Сегодня и изо всех щелей прёт сплошной негатив. Говорят больше о штрафниках и совсем не вспоминают о таком институте в Красной армии, как политбойцы. А они, между прочим, брали на себя самые трудные и ответственные боевые задания. Первыми поднимались в атаку, увлекая за собой остальных бойцов, первыми и погибали. Я до сих пор ощущаю дрожь в теле, когда вспоминаю рассказы отца о штыковых атаках, в которых он чудом выжил.
Всего за первые шесть месяцев войны в войска было послано 100 тысяч политбойцов (60 тысяч коммунистов и 40 тысяч комсомольцев). Как рассказывал отец, в партию большевиков он вступал по убеждению. В самом начале войны ему было 29 лет, и пошёл он в армию добровольцем. Был определён политбойцом на Ленинградский фронт в стрелковую роту, в период самого яростного натиска фашистов на город. Его боевой путь был коротким и закончился в декабре 1941 года:
– Рота обороняла высоту Воронья из последних сил. Фашисты жали. Но высоту никак нельзя было отдавать, с её вершины простреливалась большая часть Ленинграда. Мы надеялись на подкрепление, однако трое посланных в полк связных не вернулись. Вызвался я. Пули роем проносились надо мной, но, видимо, ещё не было моей. Не знаю и сам, как добрался до штаба полка, доложил. Сказали, что на помощь выступает целый батальон, и мне возвращаться с ним.
Но мне нужно было поддержать своих товарищей, сообщить, что помощь идёт, и я подался обратно в роту один. Где-то на полпути меня и достало. То была моя пуля. Наверное, так бы и сгинул. Но идущие на подмогу бойцы батальона обнаружили меня и отправили в госпиталь. Очнулся через две недели, три месяца не разговаривал, потом меня «Дорогой жизни» отправили в Вологду, где я с трудом начал говорить. Пуля прошла сквозь голову навылет, и врачи посчитали, что я не жилец. Списали подчистую. В июле 1942 года за мной приехала мать. Чего ей стоило в то время добраться из Острогожска до Вологды и обратно, да ещё со мной, заикой, сам Бог знает. Врачи считали, что я больше года не протяну, а вот уже 40 лет топчу эту землю. А в 1965 году вызвали меня в райвоенкомат и вручили медаль за тот бой – «За боевые заслуги».
Победу ковал простой народ в лице Виктора Шкутника, бабы Серафимы и моего отца Тимофея – бондаря. Слава им должна быть на века.
Вадим Кулинченко,
капитан 1 ранга в отставке