Дмитрий Артис
Родился в городе Королёве. Окончил Российскую академию театрального искусства и Литературный институт им. А.М. Горького. Член Южно-Русского союза писателей и член Союза писателей Санкт-Петербурга. Лауреат национальных и международных премий в номинациях «Драматургия», «Поэзия» и «Литературная критика».
* * *
Женщины приходят и уходят…
Ставя на замедленный режим,
не успеешь даже о погоде
словом перемолвиться одним.
Не желтела мытая посуда,
не кончалась в кранике вода,
но качался маятник отсюда
так же, как стремительно сюда.
* * *
Я маме рыл могилу сам, руками рыл и плакал.
На лавке чёрный сундучок стоял, покрытый лаком,
и в этом чёрном сундучке – не мама, нет, не мама,
а только горстка от неё на четверть килограмма.
Незрелый ветер, как большой, раскуривал осину,
и будто лился кипяток на сгорбленную спину.
А я жары не замечал, хотелось, чтобы мама
гордилась мною, но никак не получалась яма.
Старался, не жалея рук, впустую день ухлопав,
а всё равно ведь звать не стал на помощь землекопов.
* * *
Эти гады от заката до рассвета
пишут гайды, как быстрее стать поэтом,
и шлифуют предложения пустые,
по фэн-шую расставляя запятые.
А я гуляю по Тверскому бульвару
то с левой ноги, то с правой.
* * *
Снова радость и боль не проходят к утру,
и не гаснет звезда надо мной.
Полюбил бы тебя, как родную сестру,
но хочу тебя видеть женой.
Занавесила окна тревожная ночь,
пролетели ветра стороной.
Я вернул бы тебя, как сбежавшую дочь,
но хочу тебя видеть женой.
Что с того, если снова хочу одного
и звезда не спешит угасать?
Забываю тебя, как себя самого,
и боюсь обмануться опять.
* * *
Заходи ближе к вечеру,
поговорим,
если хочешь,
то выпьем по стопке.
В головах зашумит
фиолетовый дым
и пробьёт
черепные коробки.
Несмотря ни на что,
постараюсь найти
для беседы
приличную тему.
В одиночестве я
с девяти до пяти
задыхаюсь
и лезу на стену.
Заходи просто так,
не пиши, не звони,
в дверь не надо стучать –
там открыто.
Я на стол соберу
холостяцкой стряпни,
будешь разом
довольна и сыта.
Ты мечтала всю жизнь
о распутстве таком,
и, касаясь
рычащего крана,
заглядишься, как быстро
парным молоком
до краёв
наполняется ванна.
Где случается счастье,
там должен быть страх.
Пусть в груди
шевелится ужица,
я такую постель
расстелю впопыхах,
что одной будет
страшно ложиться.
С девяти до пяти
разбери по ребру,
даже нежность
взимая как подать.
Только ты уходи
от меня поутру,
потому что
мне надо работать.
* * *
Кто сказал,
что смерти нет,
был не прав –
она повсюду,
даже в том,
что я чуть свет
встал и
перемыл посуду.
Просто понял:
всё – пора…
Будто жизнь
перегорела,
сдулась
целая гора
чашек, ложек
и тарелок.
Дню недели
нет числа.
Нынче много
утром рано
за каких-то
полчаса
утекло воды
из крана.
Можешь петь
за упокой
под рыдания
товарок
и дрожащею
рукой
запалить
свечной огарок.
Пересохнет
водоём,
не случится
в мире чуда,
время выйдет –
все умрём,
как немытая
посуда.
* * *
Позднее сиротство.
Сяду на кровать.
С возрастом непросто
в голос горевать,
потому что больно –
не хватило сил
у того, кто больше
всех меня любил.
Кончилась эпоха,
я теперь большой.
Только стало плохо
там, где хорошо
жить, себя не помня,
вздрагивать во сне.
Боже, как же больно,
как же больно мне.