Алексей Шорохов
Родился в городе Орле в 1973 году. Окончил филологическое отделение Орловского педагогического университета, затем Литературный институт имени А.М. Горького и аспирантуру при нём. Член Союза писателей России с 2001 года. С 2004 года – секретарь Союза писателей России. Заместитель главного редактора журнала «Отечественные записки». Книги, вышедшие в течение последних 30 лет, переведены на многие европейские языки, изучаются в университетах США, Сербии и Болгарии. Лауреат всероссийских и международных премий.
_______________________________________________________________________________
– Ну что, братцы, решили: в больничку, Аким, да и хрен с ним? – отпустил Егор давно заготовленную шутку при встрече со своими.
Он не то чтобы удивился – но с радостью и теплотой ощутил, как его и всех тех, кто возвращался на фронт после ранений, как-то по-особенному встречали сослуживцы. По-домашнему.
Странное дело: война, смерть, страдания, а русский солдат выстраивает посреди всего этого свой дом, обживается, обогревает его своим теплом, своей задушевностью, тащит в этот дом всякую гавкающую и мяукающую живность и живёт.
И дальше жить собирается – до Победы! И после.
Никаких жестов, никакой красивости, никаких черепов и чёрной смерти, никакого героизма.
Будем жить, братишка!
И умирает так же спокойно, с куском колбасы в кармане, прихваченным для лающего собрата...
* * *
Долго рассиживаться на ПВД среди своих Егору не пришлось.
– Здоров? – спросил его при встрече командир отряда «Вихрь» Викинг.
– Норма, командир, рёбра зажили, голова работает, рука не очень...
– Она тебе в ближайшее время не понадобится. Выдвигаешься завтра в качестве офицера связи с первой ротой на «ноль», на ротацию, там будете менять второе хозяйство на новых позициях.
Дальше по обстоятельствам.
– Принял, – ответил Аким и уточнил: – Работаем на бригадных «хитерах» или на наших «моторолках»?
– И на том и на том. Частоты узнаешь в штабе. Как обычно – держишь связь с эвакуационной командой, «артой» и бригадой. Ну и за своими следи, чтоб эфир не засоряли.
Недавно у нас один упырь открытым текстом начал комментировать укроповские прилёты: вот, говорит, метров триста до нас не добили. В эфире.
Чего уж, тогда надо сразу свои координаты давать, чтоб хохол голову не ломал!
...Трёхосный «Урал», в обиходе «крокодил», забрал две группы разведчиков с двумя ПК, тепловизорами, БК, провиантом на несколько дней и пошёл петлять по дорогам Луганщины.
После Светлодарска начались до боли знакомые места.
– Так что, новые позиции – это хорошо забытые старые? – уточнил Аким у командира группы с позывным «Восьмой». – Напротив Матроса?
– Ну да, только уже за железкой. От Матроса хохол наших отжал, за железку.
«Это как раз те проклятые два километра», – подумал Егор и вспомнил Дашу.
Водитель «Урала» попался опытный и безжалостный.
Как только выехали на открытку, вдавил железо до пола!
Тентованный грузовик пошёл скакать по выбоинам от танковых траков и снарядных осколков, вытряхивая из голов бойцов все ненужные мысли.
Вместе с кузовом подскакивали все сидящие на боковых скамьях.
Аким держался за скамью и за раму тента одновременно, помогало плохо.
«Хорошо, что в шлеме! – после очередного подскока вверх радостно подумал Егор, – как раз им и приложился».
Свой штатный «купол» он вовремя заменил на бэушный армейский 6Б47, купленный на «Авито». Который был вдвое легче и надёжнее.
Но капы от выданного сохранил. Они сейчас здорово смягчали возможные ушибы, а не исключено, что и сотрясения и так уже сотрясённого мозга.
Как пошла «открытка» и началась скачка на скамьях, всеми без исключения овладела лихорадочная весёлость.
Близость «передка», звуки боя, недалёких уже выходов и прилётов – всё это щедро закидывало в бойцов широкими пригоршнями адреналин, за которым тщетно охотятся на гражданке тщательно вымытые шампунем эсктремалы.
