Точку в нашествии коронавируса (явно преждевременную) поставило на Западе не исчезновение болезни и даже не появление сколь-нибудь надёжного противоядия, а гибель от рук полицейского чернокожего жителя Миннеаполиса Джорджа Флойда и последовавшие за тем бунты. И это относится не только к США. Мировая либеральная печать во главе с The New York Times смела пандемию с полос и принялась оправдывать погромщиков подобно тому, как русское «образованное общество» предреволюционной поры оправдывало народовольцев.
Лозунг «Прекратите финансировать полицию!», вчера ещё удел анархистов, стал идеологическим мейнстримом. Три месяца борьбы с пандемией напоминали ликвидацию чернобыльской аварии, когда поутихли перестроечные распри в СССР. Но очень быстро общественная жизнь на Западе превратилась в привычную смесь ужаса и анекдота. Американская волна докатилась до Парижа 3 июня. В тот день несколько десятков тысяч человек вышли на демонстрацию солидарности с афроамериканцами. Хотя префект парижской полиции Дидье Лальман и заявил, что в соответствии с приказом (а Макрон называл запрет на общественные собрания при пандемии едва ли не «священным») не допустит массового скопления людей.
Однако разгона не случилось: за пару часов до шествия начальник префекта, дотоле суровый министр внутренних дел Кастанер, дал волю гуманистическим чувствам. Сказал, что «сердцем с демонстрантами», а каждый полицейский, совершивший «акт расизма», будет привлечён к ответственности. Министр умолчал, как отличить «акт расизма» от законного задержания представителя одной расы полицейским другой.
Спустя две недели несколько сотен врачей и медсестёр, недовольных условиями труда, устроили несанкционированный митинг в Париже. И это опять вошло в противоречие не только с указами власти, но и с призывами самих медиков «больше трёх не собираться» хотя бы до осени. Демонстрация переросла в драку с полицией. В ходе побоища арабская медсестра Фарида С. (полное имя держится в тайне) начала метать в стражей порядка камни, оскорблять их и показывать средний палец. Оказав сопротивление при задержании, она не получила ни единой травмы, провела в околотке меньше суток и вышла на волю.
Но гневу «прогрессивной общественности» не было предела. Уроженка Сенегала, дочь пламенного борца за независимость от Франции, а ныне пресс-секретарь французского правительства Сибет Ндиайе была вне себя.
– Глядя на эти бесчинства, я не уверена, что смогу объяснить детям, почему нельзя бросать камни в полицию! – восклицала она.
В отношении сотрудников правоохранительных органов, задержавших Фариду С., была начата проверка. Дух бунтарства и агрессивности стал расползаться по стране. На окраинах двух городов, Ниццы и Дижона, произошли кровопролитные столкновения между молодыми выходцами из чеченской диаспоры и арабской молодёжью, что представители первой объяснили стремлением отогнать арабских наркоторговцев от своих жилищ, а французская жандармерия назвала столкновением конкурирующих банд.
Поводом послужило избиение группой арабов возле дижонской кальянной «Чёрная Жемчужина» 16-летнего чеченского юноши и его приятеля-албанца. В знак возмездия несколько сот вооружённых чеченцев, быстро съехавшихся из Франции, Бельгии и Германии, устроили рейд в арабский квартал Дижона и властвовали там несколько суток до момента, пока по решению Елисейского дворца в город не ввели бронеколонну внутренних войск Франции. Однако что теперь полиция?
Успокоение наступило, когда в главной мечети Дижона в присутствии муллы аксакалы чеченской и арабской общин достигли соглашения о перемирии, а чеченские старейшины подарили арабам трёх баранов. Рамзан Кадыров, к слову, публично одобрил действия соплеменников.
«Россия слиняла в три дня», – говорил Василий Розанов о царских чиновниках и офицерах, спасовавших перед большевиками в 1917-м. Их французские собратья-полицейские, проявлявшие твёрдость в ходе карантина, слиняли с такой же скоростью. О коронавирусе, похоже, все уже позабыли.
Никита Дмитриев,
Париж