* * *
Грянет ли гром за холодным окном,
молния в сон ли ворвётся, пугая,
иль зашатает могучий перрон –
эй, братаны! – до звонка ли до края
скользкой платформы?.. А, может, земли?
– Пропасть как пропасть.
Слабо́́ перепрыгнуть?!
Плачут гармони во весь свой зенит,
ме́хи до Кушки экватором выгнув.
А там пересылка. А там первый бой
голосом страшным орёт понарошку.
Встанем-привстанем – нам не впервой
играть в неваляшку и даже в матрёшку.
«Мама, ты что? Да тут всё нормалёк.
Кормят отлично. Сержанты – что надо».
Штемпель почтовый... А сам-то сынок
месяц как в клочья разорван снарядом.
Грянет ли гром... А чего он гремит
рано пред зорями, спать нам мешая?
– Почта торопится. Почта спешит
от края до края… До самого края.
1982
СНЫ И СТРЕКОЗА
Моей любимой жене
А у моей крали
то-о-нкая талия
и голубые глаза.
Солнце в прятки играет
в каштановых волосах.
Запах магнолий и кофе
разносится за версту.
В сумерках смуглая кожа
сияет, как на свету.
Ветка ли стукнет в ставень –
вспыхнет в траве роса…
Иль это лунный гравий
рассыпали небеса?
Тянется в сад бескрайний
стёжка из хрупких слёз…
А моей крале лайнер
снится на во́лнах грёз.
А лайнеру снится берег,
в тенистых каштанах дом
с полуоткрытой дверью,
высоким резным окном,
звон воробьиной стаи…
Много ещё чудес
свой продолжают танец –
поле и луг, и лес.
Свой продолжают танец
баржи речной гудки…
И, осыпаясь, тают
розовые лепестки.
Тает звон мандолины,
лайнер в море и пляж,
куст молодой малины
и на лугу шалаш.
Тают сны между нами –
на цыпочках ходят сны…
А у моей крали крылья –
и нежность морской волны.
Жарче струн мандолины
чуткое тело её.
А над кустом малины
дождик всё льёт и льёт,
а над кустом малины –
«Ах, над кустом малины
губы слаще малины!» –
забвение и забытьё…
Кто-то в любви сгорает,
кто-то себя бежит,
кого-то уносит лайнер,
а кто-то вообще не спит.
Однажды, когда со снами
и я прощался в слезах,
облюбовала мой палец…
Не улетай, стрекоза!
2013