Государственный академический Малый театр спустя 150 лет после первой постановки известной пьесы Ж.-Б.Мольера «Дон Жуан или Каменный пир», в которой автор бросил дерзкий вызов обществу и духовенству, решил вновь поставить её на своей сцене. Афиша гласит, что эта комедия в пяти действиях в переводе Владимира Лихачева идет с одним антрактом. Как сообщает сам театр, «в основе комедии - бессмертный сюжет о похождениях севильского повесы и распутника Дон Жуана, переосмысленный великим драматургом в острую комедию нравов. Спектакль Владимира Драгунова с Андреем Чубченко в заглавной роли - это попытка увидеть знаменитый сюжет глазами современного зрителя и убедиться в его "вечности". Время идет, но мысль и характеры, созданные Мольером, не стареют, оказываются понятными для нас, живущих 400 с лишним лет после написания пьесы».
«Дон Жуан или Каменный пир” - это, по авторскому определению, комедия, но комедия, безусловно, серьезная, - считает режиссер-постановщик спектакля Владимир Драгунов. - В любом обществе человек должен существовать по определенным установкам и правилам, тем более, в таком, где лицемерие становится религией. Дон Жуан не признает никакие правила, он ни в кого и ни во что не верит. Он свободен, но эта свобода его не радует, потому что ему нечем жить. Со всех сторон его окружают завистники и недоброжелатели. Единственное, что как-то развлекает его - это женщины. Жить без веры ему становится все труднее, и он ищет эту веру через подтверждение наказания за свои неблаговидные поступки, через отрицание этой самой веры. Он, в конечном итоге, не верит и в настоящую любовь, и только тогда задумывается о возможности ее существования, когда Эльвира приходит к нему, чтобы предупредить его и спасти...».
Дон Жуан сделал своим образом жизни соблазнение женщин и стремление влюбить их в себя. Зачем ему нужно столько любовных приключений - он, наверное, сам вряд ли бы ответил внятно. То ли это – по его мнению – самое естественное и простое, чем он может заполнить свою жизнь, то ли он родился таким – вечным ухажером и дамским угодником. Недаром же Мольер вложил в уста Сганареля (Сергей Сошников) слова: «В человеке есть что-то такое, чего объяснить нельзя».
Сам черт не брат Дон Жуану и даже Бог – не авторитет. Играя в опасную игру, он хочет проверить, в самом ли деле его, безнадежного грешника, рано или поздно настигнет кара небес.
Слуга Дон Жуана Сганарель в исполнении Сошникова обезоруживает и покоряет всех – и действующих лиц, и зрителей - своим обаянием, психологической гибкостью с налётом детскости, истинной преданностью хозяину и стремлением достучаться до его души и вложить в его голову мысль, что искушения и пороки – не единственное, что может приносить ему удовольствие в жизни и удовлетворенность ею. Но, как мы видим, не настроен Дон Жуан внять голосу чужого разума.
Наставления отца Дон Жуана Дона Луиса (Народный артист России Александр Ермаков) тоже проходят мимо его сознания, - и это вечный конфликт отцов и детей, не зависящий от эпохи. Чужим советам мало, кто способен следовать. Что касается женских образов, то самоотверженная жена Дон Жуана Эльвира (Лидия Милюзина) порывиста и экспрессивна. Кокетливы и соблазнительны крестьянки Шарлотта (Наталья Калинина) и Матурина (Наталия Афанасьева)
Ни одна женщина не может устоять перед обольстительностью Дон Жуана, но все попавшиеся на его удочку, только пополняют его коллекцию соблазненных. К глубоким чувствам и серьезной привязанности Дон Жуан не стремится и, скорее всего, даже не знает, что это такое. Да, Дон Жуан – далеко не ангел, но и общество не безупречно. Как было во времена Мольера, так и остается по прошествии веков.
Сценография Марии Рыбасовой – вся в серо-черных тонах: и готические соборы, и каменные стены, и стол, и скамьи – вообще весь тот мир, в котором происходит действие. Но, как ни странно, это оказалось очень стильно, кроме того, декорации – мобильные, они легко перемещались по сцене в разных комбинациях в зависимости от конкретных мизансцен.
Костюмы Любови Скорнецкой стилизованы под эпоху действия. Действующие лица в них сразу узнаваемы, кроме того, костюмы заметно добавляют выразительности образам.
В спектакле звучит удачно подобранная музыка Жозефа Мориса Равеля, Кристофа Виллибальда Глюка, Габриеля Форе (музыкальное оформление А Казарина).
Несколько удивило, что в программке указаны имена и фамилии суфлеров (Л.И. Меркулова и Д.Е. Сидорова), ведь в большинстве театров суфлеров теперь нет. Но я не заметила, чтобы их помощь требовалась артистам. Кстати, слово «суфлер» - от французского soufleur (произносящий слова еле слышно).
Несомненное достоинство спектакля – в том, что мысли и поступки, о которых написано 400 лет назад (в 1665 году), оказались интересными зрителям ХХI века, а, главное, имели предельно современное звучание! И это без режиссерских «привнесений новых смыслов», без насильственного «осовременивания» и подобных режиссерских know how (ноу хау), вошедших в моду в 1990-х годах и никак не могущих из неё выйти.
Образцовая четкость дикции и внятность словесного образа – уже нечасто встречаемые в драмтеатрах актерские достоинства, в Малом театре, к счастью, сохраняются. Причем, эти качества, подчеркивающие важную грань профессионализма артистов, в том числе, молодых, бережно хранимы Малым театром все годы своего существования.
Дон Жуан и его слуга Сганарель представлены автором пьесы и режиссером-постановщиком в единстве противоположностей. Так, дерзкой богоборческой страсти Дон Жуана, которой он даже слегка кичится, противопоставлена богобоязненность Сганареля, но слуге не удается убедить хозяина прислушаться к его словам. Как, впрочем, не удается никому.
Слова Мольера о том, что «лицемерие – модный порок, а все модные пороки идут за добродетели» словно сказаны и про наше время тоже!
Однако в попрании принятых общественных норм счастья не найти, а в опасной игре с судьбой побеждает всегда она, Судьба. И её победа чревата для побежденного такими последствиями, о которых он, скорее всего, даже никогда не задумывался. А трагическое слово «поздно» уже не даст ему такой возможности. Недаром в спектакле богоборческую спесь неукротимого дамского угодника призван умерить убитый им на дуэли Командор (Сергей Кагаков), явившийся к нему на трапезу. Ожившая статуя Командора в черных одеяниях символизирует образ Смерти, а в диалогах со Смертью побеждает всегда она.
В пьесе Мольер виртуозно и остроумно «клеймит безнравственность и славит добродетель». Но с течением времени, даже по прошествии веков, ничего не меняется: видимо, природу человека изменить невозможно. Но можно сделать выводы – каждым для себя. Если эту цель ставил Малый театр, выпуская данный спектакль, то она достигнута.