Анатолий Султреков
Родился в 1954 году в деревне Тарбаган Таштыпского района Республики Хакасия. Окончил среднюю школу в селе Таштып. Высшее образование: Абаканский государственный педагогический институт, хакасское отделение филологического факультета; Высшие литературные курсы Литературного института им. А.М. Горького. Известный в республике журналист и писатель, автор ряда книг о замечательных людях Хакасии. Заслуженный работник культуры Республики Хакасия, член Союза журналистов России, член Союза писателей России. Лауреат Литературной премии главы Республики Хакасия – председателя правительства Республики Хакасия имени Николая Доможакова. Награждён медалью «Трудовая доблесть Хакасии».
Из биографической повести «Сенсей» о спортивной легенде Хакасии, мастере спорта СССР по вольной борьбе, известном тренере по косики карате Алексее Николаевиче Карамашеве.
Окончив второй курс, Алексей решил подольше побыть с матерью. В прошлом году он приезжал домой всего дней на десять. Тогда они с ребятами задумали подработать и собрали студенческую бригаду грузчиков.
Послевоенные трудности давали о себе знать, и многие студенты устраивались на ночные работы. Дворники пораньше шумной толпой вываливались на улицу, и через некоторое время слышалось шарканье метлы. Торопились до лекций подмести свой участок. А ночные сторожа сразу с работы шли в институт и засыпали прямо на занятиях.
Студентов на временную работу принимали охотно. Они не ругались с начальством, не устраивали перекуров, соглашались на сверхурочные. Работу выполняли быстро и качественно.
Алексей объяснял матери, что ему хочется заработать за лето немного денег. Дома по-быстрому сделал срочный ремонт и уехал обратно. Мать всё понимала.
На этих каникулах задержался дома. Помимо помощи, которая требовала мужской силы, надо было поговорить с матерью о своих планах. Не будет ли она против? Хотя сама понимает, что не сможет в одиночку выучить сына. Иногда побаливает, и нет сил держать большое хозяйство. А он ведь износился до невозможного. Зимует в брезентовых полутуфлях и без зимней одежды… Всё равно сейчас беспокоился, как объяснить ей, что уходит в академический отпуск.
– Мама, я решил не учиться… нет, не то, что ты думаешь… Просто решил один год отдохнуть… Так иногда поступают, – начал трудный разговор Алексей.
Мать опустила голову и подумала, что односельчане станут судачить – не смогла выучить единственного сына.
– А потом… тебя возьмут обратно? – спросила с надеждой.
– Я же не ухожу из института… Просто беру длинный отпуск.
– Сам решай, сынок. Ты уже взрослый.
В душе Мария Павловна противилась, но делать было нечего. Совсем исхудал Алексей, кожа да кости, пусть и держится молодцом...
– Ой, а что мы сидим... сейчас будем кушать, – засуетилась она.
Вдвоем они быстро наладили стол, сели. Всё же мама то и дело вскакивала, приносила что-нибудь, забытое в спешке, и ставила перед сыном.
– Мама, перестань суетиться. И так стол ломится. Давай вместе поедим, – уговаривал Алексей.
Она бы и рада посидеть рядом, погладить сына по голове, прижать к груди. Но за столом сидит почти взрослый мужчина. Всё же она чувствует, как нежно он её любит. Ради неё готов на все. Не хочет, чтобы волновалась, переживала. Поэтому у него всегда всё хорошо. В институте учится лучше всех, на краевых соревнованиях первый. Он показывал ей зачётку с оценками, привозил спортивные грамоты и медали. Сыновним успехам она радовалась, с гордостью рассказывала о них родственникам…
На следующий день попросили у соседей коня и съездили в Таштып, сделали нужные документы, чтобы Алексей оформил академический отпуск. По пути заехали к учителю физкультуры, который давно стал почти родным. Андрей Арсентьевич обрадовался, расспрашивал о студенческой жизни. Похвалил ученика, который продолжает заниматься спортом, занимает первые места на краевых соревнованиях.
Когда возвращались обратно, набрали в лесу целый воз сушняка. Алексей нарочно прихватил топорик и верёвку. Потом разрубит сушняк, будет матери на чём готовить себе пищу. А она не могла нарадоваться, что сын рядом…
Подошло время расставания. Алексей предупредил, что долго не сможет навестить мать. Постарается заработать побольше, чтобы хватило окончить институт. И им станет полегче. Он получит направление, наверно, в какое-нибудь лесное хозяйство и забёрет маму к себе.
