вот цыганский табор был роскошен,
Тут вырядились все во что смогли,
На низких декольте блестели броши,
На юбки занавески подошли.
Нет капитана - рады и уроду.
Пять Эсмеральд - все любят горбуна,
В темницу все ему приносят воду,
Он пять по двести пьёт как с бодуна.
А между прочим, он давно не молод,
И у воды естественный маршрут.
Восьмидесятилетний Квазимодо
Ждёт, ну, когда ж все наконец умрут?!
И не дождавшись смерти по сюжету,
Когда на виселицу дамы шли,
Он еле добежал до туалета,
Не вынув пять красавиц из петли.
Они болтались долго на верёвках,
Едва переминая эшафот.
Конвульсии изображали ловко
Свисали языки, скрививши рот.
Вернулся наш звонарь, светясь от счастья,
Под эсмеральдовский предсмертный крик,
Всех пятерых он заключил в объятия
И умер вместе с ними в тот же миг.
Потом, почти сбивая с ног друг дружку,
В буфет рванули, кто был позади,
Поскольку обещали чай и плюшки
Тем, кто придёт и честно отсидит.
Теперь любой спектакль нам по силам,
Тут до балета очередь дошла.
Хоть из мужчин на это согласился
Лишь Амиран за годовой оклад.
Под песню Белль сегодня в центре нашем
Творят, играют кто во что горазд.
Рисуют, тренируются и пляшут,
За это дьявол душу сам продаст.