Голфия Исхакова
Родилась в 1957 году в деревне Калейкино Альметьевского района ТАССР. С 1975 года переехала в город Воткинск Удмуртской АССР. Больше двадцати пяти лет работает руководителем народного ансамбля татарской песни «Тургай» в МАУК «Сад им. Петра Ильича Чайковского». Автор семи книг. Шесть из них на татарском языке, а книга «Судьбы крутые повороты» вышла на русском. Член Союза писателей Удмуртской Республики и Республики Татарстан. Лауреат премии им. Ризы Шафи – в 2008 году за книгу «Под тенью белых берёз». В 2016 году за достижения в литературе присуждена поощрительная премия имени Сажиды Сулеймановой.
Рассказ
Вдоль торговых рядов, протянувшихся через всю базарную улицу, Зульфия шагает с внучкой. Чего только здесь нет! Можно выбрать всё, что душа пожелает. Внучка выбирает себе обновку. Но то ли цвет, то ли пошив не нравятся. Одежды много, выбор большой. «В каком стремительном времени живёт молодое поколение! – порадовалась Зульфия. – В деревню на Сабантуй ехать собираются. Как ни крути, надо приодеться, чтобы не хуже других выглядеть».
В детстве Зульфия такого разнообразия на прилавках и представить себе не могла. Времена были другие. Если в течение года мама Зульфие с сестрой сошьёт по одному платью, радости не было предела, словно поймали золотую рыбку.
Но в жизни не только были радости. Один день, полный огорчений, связанный с Сабантуем, до сих пор не стирается из памяти Зульфии.
В новом, сложенном из светло-жёлтых, ещё пахнущих лесным смоляным запахом сосен доме, отчётливо слышен стук работающей швейной машинки. Это мама шьёт Зульфие и Минзиле новые платья. В этот раз она купила сатин – белый в черный горошек. Время от времени мама подзывает дочек на примерку. Уже успела рукава пришить.
Девочки знают, что через два дня в деревне будет Сабантуй, и постоянно напоминают об этом матери. Ещё вчера деревенские парни обошли все дома, собирая подарки для праздника. Остановились, конечно, и напротив их дома, долго играли на гармошке то веселые, то протяжные народные мелодии. Мама, открыв старый зелёный, окантованный железом сундук, вынесла им красивый платок и душистое мыло. Проходя мимо чулана, взяла из корзины несколько яиц и положила в ведро, уже наполовину полное. Сборщики подарков в тот день обошли все три улицы. До глубокой ночи звучали задорные песни то на одной, то на другой окраине деревни.
Наверное, нет такого человека, который бы не любил деревенский Сабантуй. Почему только деревенский? Да ведь из города очень много людей приезжают. Ни на один праздник столько народа не собирается. В этот день старый и малый, нарядившись в лучшую одежду, приходят на майдан, где и проходит праздник. А там, на пригорке, среди стройных берёз встречают тебя торговые ряды. На верхушке длинного столба в клетке сидит петух, приготовленный в подарок победителю за ловкость и умение лазать по шесту. Привязанный к дереву, специально откормленный для такого случая, баран дожидается победителя татарской борьбы. Столы, уставленные угощениями и, словно флаги, развевающиеся разноцветные платки, вручную вышитые полотенца на шесте с подарками, собранными ещё вчера. Тут же стоит ведро, но уже сваренных яиц. Ах, как ждёт этого праздника Зульфия!
Наконец, одно платье готово. Минзиля надела обновку, и покружилась перед зеркалом. Мама, довольная своей работой, обняла и поцеловала её.
Зульфия тоже хочет попасть в мамины тёплые объятия.
– Мама, меня тоже, меня тоже, – говорит она, протягивая свои маленькие ручонки. Мама улыбается, берёт на руки, кружит её. Зульфие этого только и надо, она от души хохочет и крепко обнимает маму за шею.
Зульфия ни на шаг не отходит от матери. Ей хочется поскорее надеть новое платье, чтобы в нём спеть и сплясать в центре майдана.
Соседи обязательно поздравят с новым платьем, ведь они всегда угощают её конфетами и печеньем. С такими мечтами Зульфия, сидящая на коленях у матери, незаметно засыпает.
Наутро, проснувшись, девочка видит своё готовое платье у изголовья кровати. Ещё не полностью открыв глаза, Зульфия тянется к нему. Радость переполняет её маленькую душу. Надевшей новое платье, подпрыгивающей от счастья на одном месте дочери, мать, улыбаясь, говорит:
– На бабочку похожа стала дочка моя.
