Виктор Власкин
Много лет назад, отвечая на полученные стихи Виктора Власкина, мэтр советской поэзии Павел Антокольский, отметив не-уклюжесть и наивность присланного, добавил... «но что-то живое и милое в них, кажется, есть. Так что это даёт надежду на то, что из вас может в будущем выработаться толк».
Памяти Павла Григорьевича Антокольского
* * *
Ты будешь ожидать начала октября
И вспоминать, и вспоминать о встрече,
Которая случилась и не зря
Под Троицу и, помнится, под вечер.
И, помнится, под вечер облака
Таким чудесным светом просияли,
Что проживи, быть может, и века,
Забудешь этот свет потом едва ли.
И луг был жёлт от пиршества цветов,
И луг был очарован тишиною,
И будто ожидал и был готов
Обнять меня и быть навек со мною.
* * *
Тускнели дни, и опадали рощи,
И зябкие ладони в листьях грея,
Мы становились ласковей и проще,
Мы становились тише и добрее.
И верилось в неясное и хмурое,
В какое-то осеннее начало,
Туман сады пустынные окуривал,
И полусонно радио бренчало
В забитой даче, сиротливо, тоще
Забытый флюгер тосковал на рее,
Тускнели дни и опадали рощи,
Мы становились тише и добрее.
И холм у поворота что-то знал,
Такой молчун, и давний, и серьёзный,
Подрёмывал и тихо вспоминал,
Какие над посёлком летом звёзды.
Какие над посёлком вечера,
Когда всё замерло
и всё в осеннем мраке,
И лишь пролают робко, как вчера,
Какие-то неспящие собаки.
И сторож в полусне, как у костра,
Припомнит разговоры, кривотолки
О пенсиях и что-то про астрал,
Очнётся вдруг и жахнет из двустволки.
* * *
До будущей весны закрой,
замкни калитку,
До будущей весны все шторы опусти.
Октябрь, октябрь побудь со мной
с улыбкой,
Октябрь, октябрь помилуй и прости.
Соседи жгут листву, они не уезжают,
Ещё им не пора, они потом, потом.
Их пёс бежит вперёд,
он будто провожает,
Но вдруг забыв про всё,
несётся за котом.
Задумайся, замри,
а солнце чуть повыше,
И запотело чуть-чуть заднее стекло,
Там далеко внизу
ещё светлеют крыши,
И домик там внизу – осеннее пятно.
Осеннее пятно, как лист
на старой грядке,
Осеннее пятно, прошу не пропадай.
Как этот монастырь и мир
с его порядком,
Осеннее пятно, на зиму силу дай.
* * *
Угодно осени отметить день Арины,
И лету отлететь к далёким берегам,
В моём саду созрели мандарины
И в благодарность падают к ногам
Был сон: в полях у рощи
бьют подковы,
И лай собак, и крик: ату, ату…
А просыпаясь говорю им снова:
«Я благодарен вам за доброту».
Страница приоткрытого романа,
Где героиня главная – зима,
И волшебство осеннего тумана
Как фокусник, припрятавший дома.
И в этой очарованности странной
Вдруг неожиданно себя ловлю –
Причастность и к туману, и к роману,
Щемящее такое дежавю.
Где каждый соглашается, не ропщет,
Как в полусне припомнить красоту,
И лай собак в той давней, голой роще,
И долгий крик: «ату, ату, ату»…
И где случится так, как и случилось,
Балы, друзья, дела и Натали…
Пока хранит Господь
и Божья милость…
Но колокол уже гудит в дали.
* * *
А дождик прошуршит,
как детская коляска,
И скроется из глаз, и нет уже его…
Послушайте, вот-вот случится бал
и сказка,
Отменит тишину стареющий фагот.
Там высоко над рощей гром прокатит
Промчится всадник с криком: «иго-го»,
И август на прощанье бал закатит,
Чтоб долго, долго помнили его.
Ах, август, август! Твой далёкий предок
Вскричал бы: «слава, слава!»,
Но пора, ведущий уже вышел
напоследок
И прокричал, качнувшись: «Всем ура!».
А к вечеру усталый и простужен
Пойдёт к метро стареющий фагот,
И с колесом промчится вдруг по лужам
Мимо него мальчишка обормот.
* * *
И вдруг, среди ночи метель, кутерьма,
Пришествие Севера, морок!
Каким наваждением бредит зима
Снегами, накрывшая город.
И я, поражённый, стою у окна,
Пока вы все спите и спите,
Сегодня прощаться пришла к нам
Зима:
«Простите, простите, простите».