Но вот «Урал» пошёл тише, ровнее. Заехали в посадку.
На повороте машину едва не выбросило в кусты, водила резко успел вывернуть вправо – навстречу на полном ходу вылетела «восьмидесятка», её газотурбинный двигатель был практически не слышен при подъезде и адски ревел, когда она удалялась.
– Отстрелялся танчик, – проводил её взглядом Молох, – поехали воды попить, загрузить БК, а потом обратно – утюжить хохла на нашем направлении.
Наконец грузовик съехал с дороги. Сдал задом в кусты и замер. Из-за деревьев и кустов тут же начали выходить грязные, с закопчёнными лицами бойцы второго хозяйства.
Покуда чистенькие свеженькие разведчики выгружались, выходившие на ротацию привычно и негромко ругались:
– Зайдёте на пару дней – говорили нам. Ага. Неделю с лишним отсидели на позициях.
– Птички разве что по головам не ходят!
– Какой по головам! Утром пойдёшь облегчиться, ямку выкопаешь, так они разве в задницу не заглядывают – нет ли у тебя там геморроя?
– Мобики справа, кажется, опять ушли. Вы там поаккуратнее!
– Как там зэки?
– «Кашники» молодцы, сидят, огрызаются. Похоже, у них за железкой остались двухсотые, ждут погоды, чтобы забрать.
– А триста?
– Этих всех Минор с Шутником забрали. Храни их всё, что там может хранить!
По военмедам тоже прилёт был, на эвакуации. Как сказал Минор: «Минус одна перепонка». Контузило его опять...
Под эти разговоры отбывшие своё на «передке» бойцы грузились в «Урал».
Те, что ругались и матерились, – вернутся, Аким знал это, а вот те, что молчали и отводили глаза, – это будущие «пятисотые», тут и к бабке не ходи!
Вдруг резко начали работать наши «дэ тридцатые», метрах в двухстах от места высадки. Вблизи их выходы мало чем отличались от прилётов, у молодых подогнулись колени – они не поняли: наши это или по нам?
– Один, два, три, четыре, пять... – считал Аким. – Да за нами целый дивизион встал!
– Сейчас и по ним полетит, – предрёк Молох. – Командир, что делать будем?
Было непонятно, кого он спросил – командира группы или Акима.
– Налаживать связь, – ответил за себя Аким, приваливая рейдовый рюкзак с карематом и спальником к дереву.
Возрастные разведчики, которых Аким давно знал и определял «сорок плюс», стали, не торопясь, тоже раскладываться. А вот молодёжь занервничала.
Тут ещё подошли одетые по гражданке соседи, сказали, что они с миномётки из соседней бригады.
И давай подсыпать пороху в огонь:
«Это правда, мобики справа опять снялись с позиций и ушли...
А их миномётку выбросили в чистое поле, без консолей...
Надо учиться стрелять, как в 41-м году, – по азимуту...
Хохол теперь запросто может зайти во фланг...
В общем, братва, приплыли!»
Аким смотрел на этих одетых в гражданку воинов и думал: «В 41-м бы вас за такие речи здесь в посадке и прикопали. Без суда и следствия. По законам военного времени».
А вот молодые разведчики слушали внимательно.
Неугомонные «дэ тридцатые» накидывали хохлу так, будто Берлин брали.
– Куда бьют? – напоследок ругнулся кто-то из «Урала». – В поля, что ли? У нас на позициях всё это над головами летит. И над хохлом тоже.
Снаряды списывают, что ли?..
Отвоевавшие уехали.
Аким окликнул молодых:
– Вы чего там к «буханке» прилипли?
Те уже копошились возле стоявшей в кустах машины, что-там шаманили с зажиганием. Руководил ими групник.
«Правильно, проверяют исправность на всякий пожарный», – решил Аким и сел на радейку.
Всё остальное произошло стремительно: пока старые раскладывались и осматривались на «ноле», молодёжь запрыгнула в «буханку», забрала с собой теплаки и пулемёты, единственный ночник и рванула следом за «Уралом».
