Иосиф Иванов (1953–2015)
Родился в деревне Нижнее Котнырево Алнашского района Удмуртской Республики. Окончил филологический факультет Удмуртского государственного университета. Долгие годы работал главным редактором Алнашской районной газеты. Автор десятка книг стихов для детей. Произведения Иосифа Иванова вошли в золотой фонд детской литературы Удмуртии. Член Союза писателей России, лауреат республиканской литературной премии имени Флора Васильева, член Союза журналистов России, почётный гражданин Алнашского района (посмертно). Стихи публиковались в «Литературной газете», в московских детских журналах «Кукумбер» и «Пятнашки», а также во всех удмуртских литературных журналах. Стихотворения переведены на многие языки народов РФ.
* * *
Не успела скрыться ночи тень –
Солнце в окна ворвалось со звоном,
Начиная новый светлый день,
Сделав мир лучистым и зелёным.
Нам на струнах – радостных лучах
Бодрую мелодию сыграло,
Разгоняя мрак во всех углах,
Зайчиков по стенам разослало.
Снова в доме сумрак, тишина…
Но забыть ли о всесилье этом?
Да к тому ж восточная стена
Светится ещё нетусклым светом.
В магазине
«Уценённые товары» –
Магазин,
Где залежи обуви,
А людей не видно.
Лишь старик
На костылях один
Туфли вертит,
Говорит:
– Обидно!
Оба – правых,
Ну а хороши!
Их я взял бы
Без раздумий, право,
Чем один лишь
По заказу шить…
Только жаль –
Ноги-то нету правой…
Ты, однако, дочка,
Не горюй –
Туфли здесь
Не залежатся эти.
С радостью возьмут их,
Говорю, –
Одноногих
Мало ли на свете!
– Да, хватает, –
Девушка в ответ,
И не догадаться ей,
Конечно,
Почему
Чудаковатый дед
Захромал вдруг
К выходу поспешно…
Небо
Гром, ярясь,
Стремился небо
Расколоть и сокрушить.
Только свод держался крепко,
Молний стрелами прошит.
Устоял…
Растратив силы,
Гром, ворча, убрался вдаль…
И луна вовсю светила,
Как за мужество медаль!
Перевод Алексея Пряникова
Письма фронтовые
Письма фронтовые,
Письма фронтовые…
На столе их – горстка,
На листке листок.
Жёлтые, как листья
Осенью лесные,
Выцвели прожилки
Карандашных строк.
С дерева большого
И крутого века
Листья те опали
Ранней желтизной.
Схваченные в когти
Листобоя-ветра,
Что кружил осенне
Властно над весной.
Листья, умирая,
Подчинялись ветру,
Ветер превращался
В ураган и смерч.
Трещина глубоко
Зачеркнула ветку,
Мрачно подарив ей
Усыханье-смерть…
Дерево большого
И крутого века
Вновь зазеленело
Нынче поутру.
Лишь одна чернеет
Высохшая ветка,
Долго и бесслёзно
Плача на ветру.
Вторая молодость
Мороз и сугробы,
Февральской метелицы ярость!
Но в сердце весна,
Пребывать ты как раньше изволишь.
Морщины глубокие,
Годы, седины и – старость…
Но сердцу по-прежнему
Лет восемнадцать всего лишь!
Перевод Сергея Макарова
* * *
Взорвалась белой кипенью
Черёмуха,
И опьянела юная весна.
Наполнены весельем
Струи воздуха,
Природа вся вокруг возбуждена.
Седины возраста
Коснулись нашего,
Но с ним у черёмухи сходства нет.
Ведь разве всё,
Что в белый цвет окрашено,
Похоже на черёмуховый цвет?
Перевод Николая Кутова
Туча
Затянули небо тучи,
Две недели солнца нет.
Над деревней сон тянучий,
Да унылый тусклый свет.
Долго солнышко скучало,
Да наскучило скучать,
Так, слегка пощекотало
Тучу кончиком луча.
Та щекотки не стерпела
И, теряя злость и власть,
Всем своим косматым телом
Задрожала, затряслась.
Смех и слёзы: дождь струится,
Погромыхивает гром.
Стала туча с рукавицу
И растаяла потом.
Перед дождём
Отчего вдруг грохот грянул,
День стал тёмным на глазах?!