Нет, не зря говорят, что мы только предполагаем, а располагают нашей жизнью свыше. Так и произошло в жизни Алексея Карамашева.
В деканате договорился, что на время академического отпуска поживёт в студенческом общежитии. Сходил на хлебокомбинат, где собирался работать. Сказали, что завтра уже можно выходить. Так и начался его трудовой стаж.
Мужики в бригаде были бывалые. Некоторые успели отсидеть. Руки в татуировках. Поначалу хотели, чтоб Алексей при них стал мальчишкой на побегушках. Двоим пересчитал рёбра, одному расквасил нос, а тот, который схватился за нож, долго потом лежал в больнице – удачно подвернулась крепенькая палка. После этого студента оставили в покое, хотя и посматривали косо.
В день первой получки Алексей строил планы покупок. Обязательно приобрести что-нибудь из одежды. Тёплую куртку, что ли. Скоро начнёт холодать.
На улице его ждали рабочие из бригады, все как один. Кое-кто радостно ухмылялся, щелкая пальцами по горлу.
– Надо бы студенту проставиться… Обмыть первую зарплату, чтобы не оказалась последней.
Алексей не сразу понял, что от него требовалось. Однако эти правила не нами придуманы и не нам их отменять, поэтому согласился. Отсчитал некоторую сумму и отдал парню, который вызвался сбегать в магазин. Сам же Алексей незаметно покинул компанию. На другой день мужички хвастались, как отлично обмыли первую Лёшкину зарплату и как потом, натолкнувшись в парке отдыха на хулиганов, на славу подрались.
Со временем Алексей привык. Мешки с мукой уже не казались слишком тяжёлыми. И с кровати соскакивал легко. Не то что раньше, когда ныла и болела каждая мышца. Хотелось махнуть на всё рукой, бросить работу и спать… спать. Но он через силу вставал и отправлялся на комбинат. И выдержал.
От грузовых машин до склада мешки таскал бегом. Иногда умудрялся сделать по несколько приседаний для укрепления мышц ног. Когда привык к тяжестям, стал вызываться на дополнительную работу. Остальным это не нравилось.
– Какой-то малахольный ты. За то, что так шустро бегаешь, тебе лишних копеек платить не будут. Только угрохаешь себя. А тебе же надо закончить учёбу!
– Присоединяйтесь ко мне. Чем дымить «Север», потаскаем мешки, – смеялся Алексей.
– Да ну тебя… Мы же жалеючи… Не хочешь – не надо. Большой молот тебе в руки… и наковальню в придачу. Тоже нашёлся – кузнец своего счастья.
Больше Алексей не дразнил товарищей своим рвением к работе. В минуты перекура выбирал укромное место и продолжал накачивать мышцы. Взвалит на плечо мешок и начинает приседания или круговые движения. При этом иногда смеялся про себя – неудачливых борцов называли между собой мешками. Вот он и докопался до происхождения этого слова. Сколько ни бросай, никакого сопротивления.
Однажды кто-то из мужиков посоветовал:
– Жалко тебя, чудака. Горбатишься тут за копейки. Надо тебе в речпорт идти. Работа такая же, но платят в полтора раза больше. Студентов берут охотно.
– Не пойму тебя, дядя! Если там платят больше, почему сам туда не идёшь?
– А мы че? Привыкли тут. Живём поблизости. Выпиваем помаленьку. А там насчёт спиртного строго. Сразу увольняют. А ты на выходных смотайся туда. Ради интереса. Поспрашивай ребят. Скажи, что спортсмен, чемпион края. Спортсменов там уважают.
В этих словах была логика. В ближайшие выходные съездил в речпорт. Полюбовался могучим Енисеем. Встретился с какими-то гаврошами в тельняшках. Оказались матросами речного судна. Все молодые, весёлые, компанейские. С улыбкой посмотрели на расклешённые брюки студента, признали почти своим и подсказали к кому обратиться.
– Чей-то хлеб отбирать не собираюсь. Студент. Учусь очно. Взял академический отпуск. Отец погиб на войне. Мать одна, помогать некому. Занимаюсь спортом, чемпион края. Если возьмёте на работу, не подведу, – на одном дыхании выпалил Алексей.