Аким и старые бойцы застыли с раскрытыми ртами.
– Куда?
– Налаживать связь! – донеслось из облака пыли.
«Так есть же связь», – хотел было крикнуть Аким, но тех и след простыл.
Из пополнения осталось только семеро, включая Акима: Молох, Бишоп, Софрон, Сварщик, Эрни и Крым.
Замкомандира по боевой, когда связались с ним и доложили расклад, приказал:
– На НП у нас остались наблюдатели. А вы ждите до утра. Охраняйте пока сами себя.
В скором времени слова Молоха начали сбываться, зашуршала ответка по нашей «арте» – сначала из ствольной, а затем и половину пакета из реактивной положили за спины разведчикам.
– Девятнадцать, двадцать... – досчитал Сварщик.
– Вроде накрыли наших.
– Пойдём посмотрим?
Разведчики, отряхиваясь, поднимались с земли, хохол насыпал по полной, прямо вот чуть-чуть не за шиворот.
Но не прошло и нескольких минут, как наши «дэ тридцатые» опять заработали.
– Бессмертные они, что ли? – радостно восхитился Крым.
– Надо пойти посмотреть на ребят! – согласился Аким.
Но не пришлось.
Сентябрь уже вошёл в свою середину, и если днём ещё было жарко, то ночи стали не просто холодными, но и стремительными.
Темнело на глазах.
* * *
Посадка была ещё не прорежена вражеской «артой», наш отчаянный артдивизион встал за ней не так давно и в полной мере ещё не успел огрести, поэтому на «ноле» было густо.
Разведчики рискнули, пока не стемнело, по-серому вскипятили себе чайку, заварили «роллтоны», разогрели армейские консервы.
Выбор был царский.
Похоже, с этой площадки забирали не только их батальон.
Почти с ходу в кустах нашли две коробки со всевозможными армейскими припасами. Брошенные второпях.
Дальше больше.
Пока грелась еда, хозяйственный Софрон пошёл по ближайшим зарослям.
– Братцы, – то и дело слышалось из кустов, – кому берцы новые нужны? О, костюм разведчика!
Пока не стемнело, бойцы здорово подмародёрились.
Софрон, золотое сердце, надыбал для товарищей и одёжку, и обувку. Новую, оставленную впопыхах.
– Бишоп, ну ты додумался на позиции в «ловках» ехать. Примеряй берцы! Ненадёванные.
– Здорово они отсюда тикали, а? Всё побросали!
Боевитый Сварщик налегал на оружейку, уже штук пять найденных «эфок» лежало на его спальнике, когда он появился из кустов с новеньким запечатанным «цинком»:
– 7,62, на ПК.
– Живём, братцы!
После еды и удачных приобретений настроение пошло в гору.
Связь работала, как всегда, – то потухнет, то погаснет. Но иногда появлялась, и разведчики слышали разговоры своих – пока всё было в порядке.
Хохол во фланг не заходил, танковые клинья Гудериана к Москве не рвались.
Бегство молодняка стало самой обсуждаемой темой, неиссякаемой, как длинная осенняя ночь.
– Сейчас, наверное, в тёплом доме сидят, чай пьют.
– С апельсинами!
– Да нет, я думаю, уже Светлодарск проехали, на Луганск путь держат.
– Бензина не хватит.
– А они конфискуют по дороге – на нужды армии.
– Это правильно, наступление – святое дело.
– У кого наступление?
– У хохла...
Дружный гогот немного демаскировал расположение группы, но лязгающий грохот соседских гаубиц всё равно перекрывал его.
– Вот вы смеётесь, а они ещё и медали получат!
– Как пить дать получат!
– А про нас скажут: «А эти водку пить остались».
– Так и скажут.
– А хорошо бы сейчас...
Всё-таки прав, тысячу раз прав оказался замкомбата, воюющий с четырнадцатого года:
– Мои-то алкоголики будут держать позиции, а вот эти нарядные мальчики – посмотрим...
