ПОЛЕМИКА
Статьёй писателя Андрея Столярова и подборкой читательских писем, опубликованных в 11-м номере, «ЛГ» начала разговор о том, почему именно сейчас мы оказались «на развилке взаимоисключающих иллюзий». О мнимом благополучии, образ которого нам навязывают СМИ. И о стыдной для нашего времени бедности большинства россиян. О беззаконных обогащениях бесчестных людей и правовой незащищённости работающего человека. Об этом размышляли политолог Юрий Крупнов и писатель Александр Мелихов (№ 14), писатель Александр Ягодкин и журналист Егор Васильков (№ 15), писатели Жан Миндубаев и Елена Черникова (№ 16), журналист Галина Сибиркина и публицист Анна Яковлева (№ 17–18), культуролог Игорь Яковенко (№ 19), публицист Альберт Сперанский (№ 20), историк Феликс Разумовский (№ 22–23). Сегодня мы продолжаем тему. Ждём вашего участия в дискуссии по электронным адресам gam@lgz.ru mazurova@lgz.ru nomir@lgz.ru
Ответ оппонентам
Статья писателя Александра Мелихова «Спасительные грёзы» (№ 14) вызвала разноречивые отклики, представленные в подборке «Катастрофические грёзы» (№ 19), а также в публикациях участников дискуссии. Автор счёл необходимым ответить своим читателям.
Увы, толерантность несвойственна человеческой природе. Побеждённые всегда будут ненавидеть победителей и сочинять самоутешительные сказки: мы-де проиграли только оттого, что были честными и великодушными, а наши победители преуспели исключительно потому, что были подлыми и безжалостными. Первейшая функция человеческой психики – самооборона, познание и развитие осуществляется лишь по остаточному принципу.
Каждый, разумеется, замечал, что в спорах люди чаще всего не ищут новых знаний, но, наоборот, защищаются от них – не позволяя оппоненту даже выговорить причиняющие боль слова, искажая их, зажимая уши. А если это не удаётся – стремятся обесценить прорвавшуюся информацию, приписывая своему палачу-оппоненту бесчестность, подкупленность, глупость в самом мягком случае: человеческая психика всегда будет защищаться от мучительной правды с таким же бессознательным автоматизмом, с каким человеческое тело уклоняется от удара или ожога.
Количество толерантности в обществе можно увеличивать единственным способом – уменьшая число людей, чувствующих себя побеждёнными, беззащитными. А до того всякое трезвое слово будет ощущаться злобной издёвкой. Особенно если оно несёт угрозу не бренному имуществу, «надстройке», а самому главному базису человеческого существования – утешительным иллюзиям. Искажение слов оппонента, приписывание ему корыстных мотивов – ещё самая невинная форма самозащиты.
«Вымирающему от голода народу предлагаются «спасительные» грёзы», – пишет Зоран из Москвы, хотя сегодня ни один серьёзный оппозиционер не отрицает экономического роста, роста средней зарплаты, разве что объясняя их случайностями конъюнктуры. И всё-таки мой обличитель, вопреки очевидности трубящий о массовых смертях от голода, обвиняет в желании «дурить народ» не себя, а меня – прислужника власти: «А смысл простой – призыв «дурите народ дальше, врите ему как можно больше, тогда дольше продержитесь у власти». Потому что опасность есть: а вдруг народ в разум войдёт и разом прихлопнет власть».
Что самое удивительное, кликуши и в самом деле не лгут: своё личное бедственное состояние они совершенно искренне ощущают как состояние дел во всей стране, а то и в мироздании. Поэтому, стараясь всемерно им сочувствовать и по мере сил выводить их из кризиса, необходимо всячески при этом нейтрализовывать их влияние на общий ход дел. Ибо им важно только сквитаться с собственными обидчиками, предварительно возведя их в ранг врагов всего рода человеческого, замочить их хотя бы вербально, как это делает Мочилов: «Меня просто умиляет фраза «если страна получит 10 лет монотонного существования, то нормальные люди...». Интересно, кого А. Мелихов считает нормальными людьми – бандюков, шедших по трупам в прямом смысле слова к их богатству, или чубайсогайдаровцев, уворовавших бывшую госсобственность?»
