Сообщение в ночи от подруги напугало: «Если не спишь, срочно включи ТВ. Первый канал. Что это?!» «Пятница, 13-е», – мелькнуло в голове. Включила. Убегающие титры объявили об окончании документального фильма-премьеры «А.С. Пушкин. Разговор о нелепых подозрениях». На горе своё решила пересмотреть в интернете…
Какая невежественная, безнравственная и чудовищная чушь! Простите, но это вовсе не «нелепые подозрения», а явно провокационные, рождённые в не очень здоровом, кажется, мозгу домыслы, которые, не смущаясь, озвучивают и «расследуют» журналисты. Самое гадкое – что в своё провокационное, лукавое и мутное расследование они завлекли и практически использовали оправдательным фоном весьма авторитетных и уважаемых в культурной и духовной среде, в профессиональном пушкиноведении людей. Главный вопрос, возникающий после просмотра: ЗАЧЕМ? На какую аудиторию и на какую реакцию был рассчитан этот «телепродукт»?
«Наш фильм – о последних мгновениях жизни Пушкина и первых днях после его смерти; о заключительных аккордах его мощно и ярко прожитой жизни и её финале, невыясненном и покрытом тайной по сей день», – пафосно предупреждает ведущий «расследования» Сергей Медведев. Небезызвестный, между прочим, тележурналист, прославившийся в 90-е годы своими интервью с первыми лицами, побывавший пресс-секретарём Ельцина, лауреат различных премий и ныне руководитель собственной студии, производящей в том числе документальные фильмы из серии «тайны века».
Что побудило журналиста, весьма далекого от пушкиноведения, так самонадеянно «замахнуться на Шекспира»? Кто надоумил его покопаться «в белье» и даже «в могиле» великого поэта? Кто придумал этот кощунственный, отвратительный, с любой точки зрения, рефрен в фильме – рассыпающаяся на осколки или, хуже того, растаптываемая посмертная маска Пушкина? Может быть, не сам ведущий, но кто тогда? Его соавтор, такой же опытный, известный, вроде бы, в своей среде телережиссёр Сергей Браверман? Или кто-то ещё? А кто писал для ведущего тексты? Вот, например, один из вопросов (остальные не лучше), на которые он ищет якобы ответ: «… почему сразу же после панихиды в народе заговорили о подмене тела поэта, чью плоть выбросили из гроба и обрекли на гниение в петербургских болотах?..» Ну как вообще язык мог повернуться так мерзко сформулировать?
Но перлы ведущего не идут ни в какое сравнение с «откровениями» некоей Татьяны Карацубы, комментарии и домыслы которой красной (нет, скорее чёрной) нитью проходят через весь фильм. Ведущий важно представляет её как человека, которому «очень трудно иметь свой голос и отстаивать свою точку зрения, невзирая на общепринятую партитуру официального пушкиноведения». И на фоне уважаемых пушкиноведов она вдруг почему-то оказывается ведущим экспертом!
Вот дословно лишь несколько чудовищных по своему невежеству «подозрений», которые эта доморощенная, с явным прибабахом специалистка с придыханием бубнит при свечах, на фоне изображения поэта в гробу: «…на самом деле ни она (Наталья) не хотела за него замуж, за человека, которого весь свет называл «обезьяной», ни он (Пушкин) не хотел, потому, что он понимал, что это не будет его жена. <…> Сразу после свадьбы их поместили в гостиницу Демута, это на Мойке, и неделю молодая пара жила там. Через неделю якобы объявляют карантин и Пушкин уезжает с Натальей в Царское Село. Что происходило в это время в Царском Селе на самом деле? На самом деле это был медовый месяц Николая I с Натальей Гончаровой. А Пушкин? Он мешал буквально счастью царя, счастью царя и Натальи Гончаровой, его фрейлины. <…> Ненависть и неприязнь к Пушкину у Николая I возникли ещё с Царскосельского лицея. Мало кто знает о том, что такое был вообще Царскосельский лицей. Я вам сейчас скажу тайну или не тайну – даже не знаю, что это такое, но дети, которые учились в этом лицее, были бастардами (т.е. незаконнорождёнными. – Авт.) Александра I. Существовала такая традиция фрейлин при дворе царском – когда каждая фрейлина обязана или должна была родить царю, именно по его велению, ребёнка. Как дальше мы наблюдаем в случае Натальи Гончаровой, которая тоже такой же была фрейлиной при дворе Николая I. <…> Пушкина в Лицее звали «обезьяной». Он единственный, кто расово выделялся из всех детей, из всех бастардов Александра…»
Можно отмахнуться от этого мерзкого пасквиля, как от бреда сивой кобылы, или высмеять и выставить на позор его авторов, только как-то совсем не весело всё. Страшно. Вспоминается народная мудрость: «Посеешь ветер – пожнёшь бурю!»