Матёрый вояка скептически относился к бойцам, которые половину своей зарплаты тратили на модные тактические приблуды: навороченные «банки», коллиматоры, баллистические шлемы и прочее.
В войне, где людей выкашивала «арта» и кошмарили дроны, приборы для бесшумной стрельбы и продвинутые снайперские прицелы были не самым важным для пехоты, которая должна была под огнём тупо стоять на своих позициях и не сдавать их нацистам.
* * *
Договорившись о графике дежурства, разведчики стали укладываться.
Народ был стреляный, поэтому карематы со спальниками разложили метрах в семи – десяти друг от друга. Чтобы случайный снаряд или мина не похоронили всех сразу.
Но заснуть долго не могли. Всё услышанное и увиденное за день, бегство товарищей, несмолкающий грохот гаубичного дивизиона за спиной – всё это мешало уснуть.
Кстати, помимо гаубиц, наши накидывали хохлу тоже с разного. Танчики и новенькие «трёшки» не раз проносились мимо, отработав по врагу.
Время от времени земля вздрагивала, это 240 мм «тюльпаны» расцветали в темноте феерическим цветком, закидывая свидомитам стотридцатикилограммовые семечки.
К полуночи все, кроме дежурившего Акима, уснули.
Ближе к часу раздался характерный треск мотора, слышный по темноте издалека.
Буквально на них на полном ходу выскочила одноглазая мотолыга с замотанной красным скотчем фарой. Та едва подсвечивала морду тягача, про дорогу даже говорить не приходилось.
Разведчики все уже были на ногах, когда широкие гусеницы мотолыги замерли, бронированное чудовище по инерции ещё проскользило несколько метров.
Из люка высунулась голова в шлемофоне, и весёлый мехвод крикнул обступившим его бойцам:
– Это вас, что ли, забирать, братцы?
– Куда забирать?
– Вы из 27-й?
– Нет, мы из «Вихря»...
Мотолыга продолжала трещать на холостых, пока мехвод соображал, куда его занесло.
– Сейчас со штабом свяжусь, – сказал он и нырнул вниз.
Разведчики нехорошо переглянулись. Молох постучал по броне автоматом и крикнул в открытый люк:
– Слушай, служивый, отъезжай от нас подальше – от греха. А там связывайся с кем хочешь.
Уж очень ты шумишь в темноте. И светишься...
Мехвод не стал перечить, сдал задом в кусты, крутанулся на одной гусенице, и скоро шум двигателя замолк.
Невдалеке, метрах в трёхстах от них.
Обсуждая происшествие, разведчики вернулись на свои лёжки.
Но поспать в эту ночь им было не суждено.
Примерно через полчаса после визита мотолыги – сначала отдалённо, а потом всё ближе и ближе – послышался новый шум.
Он шёл поверху. Вражеские дроны – и на электрической тяге, и на бензиновых движках – бойцам приходилось (и не раз) слышать и здесь, под Бахмутом, и на Херсонщине.
Ходили над ними и мопеды – наши «герани», они же иранские «шахеды», эти уверенно и неторопливо катились в вышине на Николаев или Очаков.
Новый звук не был похож ни на что слышанное ими до сих пор.
Такое ощущение, что у них над головами летело несколько связанных крест-накрест и разнесённых по сторонам перемотанных скотчем газонокосилок.
Шум четырёх работающих винтов был непривычно громким и отчётливым.
– Это что за летающая кофемашина тарахтит? – задрал голову вверх Аким.
– «Баба-яга», – спокойно пояснил Молох, – четырёхмоторный сельскохозяйственный комбайн для опрыскивания полей химикатами.
Вершина незалежной инженерной мысли.
Теперь вот они нас стодвадцатыми минами по ночам опрыскивают.
– Там то ли четыре, то ли шесть сбросов... – воткнулся в разговор Крым, перед тем как попасть в штурмы успевший побывать бэпэлэашником.
Шум нарастал, коптер шёл внаглую – по головам и не торопясь. Подолгу зависая над одним местом, вынюхивая кого-то в темноте.