– Слушай, парень, думаю, сработаемся. Значит, студент и спортсмен? Определю тебя в бригаду Мельникова, – рассудил начальник речпорта.
Ездить было далековато. Работа та же. Только на хлебокомбинате ему в основном приходилось перетаскивать мешки с мукой, а здесь – что прикажут. Бригада была в основном молодёжная. Некоторое время присматривались, потом убедились, что Алексей камня за пазухой не держит. А в работе знает своё место – не отстаёт, но и в передовые не рвётся.
Один грузчик, косая сажень, во время перекура вызвал помериться силой. Когда-то тоже посещал секции, но нигде подолгу не задерживался. Душа к спорту не лежала. А вот сила не давала покоя.
Рабочие организовали живой круг. Алексей про себя ухмыльнулся: грузчикам нужно зрелище, им до лампочки, кто победит. Никто не обратил внимания на то, что у выступающих весовые категории разные. Работяга весил килограммов на десять больше и в плечах пошире, и по возрасту старше.
– Стоп, стоп, ребята! Как будете бороться? Алексей, ты каким видом занимаешься? Вольная... Понятно. А Макар у нас всеядный. И вольная, и классическая, и самбо. А давайте, ребята, определим приз. Хотя бы… хотя бы… О, у меня в вагончике лежит новенькая спецовка, – внёс лепту бригадир.
Дан сигнал к началу. Противники поизучали друг друга – как передвигается, какую стойку предпочитает, осторожничает или заманивает в ловушку. Закружились в схватке. Вот Макар на земле. Алексей перелетел через него, как пушиночка. Сила у грузчика непомерная, но есть слабинка – можно в ноги пройти. Слишком азартен – ещё одно слабое место. Но как это всё применить к такому Поддубному? Схватит – не вырвешься, подойдёшь – не сдвинешь. Надо его силу использовать против него… По мнению трудового народа Алексей почти профессионал. Студент, спортсмен, чемпион края. Какая разница, что по лыжным гонкам. Сказал, что занимается борьбой, – значит, чемпион по борьбе. Поэтому Макар осторожничает, ждёт подвоха. И доосторожничался – не понял, как оказался на спине...
После этой импровизированной борьбы Алексея потянуло в спортзал. Как-то забежал на минутку. Дмитрия Георгиевича не было, повёз сборную команду края куда-то в Прибалтику на крупный турнир. Знакомые ребята встретили радостно, тут же окружили.
– Смотрю на тебя, Лёшка, и не могу понять, в какую сторону ты изменился: в лучшую или в худшую. Возмужал, силушка так и прёт. Но в то же время потерял изящество, гибкость, кошачью плавность, – развёл руками Володя Зайцев.
– Начну учиться – всё вернется на круги своя, – рассмеялся Алексей.
Всё хорошее или плохое когда-нибудь заканчивается. Приближался сентябрь. Настала пора уходить с работы. С бригадой Алексей расставался с какой-то грустинкой. Не только молодые рабочие, но и бригадир обнадёжил, что они всегда рады его видеть, приглашали на выходные «зашибить копейку». А если есть такие же надёжные друзья, то можно и их приводить. Работа всегда найдётся, а деньги студентам просто необходимы.
Домой собирался – всем родственникам, соседям, знакомым, друзьям купил подарки-сувениры. По мелочам набрал разного. Но ещё надо взять что-то для матери – что-то особенное, основательное.
Проходя через рынок, увидел толпу женщин, что-то горячо обсуждающих. Подошёл поближе, полюбопытствовал. Какой-то дед сидел на табуретке и молча курил, не вмешиваясь в женский разговор. Будто это не он продавал ножную швейную машинку известной на весь мир фирмы «Зингер».
Алексей прислушался. Одна пожилая женщина без умолку перечисляла замечательные качества немецкой фирмы. С ней соглашались. Протолкнулся поближе. Женщины посмотрели на парня недоумённо. А он присмотрелся и поинтересовался, есть ли смысл торговаться. Старик пожал плечами, сказал, что на то и рынок. Сказал, что похоронил старуху, а дети взрослые, разъехались кто куда. Поэтому решил продать, вдруг ещё кому-то послужит.