Здесь используется сравнительно мягкий приём самозащиты: искажение слов оппонента. Если даже и есть на свете социал-дарвинисты, почитающие нормальными людьми воров и бандюков, то я писал совершенно другое: «Национальное примирение не может состояться между «жертвами и палачами», при том что каждая сторона считает жертвой именно себя. Но если страна получит десять лет монотонного существования, невыносимого для психопатов и фанатиков (если хотите – романтиков), но располагающего нормальных (если хотите – заурядных) людей к снисходительности, то естественное желание последних пребывать в мире со средой своего социального обитания и своей родословной приведёт к тому, что носители разных взглядов на развитие России уже не станут клеймить друг друга завистниками и садистами, предателями и наймитами». Нормальность, как видите, служит эвфемистической заменой заурядности, а вовсе не криминальной пассионарности.
А потому и я в качестве нормального человека не испытываю к ворам и бандитам ничего, кроме ненависти и отвращения. Но и моё мышление – тоже прежде всего самооборона. Я действительно опасаюсь, что народ в очередной раз «войдёт в разум» и прихлопнет власть, а заодно и свою страну, как это он уже проделывал в конце десятых и восьмидесятых. Только в первый раз им владела сказка дисфорическая («царь-вампир из тебя тянет жилы, царь-вампир пьёт народную кровь», «попили нашей кровушки – будя!»), а во второй – и дай бог, чтобы в последний, – эйфорическая («рынок всё расставит по местам», «Европа нам поможет»). С тех пор и «царь-вампир» канонизирован, и рынок расставил по денежным местам немало бандюков и казнокрадов (к счастью, не только их). Не пора ли понять, что как беспросветное отчаяние и злоба, так и безмятежная вера в близость мировой гармонии могут порождаться только гибельными иллюзиями.
Сколько бы ни иронизировал над этим Алеко: «Александр Мелихов, оказывается, имеет странную иллюзию о том, что народ России живёт иллюзиями. А уж из этой иллюзии «логично» вытекает другая мелиховская иллюзия: стоит только как следует зазомбировать электорат, как все проблемы рассосутся сами собой. Иллюзии, конечно, у народа ВОЗНИКАЮТ – время от времени. Но, возникнув, благодаря стараниям очередных манипуляторов, эти иллюзии более-менее быстро РАССЕИВАЮТСЯ – и народ остаётся один на один с ГОЛОЙ ПРАВДОЙ. И вот тогда манипуляторам не позавидуешь...»
Иллюзиями живёт не только народ России, но также народ Америки, Франции, Израиля и Эфиопии, ибо ничего, кроме иллюзий, наша психика порождать не может. Но если врут все, то и ваше это утверждение об иллюзорности всего и вся не более чем ложь, возражает Анна Яковлева, и она совершенно права: утопичность позитивистского проекта, возмечтавшего изгнать из науки фантазию, оставив лишь нагие факты, уже давно открыта наиболее проницательным учёным. Но всё-таки в научном сообществе существует относительное согласие, какими методами добывается наиболее достоверное знание, – картину мира, открывающуюся этим методам, я (вполне условно!) и называю реальностью.
И наиболее герметично изолированными от этой реальности мы бываем в те минуты или даже годы, когда мы свято убеждены, что нам наконец-то открылась ГОЛАЯ ПРАВДА. Самоубийца, готовящийся шагнуть с двенадцатого этажа, сектантский пророк, утопист и параноик твёрдо убеждены, что видят мир в последней наготе.
И, разумеется, их иллюзии полностью подтверждаются ПРАКТИКОЙ (Алеко), ибо отбором и интерпретацией фактов руководит та самая иллюзия, которую они якобы поверяют. Ибо всякое мышление есть подтасовка в пользу доминирующей предвзятости. Ослабить власть собственных предвзятостей можно, лишь предельно открываясь чужим. Для начала хотя бы не приписывая им собственные мысли. Александр Ягодкин напрасно приписывает мне такую пошлость, как призыв: «Ребята, давайте жить дружно – и всё наладится». Я знаю, что нет ничего более безнадёжного и опасного, чем мирить побеждённых с победителями. И я вовсе не считаю, что «стоит только как следует зазомбировать электорат, как все проблемы рассосутся сами собой». Я убеждён, что самые главные проблемы человеческого существования никогда не рассосутся.
Умные психотерапевты знают: человеку, оказавшемуся во власти ГОЛОЙ ПРАВДЫ, а потому готовому совершить что-то непоправимое, прежде всего следует внушить, что терзающие его проблемы терпят отлагательство. Скорее всего, решения они не имеют – ампутированные ноги не вырастут, погибший сын не воскреснет, слабый не одолеет сильного, но – со временем почти все примиряются с неотвратимым.
Не надеяться на скорое спасение, не фиксироваться на непосильном – это всего лишь техника выживания, она не может быть жизненной целью. Но для того, чтобы продвигаться к жизненной цели, всё-таки необходимо оставаться живым.
, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