Даже в контексте золотого века дворянской культуры всем представлялся человеком необыкновенным, притягательным. У графа Алексея Алексеевича Бобринского многое получалось. Поразительно многое! Недаром о нём говорили: «Ему недостаточно было бы, подобно Колумбу, открыть одну Америку; он хотел бы открыть их несколько… Он был либералом в лучшем и возвышеннейшем значении этого слова». Эти слова принадлежат не кому-нибудь, а такому взыскательному и язвительному комментатору своей эпохи, как Пётр Вяземский…
О необыкновенном происхождении графа Бобринского знала вся Россия. Он был внуком Екатерины Великой и Григория Орлова. Разумеется, незаконнорождённым, ведь они не венчались. Тем не менее при дворе Бобринских во все времена уважали, считали роднёй императорской семьи. Внук императрицы не любил спокойную, размеренную жизнь, он был неутомимым меценатом и дельцом. Современников поражала его любознательность, его желание проявить себя сразу на нескольких разных поприщах.
Только представьте! Бобринский состоял членом императорского общества сельского хозяйства, членом статистического комитета, членом попечительского совета Императорского Киевского университета святого Владимира, членом общества естествоиспытателей, был цветоводом-селекционером – и везде преуспевал, всюду помогал способным людям, продвигал вперёд науку. В те годы это было непросто. Слишком много предрассудков – прежде всего сословных – мешало истинным доброхотам. Но Бобринский пробивал стены, не теряя изящества. Он является, например, основоположником сахарной промышленности в России. Но главное – Алексей Алексеевич стал одним из основоположников отечественных железных дорог.
Бобринский окончил Училище колонновожатых, основанное генералом Николаем Николаевичем Муравьёвым. Там основательно преподавали арифметику, алгебру, геометрию, тригонометрию, приложение алгебры к геометрии, аналитическую геометрию, фортификацию, экономику. Граф учился, не давая себе поблажек. Всю жизнь любил технику. Бобринский искренне считал себя инженером и был убеждён, что инженер должен разбираться во всех механизмах! Мог самостоятельно починить паровую машину, не чурался работать не только с чертежами, но и руками. Однако именно такой человек в тот период и был необходим для появления первой в стране железной дороги.
Когда в Россию приехал Франц Герстнер, очень многие скептически оценили его планы покрыть огромную империю сетью железных путей. Бобринский же первым заинтересовался проектом австрийского инженера, сразу поддержал его деньгами. Чуть позже Герстнер получил поддержку императора – и дело пошло. Правда, план австрийца удалось исполнить лишь частично, начав строительство сравнительно небольшой чугунки из Петербурга в Царское Село. Именно Бобринский с благословения императора создал в 1835 году акционерное общество для строительства первой русской чугунки. Его роль в этой организации была далеко не декоративной. Из казны акционеры не получили ни копейки. Но государство по ходатайству Бобринского наделило строителей железной дороги привилегиями: землю для строительства они получили бесплатно, им предоставили право самостоятельно утверждать тарифы за проезд и перевозку грузов. Кроме того, акционерное общество на десять лет освободили от налогов и иных казённых сборов.
В первые дни строительства царскосельской дороги граф в своём саду в Петербурге, на Галерной, разумеется, на собственные средства построил небольшой рельсовый путь – для демонстрации чиновникам и акционерам. Говоря современным языком, он как мог рекламировал невиданное техническое новшество.
Почему для такого дела выбрали именно Бобринского? Правильнее будет сказать, что он сам себя выбрал. Дело не только в том, что Алексей Алексеевич занимал высокое положение при дворе и был для акционеров «оком государевым». Опытный предприниматель, он вникал во все нюансы строительства, имел отношение ко всем важным техническим решениям. Граф считал дорогу своим детищем и посвящал ей немало времени. Именно он стал первым директором Царскосельской железной дороги, совмещая эту деятельность с работой в Министерстве финансов. Бобринский был сторонником строительства новых железных дорог – в Москву, на Юг, в аграрные и приморские края. Понимал, как это важно для торговли и для армии. Увы, среди крупных российских чиновников того времени Бобринский в этом смысле был белой вороной и в своих замыслах часто оказывался в одиночестве. Остальная политико-экономическая элита после запуска Царскосельской дороги в 1837 году не считала необходимым форсировать строительство новых трасс…
На обороте медали, изготовленной в честь открытия Царскосельской железной дороги, есть надпись: «Основатели первой железной дороги: граф Алексей Бобринский, Бенедикт Крамер и И.К. Плитт». Основатели! Бобринский в этой тройке, несомненно, был самым энергичным и деловитым человеком, прекрасно понимавшим, что такое железная дорога и почему она необходима России.
Во времена Александра II в Киеве открыли памятник графу, к тому времени уже покойному. Скульптор Иван Шредер изобразил Бобринского уверенно опирающимся ногой на рельс. К тому времени железные дороги в нашей стране развивались быстро, однако профессионалы помнили о том, кто первым поверил в новое дело и стал железнодорожным меценатом. Впоследствии статуя работы Шредера, к сожалению, бесследно исчезла. А ведь это был первый в России монумент, который увековечил не коронованную особу (хотя, как мы знаем, императорской крови!) и не полководца. На постаменте стояла надпись: «Полезной деятельности Алексея Алексеевича Бобринского».
Ключевое слово здесь, пожалуй, «деятельность». Он мог почивать на своих капиталах и владениях – как многие потомки «прославленных отцов». Но граф обращал свою энергию на дело – и помог самому наукоёмкому и перспективному направлению промышленности, транспорту будущего. Железным дорогам.
Бобринские и после Алексея Алексеевича оставят глубокий след в истории российского железнодорожного дела. Но он был первым, самым первым! Будем помнить это!
Памятник Бобринскому в Киеве. Конец XIX века