Это чёрные бараны
Бьются лбами в небесах.
Да и как же им не биться,
Раз крутой характер дан!
Ведь недаром говорится,
Мол, драчливый, как баран.
В небе сходятся по парам,
Лбами – бац! И каждый раз
От могучего удара
Искры сыплются из глаз.
Перевод Михаила Грозовского
Голосуя за весну
Одеянья толстые из снега,
Нахлобучив с головы до пят,
В полусне и забытье немного
Все деревья зиму всю стоят.
Шубы эти берегут от стужи,
Но настолько тяжелы они,
Что характер богатырский нужен,
Выдержать всю тяжесть во все дни.
Потому лишь в воздухе повеял
Предвесенней оттепелью март,
Разминаться начали деревья,
Скидывать тяжёлый свой наряд.
Отогнав остатки зимней стужи
И освободившись ото сна,
Поднимают кверху ветви-руки,
Голосуя, чтоб скорей – весна!
Наваждение
Вновь в постели я – словно Прокруст,
Вновь бессонница козни творит.
И дневного давления груз
Разрывает меня изнутри.
В гулкий вакуум брошен я вновь,
Неизвестно, в который уж раз.
Ни домов, ни людей и ни слов…
Только я – не смыкающий глаз.
То взмываю я ввысь, весь в жару,
То обратно – в ознобе уже…
И на ноги встаю поутру
Весь разбитый в ночном кутеже.
И куда-то бреду наугад,
Из осколков себя сколотив…
И уже хоть немного, но рад,
Что до будущей ночи, но – жив…
Детство. Первые кружочки
Мальчишка корпел над бумагой –
Усердно кружочки чертил
И круглую ручку макал он
В округлую склянку чернил.
Ложились кружочки не прямо,
И каждый был вкось или вкривь.
Но мальчик трудился упрямо,
Головку в кудряшках склонив.
На лбу проступили уж капли…
И вот, наконец, удалось!
От радости даже сияли
Кружочки кудрявых волос.
* * *
Я разобрал себя на части,
Как некий сложный механизм, –
Решил узнать, что за напасти
Ввели его в анахронизм.
Узнать, зачем душа летала
В каком-то времени ином,
А тело бренное хотело
Одним довольствоваться днём…
Дотошно рассмотрел детали
На вкус, на запах и на цвет…
Но ничего они не дали,
Не подсказали мне ответ.
А жить хотелось гармонично
В согласии с самим собой.
Вот потому решил я лично
Узнать, откуда этот сбой…
Не получилось…
Ну и чёрт с ним,
С анахронизмом этим.
Пусть!..
Придётся ныне, да и присно,
Как прежде свой продолжить путь.
Ну и продолжу – лет так двадцать…
Иль десять…
Или, может, пять…
Конечно, ежели удастся
Себя обратно мне собрать…
* * *
С годами стал
Подспудно опасаться
Прихода будоражащей весны.
Ведь сердцу –
Далеко уж не шестнадцать,
Давно уже не о цветенье сны…
На сердце –
Ледяное покрывало
От безвозвратно улетевших лет…
Весна ж придёт –
И снова, как бывало,
Начнёт с мятежно-озорных примет.
На сердце лёд
Чуть стронется, подтаяв,
И станет угловат он и колюч.
Былые страсти –
Птиц весенних стая –
Сорвутся снова с каменистых круч.
Начнут все раны
Снова кровоточить,
Щемящей болью схватывая грудь…
Не хочет сердце,
Ну никак не хочет
Себя в страданья снова окунуть.
Теперь ему, наверное,
Спокойней,
Размереннее так – со льдом в груди,
Как речке –
Протекать порою зимней
По тихому подлёдному пути…
Душа и сердце
На расстоянье
Видится большое,
Всё оценить
Способны лишь года…
Случился спор
Меж сердцем и душою –
Как дальше жить
И впредь идти куда?..
Нешуточным был спор их,
А на совесть:
Что сделано…
Чему не быть уже…
Признало сердце:
«Уж к финалу повесть…»
Душа была –
За новенький сюжет.
В итоге сердце
Вновь пошло к закату,
И вывод был:
«Неотвратим исход!»
Душа ж, сему не внемля
Постулату,
Взяла и повернула –
На восход.
Публикация подготовлена дочерью поэта Ангелиной Сидоровой