– Мотолыгу ищет, как пить дать! Срисовали они её с разведчика.
Бойцы вжимались в свои лёжки.
– Спальники застегнули и замерли! – скомандовал Аким, – так меньше светиться в тепловизоре будем.
«Баба-яга», не доходя до них, сбросила сначала одну, затем другую мину.
От близких разрывов спелёнутые в коконы разведчики вздрогнули вместе с землёй.
– А может, и «дэ тридцатые» ищут, – прошептал Сварщик в темноте.
Коптер завис над ними, по звуку – метрах в семидесяти, не выше.
Бойцы не дышали.
Это был не привычный, внезапный, быстрый страх в бою, а какой-то новый – медленный и мучительный: будто огромное железное чудовище склонилось над тобой в темноте и рассматривает, как в микроскоп, одиноким стеклянным глазом, думает – как бы половчее прихлопнуть тебя своей чугунной ладонью.
И не убежишь, не закричишь.
Повисев над ними несколько минут и ничего не сбросив, «Баба-яга» всё так же неторопливо, вальяжно пошла над дорогой в сторону, куда укатила мотолыга.
– Я так не могу, – громко прошептал Крым, – чувствуешь себя, как мишень в тире. Зачем нам вообще автоматы, пулемёт?
– Я не кошка, в темноте не вижу! – ответил ему Эрни. – Вот будь у нас теплаки или ночник...
– Ну, это всё наша юная смена с собой увезла.
– А вот и не всё! – сказал Крым, – а мой ночник на «семьдесятчетвёрке»?
Аким вспомнил, что и в самом деле на калаше Крыма боковым кронштейном был закреплён прицел, оказалось – ночной.
– Да ты полон сюрпризов, брат!
– Тихо!
«Баба-яга» возвращалась.
* * *
У Крыма помимо ночника оказался ещё и один магазин с трассерами.
– Бэпэлэашники бывшими не бывают! – сказал он довольно, перевтыкая магазин.
Договорились действовать так: Крым метров за сто обнаруживает в ночник «Бабу-ягу», после чего подсвечивает её трассерами.
Молох предложил разнести огонь: разведчики выдвинулись навстречу звуку и встали по разные стороны дороги в отдалении друг от друга – с тем расчётом, чтобы коптер попал под обстрел с разных точек.
– Главное – друг дружку не перестрелять! Как только пойдёт на снижение, стоп огонь! – повторял он, – всем ясно?
Тарахтение чудовищного порождения укропрома приближалось.
...Дальше всё получилось на удивление хорошо. Цель была крупная, низколетящая и достаточно тихоходная. Примерно через минуту стрельбы из всех семи стволов стало понятно, что попали. Сначала послышался треск ломаемых веток, потом ещё несколько раз всхлипнул движок и замолк, уже на земле.
Мины либо не сдетонировали, либо он уже все сбросил.
Разбираться было некогда.
Разведчики бегом сыпанули от сбитого квадрокоптера к себе в расположение.
Слава богу, хватило ума завалить нацистскую нечисть за сотню-другую метров вверх по дороге.
Не прошло и пяти минут, как по месту, где прервалась связь с коптером, хохол начал насыпать 155-миллиметровыми снарядами.
Но охотники за дронами были уже далеко.
Бахмут, октябрь 2023 г.
КСТАТИ
В качестве поэта и военного корреспондента Алексей Шорохов ездил на Донбасс с 2015 года, выступал перед бойцами НМ ЛДНР, в библиотеках и вузах республик.
С началом СВО география и количество поездок на фронт увеличились. Является организатором и участником волонтёрского проекта «Буханка» для Донбасса», в рамках которого приобретаются и отправляются на фронт машины повышенной проходимости со снаряжением для бойцов ВС РФ.
Член Сенаторского клуба Совета Федерации РФ.
С января 2023 года пошёл воевать добровольцем в отряд специального назначения «Вихрь» Георгиевской разведывательно-штурмовой бригады Союза добровольцев Донбасса.
В июле 2023 года был ранен в боях под Бахмутом.
Награждён медалями Министерства обороны РФ.