Зульфие не хочется снимать обновку.
– В садик в этом платье пой – ду-у! – канючит она.
– Доченька, будь терпеливой, завтра наденешь на Сабантуй. Смотри, сестра не плачет, – сказала мать.
Платье, превратившее Зульфию в бабочку, осталось висеть на спинке кровати.
Едва войдя в дверь детсада и увидев воспитательницу, Зульфия поспешила похвастаться:
– Тетя Марьям, мама мне новое платье сшила!
– Очень хорошо, с радостью носи, – сказала воспитательница, и, пошарив в кармане белого халата, протянула Зульфие карамельку.
– Новое платье на Сабантуй, наверное, наденешь?
– Хотела сегодня надеть, да мама не разрешила!
Довольная, вниманием воспитательницы Зульфия поспешила к друзьям играть в песочнице.
После обеда детей уложили спать. Зульфия, не любившая тихий час в садике, на этот раз не стала капризничать. Во сне время бежит быстрее.
Спала недолго. Неожиданно проснулась от ударов в колокол. Удивлённая, огляделась вокруг. Старшие мальчики залезли на подоконник и что-то высматривали.
– Горит! Пожар! – кричали они.
Если бы в это время не вошли воспитательницы и не успокоили начавших плакать малышей, не сказали старшим ребятам одеваться, возможно, Зульфия тоже бы заплакала. Торопясь, она протянула руку к тёплой кофте, которую мать ей вручила на всякий случай.
Вскоре дети, выстроившись, словно гусята, с воспитателями направились в сторону гор. Со всех сторон слышались крики: «Пожар!», «Пожар!».
Деревенские, кто с ведром, кто с лопатой бежали туда, где находился дом Зульфии. Неизвестно откуда появился сильный ветер. К шуму столетних ив, растущих на деревенских улицах, добавился скрипучий с треском звук. Он вселял в душу Зульфии непонятное беспокойство.
Пройдя последнюю улицу и картофельные огороды, у одиноко растущей ивы тетя Марьям остановила детей:
– Не разбегайтесь, стойте здесь! Всем смотреть на меня, в сторону деревни не оборачиваться.
Разве смогла бы Зульфия, поднимаясь в гору и задыхаясь от подъёма, не посмотреть в сторону деревни? Только что отстроенный, в центре деревни, новенький дом она всегда узнает. И сейчас, взглянув туда, онемела. Улица, на которой живёт её семья, вся в огне. Иногда сквозь красные сполохи мелькают бледные тени людей. Даже здесь слышны беспокойные крики тушащих пожар. Огонь, добравшись до верхушек огромных старых ив, побежал вдоль улицы.
Зульфия, испугавшись вида горящей улицы, с криком: «Ма-ма! Ма-ма!», – бежит в сторону деревни. Воспитательница, догнав, берёт её на руки.
– Ведь сказала, не смотрите. Почему не слушаешься? – сердится она.
– Скоро ваши мамы придут сюда вас забрать. Отсюда уходить нельзя.
– Как она придёт? Ведь мама не знает, что мы на гору поднялись, – всхлипывает маленькая девочка.
– Не бойся. Ей скажут. Твоя мама, Зульфия, первой придёт тебя забирать, ведь правда, Алсу?
– Да, конечно, – говорит вторая воспитательница с бледным лицом, не отрывая глаз от горящей деревни. У неё дома сегодня тоже никого нет. В глазах женщины застыл ужас. Полдеревни уже выгорело, а пожарных машин всё ещё не видно. Беспокойство всё больше переполняет её душу. То, что пламя легко сможет перескочить через пять-шесть домов, в эту минуту никто из взрослых не сомневался.
У маленькой Зульфии своё горе, свои проблемы:
– А моему новому платью ничего не сделается?
– Мама тебе сошьёт новое, ещё более красивое.
– Нет! Мне это новое платье нравится. Я его завтра на Сабантуй надену, – не соглашается Зульфия.
Воспитательница, с глазами полными слёз, старается быть спокойной, не отвечает. Чтобы дети не видели её лица, отворачивается в сторону деревни.
В это время ветер, бешено крутя огненный шар с крыши горящего дома, поднимает его к небу и бросает на крышу соседнего новенького строения. Маленькая Зульфия, год назад оставшаяся без отца, ещё не понимала, что она и полдеревни жителей остались без крова.