Олег Рябов.
Осторожно – женщина.
– М.: Вест-консалтинг, 2018.
– 264 с.
Любой человек, неравнодушный к литературе, не может не влюбиться в предыдущую книгу нижегородца Олега Рябова «КОГИз». Эти порой детективно-аван-тюрные «записки на полях страны» обладают особым магнетическим действием. Так и с новым сборником его рассказов «Осторожно – женщина», в котором представлена палитра полнокровных человеческих историй, которые, как и рассказы о книгах в «КОГИзе», написаны вкусно, сочно, живо и увлекательно.
Рассказы разноплановые, что называется, на любой вкус. В них представлен большой разлёт времени действия – от послевоенного до наших дней; обширная география: от российской действительности до Индии, цейлонского курорта и Латинского квартала Парижа.
Трогательна история маленькой клумбы в послевоенном дворе, на которой росли цветы, привезённые с братской могилы на Курской дуге, где у женщины погиб муж-танкист. Их вытоптали пацаны из соседнего двора («Космеи Нины Верёвочкиной»).
Любопытна история двух наёмных убийц, которые приехали в захолустный городок на «мокрое дело», но в ситуацию вмешался случай, и один из них пал от руки уголовника, проигравшегося в карты («Душегубы»). Или запоминающийся персонаж из рассказа «Жить разучились» со своей нехитрой житейской мудростью: «Разучились люди правильно жить». А ведь и правильно, разучились, не поспоришь.
Рябов рисует причудливые финты судьбы, которая то ли испытывает человека, то ли смеётся над ним, а возможно, просто наблюдает и ставит эксперименты.
Живёт человек с уверенностью в себе, в «предначертанную дорогу жизни», а по факту выходит, что «судьба не сложилась» и ничего тут не попишешь. Вот и Павлюку («Девятый день») «и генеральское погоны, и министерские кабинеты казались... в тридцать лет реальной частью его будущей судьбы, а сейчас они вызывали... лишь горькую усмешку». Быть может, потому что не радовался жизни, как его закадычный друг, а старался «просчитать всё наперёд». Но алгоритм сбился, и кривая судьбы увела куда-то в сторону, заставляя прожить не свою жизнь, по крайней мере, не такую, какой себе представлял.
Взять колоритного персонажа Вельдяя – местного Алена Делона, превратившегося в бомжа. Он ушёл в параллельный мир, генетически другой продукт советской реальности («Вельдяй»). По крайней мере, так он обосновывает свой нынешний образ жизни: «Мы – просто одна из фракций старого советского мира. Вот таких, как мы (я имею в виду психологически), и выковывал в течение трёх поколений товарищ Сталин. Мы не готовы конкурировать и рвать руками и зубами, отталкивая локтями, чтобы быть первым: мы просто хотим, чтобы всем было хорошо». В этой среде есть и кандидат химических наук, и главный конструктор – все они на обочине новой жизни, примостились ближе к мусорным бакам. По ночам в этой параллельной реальности Вельдяй читает вслух гомеровскую «Одиссею». Его слушатели, по сути, такие же скитальцы, заблудившиеся в жизни, будто прибывшие в неё из какой-то другой реальности, забытые, потерянные, пребывающие в ожидании своего смертного часа. Может быть, тоже всё потому, что произошёл сбой и люди разучились правильно жить?..
Вельдяй фигурировал и в «КОГИзе». Там он также был символом нашего времени, когда многие люди оказались выброшенными на помойку. Когда возник «параллельный мир», неадаптированный к новым реалиям. В своё время Вельдяю можно было позавидовать, потом же он встал у мусорного бачка, где выискивает, в том числе выброшенные книги. Так произошло с людьми, так произошло и с культурой, страной.
В своём сборнике Олег Рябов представляет нам параллельную реальность, делает попытку заглянуть за её покров, после того как происходит сбой жизненного сценария. Скатился в неё Отъёмов – бывший лётчик-испытатель, а ныне театральный журналист, после неудачной сальной шутки («Убийство Отъёмова»). Он был изгнан отовсюду, опустился и вскоре скончался в одиночестве. Чем не Вельдяй, только без его философии?
В параллельном мире, на остывающих обломках советской реальности доживает свои дни герой рассказа «Это недалеко» Жулин. Он остался один в «ставшем для него чужом посёлке, без постоянной работы, без определённого жилья, без семьи, без денег, без друзей, без надежды на будущее».
«Будто из реальной жизни в фантастический мир провалился», – так в своём нынешнем состоянии, близком к юродству, воспринимает он окружающее. Рябов описывает закат жизни энергичного, активного человека – «завершение пути советского интеллигента в постперестроечной стране». Новые реалии до неузнаваемости изменили его сущность. Растоптали.
Этот рябовский рассказ имеет прямые отсылки к рассказам «Полоса», которые есть в писательской копилке у Сергея Шаргунова и Романа Сенчина. В них идёт речь о современном подвижнике и о чуде. Рассказы имеют реальную основу – чудесное спасение в 2010 году авиалайнера в Коми. Сергей Сотников у Шаргунова, а у Сенчина Алексей Шулин многие годы следили за взлётно-посадочной полосой, после того как закрыли аэропорт, который они возглавляли. Стали для окружающих чудаками, но в итоге спасли пассажирский самолёт. «Он стал будто бы жрецом отменённой веры, который хранит священное пространство, ожидая сошествия божества»,– пишет о своём герое Шаргунов.
Так же и Жулин Рябова в своё время по распределению приехал в перспективный и комфортный для жизни посёлок поднимать малую авиацию. Но в какой-то момент все мечты и планы разрушили, и остался только один путь – на местное кладбище за речкой. Аэропорт закрыли, над посёлком нависло клеймо обречённости. Да и «народ какой-то неловкий в посёлке остался – ловкие все уехали». Единственная альтернатива пути на кладбище – бегство в город, где «жизнь ещё продолжается».
Герой Рябова, в отличие от персонажей Шаргунова и Сенчина, никого не спас, чуда не совершил, не смог выбраться и из своего нынешнего состояния, хотя и делал некоторые попытки, большей частью бессмысленные. Возникает вопрос: можно ли изменить реальность своим личным усилием или это лишь иллюзия?..
Иная действительность вырисовывается и в блестящем рассказе «Шатков, или Жизнь поэта». Она вторгается в мир самовлюблённой и пустопорожней тусовки «поэтической наружности» фразой, брошенной походя, проснувшегося в соседней комнате похмельного поэта Глеба: «Ну и барахло же всё это. Всё, что вы пишете, – барахло!»
Рябовская параллельная реальность оказывает мобилизующее действие. Хочется осмотреться, а возможно, и провести определённую нравственную ревизию. Кто знает, куда занесёт при движении: путь узок, но вот обочина жизни широкая и очень легко туда угодить.
«Почитаешь главку – как стакан вина выпьешь» – написал в предисловии к «КОГИЗу» Захар Прилепин. Фраза эта вполне применима и к новому сборнику Олега Рябова «Осторожно – женщина». Отличного вина, добавлю. Ну а про женщину и почему её надо опасаться – ничего не скажу, прочтите сами.
Андрей Рудалёв