Преодолевший раскол

Кожинов Вадим Валерианович. – сост. С.С. Куняев. М.: Русскiй Мiръ, 2023. - Серия «Русскiй Мiръ в лицах».

«Имя Вадима Валериановича Кожинова на протяжении десятилетий было неразрывно связано не только с лучшими достижениями русского современного литературоведения, яркими страницами литературной критики и публицистики, но и гораздо больше – с русским национальным самосознанием, – так начинаются воспоминания о В.В. Кожинове писателя и историка церкви Николая Лисового. – Кожинов с самого начала определился, с кем он. Он был с Россией. Нужно было – и для этого требовались и талант, и масштаб мышления, и патриотическая гражданская воля – вместить в себя, включить в русское традиционное сознание всю сложную, противоречивую, кровавую современность; осознать русский ХХ век, в его изломанности и трагичности, как именно русский, как продолжение – с величайшими утратами и разрывами – национальной традиции, как закономерный этап исторического бытия России».

Вышедшая в 2023 году книга представляет масштабный портрет литературоведа, публициста, философа Вадима Валериановича Кожинова – «творца, органически соединившего науку о литературе с наукой – отечественной историей»; «соединителя русской мысли», «преодолевшего раскол ее на «западническую» и «славянофильскую» и утвердившего понятие о «русском народе как народе евразийском». В издании впервые собраны вместе основные работы Кожинова по истории литературы, классической и современной, по философии, по истории России, которой Кожинов стал углубленно заниматься в последнее десятилетие своей жизни; письма деятелям культуры и ученикам; отклики и рецензии на изданные книги и статьи ученого, воспоминания о разных периодах деятельности; поэтический «венок Кожинову». Десяти разделам издания, каждый из которых включает тщательно подобранные составителем труды В.В. Кожинова, статьи и воспоминания о нем, стихи, предшествует вступительный блок материалов. Это статьи С.С. Куняева «Помогал нам добывать отчизну нашу…» и П.В. Палиевского «Почва пахнет перегноем», раскрывающие значение личности и творческой деятельности В.В. Кожинова для русского общества, русской культуры, которую он «умел, как мало кто, утверждать и защищать от обманов, подлогов и глупости». Далее следуют «Родословная Вадима Валериановича Кожинова», «Краткая хроника жизни и творчества» и статья самого В.В. Кожинова «История семьи – история России», в которой он, начав с истории генеалогии, обращается к рассказу о собственной семье, тем самым подтверждая свою основополагающую мысль о том, что «жизнь семьи так или иначе вбирает в себя историю страны в многообразных ее выражениях и с определенной точки зрения способна открыть перед нами нечто существенное и, главное, недоступное «обобщенному» взгляду на эту историю». Издание снабжено научными комментариями, краткой библиографией и именным указателем.

«Мир Кожинова – это совокупность широких, богатейших, разнообразных творческих миров», – отмечает С.С. Куняев. Эти «миры» представлены в первых семи разделах издания.

Раздел первый «Пути русского исторического самосознания» открывается одноименной программной статьей, первоначальная редакция которой была напечатана в журнале «Наш современник» в 1992 г. Отталкиваясь от высказываний ученого и мыслителя В.В. Вернадского, касающихся истории России и ее культуры и их понимания в самой России и на Западе, В.В. Кожинов на многочисленных исторических и литературных примерах, от восприятия русскими людьми личности царя Ивана Грозного как «ультратирана и сверхпалача» и сравнения его с западноевропейскими властителями», совершившими в XV–XVI вв. неизмеримо большее количество злодеяний и никогда не каявшимися в них, как это сделал Иван Грозный; до оценки кинофильма А. Тарковского «Андрей Рублев», где «творчество гениального иконописца никак не соотнесено с русской жизнью его времени», приходит к целому ряду базовых выводов. Вот они: «Тот факт, что (пользуясь определениями Вернадского) «огромный духовный рост, духовное творчество» как бы не замечаются и не осознаются «долгими поколениями спустя», обусловлен – хотя это, о чем еще пойдет речь, не единственная причина – своего рода прерывистостью русской истории»; «…для понимания истории культуры (и литературы) России вполне уместна идея новых рождений, или, иначе, воскрешений»; «Творения русской культуры – органические плоды истории России»; изучение истории страны должно основываться не на «идее «прогресса» – едва ли не самой популярной и едва ли не самой легковесной из «идей» XVIII–ХХ веков», а на «любви» (слова Л. Толстого, записанные в дневнике после чтения «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьева), то есть на «приятии тех или иных периодов и явлений русской истории такими, каковы они есть»; на пушкинском «беспристрастии» в отношении к истории.

Помимо названной, в раздел включены статьи В.В. Кожинова «Творчество Иллариона и историческая реальность его эпохи» (1989), «Монгольская эпоха в истории Руси и истинный смысл и значение Куликовской битвы» (1996), «Духовное величие Руси, преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский (конец XV – начало XVI века)» (1994), «И назовет меня всяк сущий в ней язык…» Заметки о духовном своеобразии России» (1980), «О главной основе отечественной культуры» (1995).

