В Петербурге, на Витебском вокзале, есть замечательный памятник, созданный несколько лет назад скульптором Салаватом Щербаковым. Стройный господин с бакенбардами, одетый по моде пушкинских времён, бережно держит в руках модель паровоза. Там же, неподалёку, установлена мемориальная доска: «Францу Антону фон Герстнеру, автору проекта и строителю первой в России железной дороги – Царскосельской. Движение открыто 30 октября (11 ноября) 1837 года».
Этот человек на самом деле более чем достоин и монумента, и благодарной памяти потомков. История железных дорог в нашей стране началась именно с фон Герстнера, с его смелых, на грани авантюризма, идей, с его каждодневного труда на строившейся трассе. И даже первым машинистом, который провёл состав из Петербурга в Царское Село и обратно, стал именно он.
Его полное имя – Франц Антон Риттер фон Герстнер, по-чешски – Франтишек. Родился будущий основоположник российских железных дорог в Праге – в то время одном из крупнейших городов Австрийской империи. Его отец – физик и математик – профессорствовал в Богемской политехнической школе. Франц, получив блестящее образование, тоже начал было преподавать геодезию, геометрию и землемерное искусство. Но, съездив в Англию, побывал на строительстве железных дорог – и загорелся этим новым делом.
…Во времена Николая I Россия всерьёз намеревалась улучшить транспортную инфраструктуру. Ставку первоначально делали на речные маршруты и строительство шоссейных дорог, которых в стране критически не хватало. Легенды о русском бездорожье рождались именно в тот период: отставание от стран Старого Света в отрасли путей сообщения ощущалось остро. Российский император – инженер по образованию и по призванию – изучал зарубежный опыт, посылал в Европу своих эмиссаров и ожидал дельных предложений, которые могли бы переломить ситуацию…
Впрочем, вернёмся к нашему герою. 7 сентября 1824 года австрийский император Франц Иосиф I подписал фон Герстнеру концессию на 50 лет для создания и эксплуатации железной дороги между Будвайзом и Линцем, которую, конечно, сперва следовало спроектировать и построить. Четыре года работал инженер над этим проектом. Многое успел сделать, однако неудачи перевешивали: его компании не удавалось сводить концы с концами. Через 4 года фон Герстнера отправили в отставку, хотя пробные проезды по первой австрийской железной дороге получили высокую оценку профессионалов, в том числе даже спесивых британцев. Тем не менее Герстнер не опускал рук. Он знал, что по Австрии, изучая строительство мостов и шоссейных дорог, путешествует русский инженер-путеец Николай Крафт. Значит, этой огромной стране необходимы магистрали – а что может быть современнее и эффективнее движения на паровой тяге по стальным рельсам? И Герстнер незамедлительно отправился в Петербург – убеждать русских в необходимости железнодорожного проекта. К счастью для него, Крафта впечатлила дорога Будвайз (Ческе-Будеёвице) – Линц, и он стал сторонником смелого проекта.
Памятник Францу Антону фон Герстнеру на Витебском вокзале Санкт-Петербурга / Алексей Даничев / РИА новости
185 лет назад Герстнер прибыл в Россию – строить железную дорогу. Но требовалось найти другую дорогу – в кабинет императора. Добиться аудиенции инженеру помог австрийский посол. Разговор с Николаем I прошёл в профессиональном ключе. Герстнер предложил не только план возведения грандиозной железной дороги Санкт-Петербург – Москва. Его амбиции простирались дальше. Увлечённый своей идеей австриец мечтал о целой сети железных дорог в России: Петербург – Одесса, Петербург – Таганрог, Москва – Коломна… Он говорил, как это необходимо, например, для армии: Россия тогда сумеет быстро перебрасывать войска из центральных областей к беспокойным южным рубежам. Принимая решение, император анализировал и противоположные мнения, спрашивал о погодных трудностях, которые могут помешать работе столь передового транспорта. Он взял время на размышление – и в марте 1836 года подписал указ о сооружении Царскосельской железной дороги. Вместе с веткой в Павловск – менее 30 километров. Это было гораздо скромнее планов неугомонного Герстнера. Но с чего-то же нужно было начинать.
«Петербургская газета» тогда писала: «Чтобы не быть голословным и доказать, что в России, несмотря на снежные зимы и морозы, возможно иметь железные дороги, Герстнер просил для опыта позволить ему построить маленькую железную дорогу между Петербургом и Павловском. Император Николай I дал на это своё соизволение, и вот в 1837 г. в России появилась первая железная дорога. Таким образом, только светлому уму и высокопросвещённой энергии императора Николая I обязаны мы появлением у нас железных дорог».
В советское время к Герстнеру почему-то относились неблагожелательно. Энциклопедия гласила: «Пытался монополизировать строительство железных дорог в России, делая при этом ставку на привлечение иностранного капитала, что вызвало резкий протест передовых слоёв русского общества». Это не совсем так, хотя и чисто коммерческие интересы Герстнеру были не чужды. Тем не менее он пользовался любым шансом, готов был на компромиссы, даже на унижения ради конечной цели – построить первую железную дорогу, положить начало новому делу. Это соответствовало его амбициям инженера и управленца. Австриец понял: единственный шанс быстро построить в России чугунку – согласиться на «царскосельский» вариант, к которому готовы были присоединиться состоятельные люди – и русские, и немцы – во главе с сыном Екатерины Великой графом Алексеем Алексеевичем Бобринским. Князь Вяземский называл его либералом «в лучшем и возвышеннейшем значении этого слова». Бобринский верил в прогресс, старался давать дорогу всему новому, не опасаясь неудач. Он возглавил акционерное общество Царскосельской железной дороги – и это стало большой удачей для Герстнера и его смелого проекта.
Строительство началось под неусыпным руководством австрийского инженера. Специалистов не хватало, рабочих – выходцев из крестьян – нужно было обучать. Однако построить дорогу удалось на удивление быстро – меньше чем за год. И служила она России верой и правдой.
В конце 1837 года, испытывая новый локомотив, Герстнер поскользнулся – и сломал два ребра. Но махнул рукой на здоровье и вскоре отправился в далёкую Америку. Сказался его авантюрный характер романтика. В Штаты его командировали с целью сбора информации о тамошних железных дорогах и каналах. Он отправил оттуда в Россию десять «Писем из Североамериканских Соединённых Штатов», в которых восхищался техническим обустройством местных железных дорог и многое из иностранного опыта предлагал применить в нашей стране. Увы, в конце 1839 года инженер тяжело заболел, а 12 апреля 1840 года, находясь в Филадельфии, скончался. Было ему всего 44 года.
В наше время Герстнера по праву считают основоположником железных дорог в трёх странах – в Австрии, Чехии и России.