Я сломала шейку бедра. Не то! Я наконец поняла, что такое православие, самодержавие, народность.
Не то! Я сломала шейку бедра и только тогда поняла, что значат три эти слова.
Подобный перелом – сильное испытание. Конечно, меня поддерживала моя семья – муж, сын. Но семья – это ближний круг. Её помощь и поддержка – нечто само собой разумеющееся! Конечно, мне помогали прихожане и батюшка в церкви. Но ведь помогать сестре во Христе сам Бог велел!
А вот мои соотечественники…
Первое время после операции я ходила с двумя костылями. И что же? Стоило мне остановиться перед ступенькой или бордюром тротуара, как кто-нибудь обязательно помогал переступить. Стоило в задумчивости посмотреть на обледенелый асфальт, как меня уже через него переводили. Дворник из соседнего супермаркета, завидев меня, посыпал дорожку до самого подъезда.
В троллейбусе, когда я входила, несколько человек вскакивали – уступить место. В театре капельдинеры предлагали на время спектакля забрать костыли, чтобы они не мешали сидеть, и приносили их обратно в антракте. В кинотеатре дежурные регулировали кресло.
Иногда рядом идущий человек, глядя на мои костыли, начинал рассказывать свою печальную историю. Женщина средних лет поведала, как она попала в автокатастрофу. Совсем молодая девушка сообщила о своём увлечении альпинизмом и о том, что из этого вышло. Парень кавказской национальности описал своё падение с шестого этажа.
Общим во всех этих историях был хеппи-энд: рассказчики демонстративно бодро вышагивали по асфальту, и было ясно, что они хотят вселить в меня надежду и оптимизм.
Невероятно чуткой оказалась молодёжь: молодые люди обоего пола спешно вытаскивали наушники и кидались на помощь. И дети.
Ковыляю из магазина – навстречу незнакомый мальчик лет десяти.
– Что это с вами? – в лоб спрашивает он.
– Каталась на лыжах… – вздыхаю я (что является чистой правдой: спускалась с горки и неудачно приземлилась).
– А это пройдёт? – деловито осведомляется мой собеседник.
– Пройдёт, – заверяю я и добавляю: – Месяца через два-три…
– Хорошо бы через два, – говорит мальчик и бежит по своим делам.
У Пастернака есть такая строчка: «Привлечь к себе любовь пространства…» Думаю, именно это со мной и произошло. И ещё я думаю, что семья, церковь, люди – это и есть самодержавие, православие, народность.
А ведь раньше казалось, что это просто идеологический штамп позапрошлого века. Раньше. До перелома.