Второй раздел «Классика и мы» включает статьи «Пушкин и Чаадаев: К истории русского самосознания» (1994), «О тайне гибели поэта» (1999), «Чаадаев и Гоголь: О литературе 1930-х годов» (1968) и «Тютчев и Крымская война» (1983, 1988). Последняя впервые была напечатана в составе книги «Жизнь Тютчева» – «главном сочинении В.В. Кожинова», как характеризует книгу составитель, биографии поэта, изданной в ЖЗЛ, спустя пять лет после ее написания. В раздел восемь, «Служение России», включена рецензия Н. Зуева на книгу, опубликованная в 1990 г. в журнале «Молодая гвардия», едва ли не главное слово в которой – «впервые»: «Впервые перед нами исследование о Тютчеве такого широкого масштаба и вместе с тем такого скрупулезного внимания к деталям, приобретающим важное значение в авторской концепции жизни и деятельности Тютчева; впервые так целостно представлена деятельность Тютчева-дипломата; впервые показано, какую роль играл Тютчев в судьбах России не только как поэт, но и как крупный политический деятель, обладавший способностью влиять на государственные дела…».

Статьи, посвященные творчеству русских писателей-прозаиков 1920– 1980-х гг.: М. Пришвина, М. Шолохова, Ю. Трифонова, А. Рыбакова, – объединены в раздел «Правда и истина». Обращает на себя внимание статья «Тихий Дон» М.А. Шолохова» (1993), где Кожинов рассматривает роман в контексте творений Гомера и Шекспира. «Тихий Дон» встает в этот ряд и в вопросе об авторстве: «Поскольку в этих творениях словно сама жизнь столь мощно заявляет о себе, как бы невозможно поверить, что их создали некий странствующий слепой сказитель и второстепенный актер театральной труппы… <…> И длящийся уже почти семьдесят лет спор об авторстве «Тихого Дона» – это третий подобный случай в истории мировой литературы…». Отвечая на вопрос, почему, несмотря на жестокость, которую не раз проявляют и Григорий, и Аксинья, «мы все же неоспоримо сочувствуем и сострадаем» им и, «более того, любуемся и восхищаемся ими», Кожинов пишет: «Великая правда «Тихого Дона» <…> – правда, роднящая его с гомеровскими и шекспировскими творениями, заключается в том, что в его героях, если мерить их вековыми, или, вернее, «вечными» понятиями, постоянно и поистине смертельно борются Божеское и сатанинское, дьявольское… и именно поэтому они (хотя это и может на первый взгляд показаться ложным, даже нелепым утверждением) прекрасны».

Большой раздел «Поэзия и жизнь» посвящен творчеству поэтов разных веков и десятилетий; по словам Кожинова, «их жизнь, их смерть и даже их посмертная судьба исполнены глубокого смысла и в точном значении слова легендарны…». В отдельную группу можно выделить статьи Кожинова о московском поэтическом кружке 1960-х гг., в который входили В. Соколов, Н. Рубцов, Ст. Куняев, А. Передреев. К концу шестидесятых годов, пишет ученый, «на основе именно этого кружка действительно сложилось уже собственно литературное явление, которое получило в критике название, или, вернее, прозвание – «тихая лирика». Более того, течение это вместе с глубоко родственной ему и тесно связанной с ним школой прозаиков, прозванных тогдашней критикой «деревенщиками», определило целый этап в развитии отечественной литературы». Отдельная статья «До последнего края» (1988) посвящена поэзии Ю. Кузнецова, вошедшего в литературу уже в 1970-е гг. и, по оценке Кожинова, «идущего, конечно, по стрежневому пути отечественной поэзии, творя ее современную историю».

Статьи пятого раздела, «История и литературная политика»: «Внимание: литература США сегодня. Достижения и просчеты советской американистики» (1982), «Нобелевский миф» (1995) и «Самая большая опасность» (1988) – носят не столько литературоведческий, сколько публицистический характер. Так, в статье «Нобелевский миф» Кожинов на основе сопоставительного анализа значимости для мировой культуры творчества авторов, ставших лауреатами премии, и тех, кто не был удостоен высокой награды, убедительно показывает, «тенденциозность членов Шведской академии», «действительные основания «престижа» Нобелевской премии», которые заключаются более всего в «невероятном размере денежной суммы», подробно разбирает позицию Шведской академии по отношению к русским писателям: «…она отвергала Толстого и «не замечала» Чехова. <…> …избирала в России только вполне очевидных диссидентов и прошла мимо несомненно очень весомых (каждое по-своему) имен, не имевших такой репутации: Михаил Пришвин, Максим Горький, Владимир Маяковский, Алексей Толстой, Леонид Леонов, Александр Твардовский…». Единственный раз она нарушила свой принцип, присуждая премию творцу «Тихого Дона», но «для принятия этого решения экспертам потребовалось одиннадцать лет, ибо кандидатура Шолохова впервые рассматривалась ими (и была отвергнута) еще в 1954 году».