– Для матери, да? Бери за сколько есть. Не пропадать же хорошей вещи, – сказал Алексею продавец и показал завёрнутые в мешковину железяки-запчасти. – Это в придачу. Изготовил собственноручно на заводе. Нужные штуки. Пригодятся.
– Да я могу заплатить те деньги, которые вы просите. Целый год работал, накопил, – не стал скрывать молодой человек.
Мария Павловна чуть не присела от неожиданности, когда в дом ввалился сын с огромным рюкзаком за плечами. Год не видела. Сразу же бросилась ему на грудь. Не удержалась, начала всхлипывать от радости. Постояли обнявшись.
– Ой, какой у тебя рюкзак тяжеленный! Скидывай быстрее, – спохватилась мать.
Алексей поставил поклажу на пол, посмотрел на маму. Да, заметно, что без него она бедствует. И ему стало её так жаль, что опять прижал к себе и погладил по голове. Как, помнится, раньше мать гладила его по вихрастым волосам.
– Мама, хочешь посмотреть, что я тебе привёз?
– Сначала чай надо попить. Дорога дальняя, проголодался, наверное.
Она достала из погреба несколько яиц, соорудила небольшой ужин и смотрела, как с удовольствием он ест. Потом сбегала до соседей, пригласила вечером к себе. В деревне так заведено – гость в дом, а через некоторое время и соседи появляются под разными предлогами. Надо же пообщаться с приезжим человеком, узнать новости.
После чая Алексей сходил в тальник за сухими ветками. На сегодня хватит и печь затопить, и горячее приготовить. Мария Павловна хлопотала по хозяйству.
– Мама, иди сюда. Немного отдохни. Посмотрим, что здесь. Не зря же нёс в такую даль, – позвал Алексей, развязывая горловину большого рюкзака.
Мать обтёрла мокрые руки о подол и присела рядом. Конечно, ей не терпелось узнать, что такое притащил сын домой. Пока Алексей бегал за сушняком, она было попыталась приподнять рюкзак – бесполезно.
– Посмотри, мама, это для родственников и соседей. Есть одинаковые вещи. Но тебе лучше знать, кому что дарить, – начал расставлять перед матерью несметное количество разных подарков и сувениров.
У Марии Павловны разбежались глаза. Вот это да-а! Какой молодец у неё сын. Никого не забыл. Даже дальним родственникам перепадёт. Дело не в стоимости, а во внимании. Вот обрадуются пожилые люди такому отношению к себе!
– Алёша, можно, этот цветастый платок я возьму себе? Как-то сразу приглянулся. Буду носить и тебя вспоминать, – немного виновато сказала Мария Павловна.
В ответ сын весело рассмеялся, развернул большой свёрток и достал из него несколько разноцветных платков. Поверх разложил платья – одно лучше другого. И выходные, и для повседневной носки. Мать снова всплакнула.
– Ну, мама, перестань. Лучше примерь какое-нибудь. Вот это, – Алексей наугад выхватил цветастое платье и смутился, в горле запершило.
Мария Павловна, всхлипывая на ходу, удалилась в маленькую комнату. С собой прихватила платок. Алексей ждал. Тут в дом зашла тётя Лида, которая нянчилась с ним, когда он был совсем маленький. Одновременно из маленькой комнаты вышла молодая красивая женщина. Увидев сестру, смутилась, раскраснелась и стала ещё краше.
– Алексей, здравствуй! С приездом, братишка!.. Кого это ты привёз из Красноярска?! Ну и ну!.. Хороша, ничего не скажешь, – сказала тетя Лида.
– Да хоть сейчас под венец!.. Не вечно же ей одной мучиться, – раздался голос её мужа.
– Наверное, вечером в клуб схожу… Кадриль ещё могу сплясать, – поддержала шутку хозяйка дома.
– А тёте Лиде я купил специальный подарок… сейчас… сейчас, где-то здесь, – закопошился в рюкзаке Алексей.
Мать же никак не могла прийти в себя. Вот и сын вырос, стал настоящим кормильцем. Только как он собирается дальше учиться? Все заработанные деньги, наверное, ухлопал на подарки. Никого не забыл. А для любимой тети привёз, как по заказу, такой красивый халат.
– Вот это да-а!.. Ну и удружил, племянничек! Никогда не забуду твою доброту, – Лидия Павловна тут же начала обнимать и целовать Алексея.
