ДВА ПОЭТА
В кошельке земного летаЗвонких дней наперечёт.
Кроют крышу два поэта,
Крыша эта протечёт.
Крыша скоро прохудится,
Похоронит все труды.
Только слово не боится
Ни огня и ни воды.
* * *
Говори, я любил этот голос,В нём не стихли мои соловьи,
Не беда, что душа искололась
О пустые обиды твои.
Ты прощать никогда не умела,
И не надо, останься такой!
За окном от февральского мела
Мир похож на приёмный покой.
Можно врать в эту чёрную трубку
И не страшно остаться вдвоём.
Это время прохладную руку
Держит крепко на пульсе моем.
* * *
Конечно, грустно, что в итогеМинутных радостей земли
Мы станем пылью у дороги,
Дороги, по которой шли.
Кому помолишься, безбожник,
Когда настанет твой черёд?
А помолюсь на подорожник,
Что и за трактором встаёт.
ПРОЩАНИЕ
Промолчать на грани фальшиНа вопрос простой
И не знать, что делать дальше
С вашей красотой.
Проводить на электричку,
Закурить дымок,
Ткнуть обугленную спичку
В старый коробок.
Только с лавочки перронной
Вскинуться слегка
На олений, на влюблённый
Крик товарняка.
Вроде тучка наползала,
Да простыл и след.
В ресторане у вокзала
Надпись: «Пива нет».
Нету счастья, нету пива,
Небеса пусты,
Только частая крапива –
Жгучие листы.
Да в её пределах пыльных
Около тропы
Спит на вывернутых крыльях
Парень из толпы.
И в сопенье этом кротком,
В жилке у виска –
О конечном, о коротком
Вечная тоска.
Так, будто знает что-то.
Вначале было мило,
Но быстро утомило.
Купил он крест нательный,
Стал сторожем котельной.
Светил оплывшим воском,
Пил водку за киоском
И помер этим летом
Законченным поэтом.
Ты лети, родимая, лети,
Неуклонно преодолевая
Встречный ветер Млечного Пути.
В том краю, где для надежды даже
Воздуха спасительного нет,
Дремлют звёзды с копьями на страже,
Медленный рассеивая свет.
Там, за океанами созвездий,
За скалой последнего числа,
Вечный день вздымается над бездной,
Бездной, раскалённой добела.
Но пред тем, как в пламя окунуться,
Чтобы раствориться и гореть,
Дай на нашу землю оглянуться,
Дай мне на Россию посмотреть!
Где за тишиной неизречённой.
За селом, клонящимся ко сну.
Ищет неба мальчик восхищённый,
Запрокинув русую копну.
Около тропы
Спит на вывернутых крыльях
Парень из толпы.
И в сопенье этом кротком,
В жилке у виска –
О конечном, о коротком
Вечная тоска.
ПОРТРЕТ
Смотрел с Доски почётаТак, будто знает что-то.
Вначале было мило,
Но быстро утомило.
Купил он крест нательный,
Стал сторожем котельной.
Светил оплывшим воском,
Пил водку за киоском
И помер этим летом
Законченным поэтом.
НЕБО
Мысль моя, стрела моя живая,Ты лети, родимая, лети,
Неуклонно преодолевая
Встречный ветер Млечного Пути.
В том краю, где для надежды даже
Воздуха спасительного нет,
Дремлют звёзды с копьями на страже,
Медленный рассеивая свет.
Там, за океанами созвездий,
За скалой последнего числа,
Вечный день вздымается над бездной,
Бездной, раскалённой добела.
Но пред тем, как в пламя окунуться,
Чтобы раствориться и гореть,
Дай на нашу землю оглянуться,
Дай мне на Россию посмотреть!
Где за тишиной неизречённой.
За селом, клонящимся ко сну.
Ищет неба мальчик восхищённый,
Запрокинув русую копну.
* * *
А.С.
Жить так просто,
Пить без тоста,
Проходить как гость
Мимо старого погоста
За горбатый мост.
Густо селятся вороны
На погосте том,
Тускло светится сквозь кроны
Луковка с крестом.
И очнуться всею плотью,
Словно от толчка,
Оттого, что вдруг щепотью
Сложена рука.
Горела тихая заря,
И жизнь из вечности смотрела
Букашкою из янтаря.
Пить без тоста,
Проходить как гость
Мимо старого погоста
За горбатый мост.
Густо селятся вороны
На погосте том,
Тускло светится сквозь кроны
Луковка с крестом.
И очнуться всею плотью,
Словно от толчка,
Оттого, что вдруг щепотью
Сложена рука.
МУЗЫКА
Старик играл, а скрипка пела,Горела тихая заря,
И жизнь из вечности смотрела
Букашкою из янтаря.
События, пейзажи, лица
Мелькали в музыке разлук,
Едва успевший зародиться
Необратимо таял звук.
Но даже в самой малой доле
Он был прозрачней, чем слеза,
Когда старик по Божьей воле
Закрыл усталые глаза,
И музыка одна осталась
Сиять, подобно маяку,
Смирять оскалившийся хаос
И направлять его в строку.
Выпью бокал до дна.
Да будет благословенно
Имя твоё, жена!
Светлое и простое
Слово родных полей.
Облако золотое
Над маятой моей.
Свечкой под образами
Имя твоё горит,
Ласковыми слезами
Сына благодарит.
Преобразивший муку
В вечное торжество,
Кровно причастен звуку
Имени твоего.
У доярки Любы – взгляд из-под бровей.
Изложите, Люба, важные сугубо
Факты биографии доблестной своей.
Про стада и скотные подвиги работные,
Совершать которые, знамо, нелегко.
Как доили тоннами, целыми вагонами
Пенное, что облако, чудо-молоко.
За надои лучшие, цацки вам блескучие
Пару раз, при случае, вешали на грудь.
И болят умелые ваши руки белые,
Так, что глаз в тягучие ночи не сомкнуть.
А ещё у первенца – внука зубы режутся,
Муж не в силах с водочки перейти на квас.
И кружат метелицы, и коровы телятся
И Россия держится собственно на вас.
Мелькали в музыке разлук,
Едва успевший зародиться
Необратимо таял звук.
Но даже в самой малой доле
Он был прозрачней, чем слеза,
Когда старик по Божьей воле
Закрыл усталые глаза,
И музыка одна осталась
Сиять, подобно маяку,
Смирять оскалившийся хаос
И направлять его в строку.
ИМЯ
Я преклоню колено,Выпью бокал до дна.
Да будет благословенно
Имя твоё, жена!
Светлое и простое
Слово родных полей.
Облако золотое
Над маятой моей.
Свечкой под образами
Имя твоё горит,
Ласковыми слезами
Сына благодарит.
Преобразивший муку
В вечное торжество,
Кровно причастен звуку
Имени твоего.
ЛЮБА
У доярки Любы – золотые зубы,У доярки Любы – взгляд из-под бровей.
Изложите, Люба, важные сугубо
Факты биографии доблестной своей.
Про стада и скотные подвиги работные,
Совершать которые, знамо, нелегко.
Как доили тоннами, целыми вагонами
Пенное, что облако, чудо-молоко.
За надои лучшие, цацки вам блескучие
Пару раз, при случае, вешали на грудь.
И болят умелые ваши руки белые,
Так, что глаз в тягучие ночи не сомкнуть.
А ещё у первенца – внука зубы режутся,
Муж не в силах с водочки перейти на квас.
И кружат метелицы, и коровы телятся
И Россия держится собственно на вас.