Кто-то в раю окажется, кто-то – в аду. 
Слышите – только тихая-тихая музыка в мире
(Трудно представить, но всё же – смогу.)
И последние зубы раскрошатся...
На кого быть в обиде?
Рукописи истлеют, травы пожухнут,
горючее – на нуле...
Только ложечка чайная кружится по орбите,
Будто память о людях, родившихся в Феврале.
, ЕКАТЕРИНБУРГ
ФЕВРАЛЬ
1. Диалог с февралём
– Не ищут от добра, мой друг, добра,
Да повезло тебе с рожденья крупно,
Смотри, на ветках сколько серебра,
И золото светил тебе доступно!
– Согласен! Даже месяц, будто бра,
Хватает в закромах моих добра! 
– Твой век короче... Думаешь о нём?
На день, на два... Ах, всё равно растаешь.
Но то, чего тебе не хватит днём,
Ты по ночам с избытком наверстаешь.
– Секрета разглашать я не хотел,
Ты угадал, как будто подглядел.
– Чего тебе ещё? К тебе друзья –
Январь, Декабрь наведаются часто,
Ты верен дружбе – без неё нельзя:
Опора – в горе и застолье – в счастье.
– Ты прав, мой брат, в достатке я живу,
И есть родня, и есть в поступках воля...
Сегодня, тс-с-с, Весну я приглашу,
Вот мастерица кувыркаться в поле!
Так жизнь моя текла бы и текла...
Тепла мне не хватает, брат, тепла.
2. У святого источника в Переделкине
Светлая льётся водица,
Рад говорить родничок...
С неба возникли синицы,
Из-под земли – старичок.
Очередь движется кучно,
Сбоку смиренно стою,
Чтобы не сделалось скучно,
Песенку тихо пою:
Светлая, светлая, лейся,
Люди Твоя напои,
Родина, родинка, песня,
Жажду мою утоли.
В Доме писателей пусто,
Кажется, вовсе их нет,
«Пушкин! – воскликнуть бы, – Пушкин!
Дайте ему кабинет –
Лучший, с диваном, с камином,
Рядом – с шампанским ледник...»
С нами дорожкой недлинной
Он бы ходил на родник.
Даст тот и Музу, и силу,
Главное в жизни – успеть...
Девушка, выпрямив спину,
Кружечку тянет: – Испей!
Тихой улыбкой красива
В яви, а может, во сне...
Что, если это Россия
Чашу подносит ко мне?
Светлая, светлая, лейся,
Люди Твоя напои,
Родина, родинка, песня,
Жажду мою утоли.
3. Фантазия на тему
Эта ложечка серебряная, с краю объеденная,
ущербная,
Словно русское дворянство, изрядно помятая,
И всё же выжившая, на варенье щедрая,
На вишнёвое моё и на чай с мятою.
Не могу я, конечно, помнить,
как бабушка Надежда Григорьевна
Подарила мне ложечку, по традиции,
на первый зубок.
Времена-то минули какие горькие,
Не всякий в них устроиться смог.
Многое могла бы порассказать
вещица заветная,
Вскоре исполнится ей дата почётная!..
Где же проба твоя благородная, еле заметная,
Восемьдесят четвёртая?
И когда опустеет в граде и в каждой квартире,
НА СВЯТКАХ
Транспорт сюда не дойдёт,
Жалостлив плач электрички,
Платьем позёмка метёт...
Рады лишь мы да синички.
С неба седой Дед Мороз,
Как Николай Мирликийский,
Белым букетом из роз
Машет в просторах российских.
Сядем с тобой у окна,
Вспомним гаданье на Святках.
Хочешь – согрею вина,
Хочешь – промчимся на санках!
«Любишь?» – спрошу в тишине.
Вымолвишь: «Как же иначе!»
Кофея гуща на дне –
Что она всё-таки значит?
Ах, не очаг, не постель,
А расставанья, вокзалы...
Ночью засыплет метель
Милые инициалы.
Будем же благодарить
Счастье случайных мгновений!
Кто это нам подарил
День этот благословенный?
Ты подставляешь ладонь
Под ворожбу снегопада...
Вера, Надежда, Любовь –
Что ещё, милая, надо?
ОТЦОВСКОЕ ВИНО
Затейлив узор облигаций,
Далёк довоенный заём…
Погашен. Не надо оваций,
Мы знаем немало о нём.
Заводы, жильё, и плотины,
И трактор, и аэродром –
За всё вы, отцы, заплатили
Не только бумажным рублём.
И вот в полукруглом окошке
Игриво мелькнул маникюр,
И девушка, платье в горошек,
Вручила мне пачку купюр.
Меня поздравляли соседи:
«Наверное, сотенок пять?»
Процентный, отцовский последний…
И тихо заплакала мать.
И близким далёкое стало.
«Ох, кабы не эта война,
Ещё бы прожил он немало,
Мы выпили б вместе вина».
Сквозь старые липы и клёны
Пробился полуденный блик,
Лежали на синей клеёнке
Червонцы, пятёрки, рубли.
Цветы отцвели и засохли,
Промчались года, как в кино,
Но хлеб мы жевали отцовский,
Отцовское пили вино.