– Сейчас и платок себе выберешь, – в голос заговорили мать с сыном.
Но самый главный подарок всё ещё не был извлечён.
– Мама, тетя Лида, закройте глаза… Замрите… Не подглядывать… Пока не скажу, не открывайте глаза, – немного запутался в тесёмках рюкзака Алексей.
Освободив детали «Зингера» от мешковины, мужчины собрали швейную машинку. Только после этого разрешили сёстрам открыть глаза. Лидия Павловна вскрикнула, тут же подошла к швейной машинке, покрутила ножную педаль, вытащила металлический челнок, полюбовалась на него, проверила наличие нитки. Оглянулась на сестру. Та стояла с глазами, снова полными слёз, и молча смотрела на чудо, которое появилось в её доме.
– Ну, племянник… ну, молодец… Это же на всю жизнь… Или ты сам такой умный, или кто-то водит тебя за руку по жизни… Неужели дядя Саграс?
Услышав имя мужа, Мария Павловна совсем разрыдалась. Подошла к сыну, прижала к груди. Её никто не успокаивал. Понимали, что женщине надо выплакаться. Между всхлипами она повторяла имя мужа, не дожившего до такого счастливого дня, и укоряла сына, что все заработанные деньги потратил на подарки.
– Мамочка, перестань. Я же целый год работал. Купил себе всё необходимое. И на учёбу оставил. В Красноярске же за работу платят хорошо… Ну, мама, перестань.
– Всё, сынуля, всё… Сейчас успокоюсь… сейчас....
Потом сёстры вдвоём осмотрели швейную машинку. Нашёлся небольшой кусок материи. Начали шить, проверять ход «Зингера» – пришли в восторг.
– Такую вещь требуется обмыть, – напомнил муж тёти Лиды.
Алексей извлёк из бездонного рюкзака четвертушку спирта.
– О-о, это совсем другое дело... Сейчас мы его разведём. Чтобы эта немецкая машинка никогда не ломалась, – засуетился муж Лидии Павловны.
А сёстры начали готовиться к приёму гостей. Через час-другой начнутся собираться соседи и родственники. Как большая дружная семья: и в радости, и в горе вместе. Тут же такое событие – из большого города вернулся их односельчанин, сын уважаемого в деревне человека. Как не заглянуть на огонёк? Не посидеть за столом? Не поговорить о событиях в мире, о городской жизни? И Алексею всё это надо было рассказать понятными словами. С умудрёнными жизнью пожилыми людьми надо держаться уважительно, на вопросы их отвечать доступным им языком.
Гости заходили в дом, за руку здоровались с Алексеем – независимо от возраста, он хозяин дома. По хакасскому обычаю с мужчиной надо здороваться за руку. Это знак уважения к хозяину и к дому, к очагу вообще.
У каждого зашедшего в дом Алексей справлялся насчёт здоровья-благополучия их самих, их детей и внуков. Затем гостя усаживали за стол, угощали и одаривали гостинцами. Пожилые люди не знали, как выразить свою благодарность молодому человеку, который так их уважил. Иногда бывает так, что хорошие соседи становятся ближе родственников. Не зря же в хакасской поговорке говорится, что даже самая близкая родня приезжает и уезжает, а соседи остаются.
– Хочу сказать, дорогой Алексей, что твоя жизнь только начинается. Но все мы видим, что ты начинаешь её с правильного пути. Род у тебя славный, что с отцовской, что с материнской стороны. Твои дядьки Барашковы по материнской линии были людьми умными, справедливыми, всегда стояли за народ. Никогда об этом не забывай, сынок, – обратился к Алексею самый пожилой человек аала Сарыглар из рода Сагалаковых и с удовольствием осушил свою стопочку.
Все согласились с мудрыми словами старика, со своей стороны добавляя тёплые благопожелания, давали добрые советы. Между тем Алексей даже не притронулся к своей стопке, за что старики его похвалили. По обычаю мужчина мог попробовать спиртное только после рождения третьего ребёнка в семье. Но жизнь быстро менялась, и традиции, дошедшие из глубины веков, уже забывались, что огорчало старшее поколение.
– Не забывай, сынок, что твои дядьки Барашковы ещё в царское время топтали улицы Москвы.
Но Москва будет позже, а пока Алексей ехал в Красноярск – продолжать учёбу.
Перевод автора