Три статьи, открывающие раздел «Познание и воля»: «Достоевский и Бахтин» (1976), «Дилемма «Лосев – Бахтин» и розановское наследие» (1993– 1999) и «Творчество и судьба М.М. Бахтина в 1930-х годах» (1999) – напрямую относятся к великому делу, которое не могло бы совершиться без В.В. Кожинова, – воскрешению имени М.М. Бахтина и введению в научный оборот его блистательных трудов. Вот как об этом вспоминал философ и культуролог Г. Гачев, вместе с которым Кожинов и другие сотрудники Института мировой литературы Академии наук «увлеченно делали теорию литературы нового типа – «в историческом освещении»…»:

«…в один – именно прекрасный и знаменательный для культуры день как раз Вадим Кожинов среди нас впервые упомянул имя Бахтина. Помню: тогда принесли к нам в сектор теории словник новой Литературной энциклопедии на экспертизу. И, обозревая именной указатель, Кожинов задал вопрос: «А почему нет Бахтина?» Он один из нас уже прочел «Проблемы поэтики Достоевского» – издание 1929 года – и знал живой отзыв Луначарского на эту книгу.

И в самом деле – где он, жив ли?

Так началось воспамятование Бахтина, воскрешение его творчества и вторая жизнь его самого в культуре второй половины ХХ века. Через Леонида Ивановича Тимофеева узнали, что он – в Саранске, преподает. Что в архиве ИМЛИ за свинцовой дверью лежит диссертация Бахтина о Рабле – и как приникли мы читать эти уже пожелтелые и ветхие страницы! Кожинов написал письмо в Саранск. И вот летом 1961 года мы, легкие на подъем, тридцатилетние: Кожинов, Бочаров и я – сели на поезд Москва – Саранск. Ночь та памятна – в стихах прошла».

Письмо это от 12 ноября 1960 г., подписанное сотрудниками Института мировой литературы С.Г. Бочаровым, Г.Д. Гачевым, В.В. Кожиновым, П.В. Палиевским, В.Д. Сквозниковым, приводится в издании в разделе седьмом – «Оценить все ценное…». Процитируем лишь его начало:

«Глубокоуважаемый и дорогой нам Михаил Михайлович!

Простите, что незнакомые люди осмеливаются Вас беспокоить. Впрочем, мы воспринимаем автора «Проблем творчества Достоевского» как давно знакомого и близкого человека. Ваша прекрасная книга не только представляет собой наиболее истинное и ценное исследование о Достоевском, но, помимо того (или точнее, именно потому), имеет для нас первостепенное теоретическое значение.

Я обращаюсь к Вам от имени связанной совместной работой и дружбой группы молодых литературоведов, которые родились в год появления Вашей книги или одним-двумя годами позднее. Практически мы почти ничего еще не сделали. Но мы стремимся продолжать в своей работе дело Вашего поколения русской науки о литературе. Мы ясно сознаем, какое поистине всемирное культурное значение имеет научная мысль этого поколения».

Как вспоминает Гачев, в Саранске, на каменных ступенях Университета, они встретили «в лучах солнца, как в нимбе», «фигуру на костылях – крепко сбитый, круглоголовый, невысокий мужчина стал, ковыляя спускаться. Это и был Михаил Михайлович». Что касается изданий книг Бахтина, их возвращения в науку, тут, как пишет Гачев, «львиная доля и роль – за Кожиновым. Он сумел мобилизовать просвещенных маститых и авторитетных людей на письма, ходатайства – и в итоге переиздана книга о Достоевском и первоиздана книга о Рабле. И так пошли разворачиваться круги влияния идей Бахтина на культуру – и нашу, и вообще мировую».

В разделе «Ценить все ценное…» приведены 18 писем Кожинова, адресованных Бахтину и его жене Елене Александровне и относящихся к 1960–1967 гг., в которых автор пишет о продвижениях книг ученого в издательствах, делится своими научными замыслами и глубоко личными переживаниями. Кроме этих писем, в раздел включены письма писателям В. Белову, В.Т. Шаламову, А.Г. Битову, Б.А. Чичибабину, М.Н. Сопину, В.М. Лапшину, ученым Г.М. Фридлендеру, Н.А. Панькову, В.П. Попову и многим другим.

Следующие три раздела книги собраны из откликов, в том числе стихотворных, и рецензий на деятельность и книги В.В. Кожинова, воспоминаний о нем, они с разных сторон характеризуют личность выдающегося ученого и близкого мемуаристам человека. В разделе «Служение России» собраны статьи Ст. Куняева, А. Казинцева, Н. Зуева, В. Морозова, И. Шафаревича, Л. Аннинского, В. Гусева.

В разделе «И вновь сиротеют душа и природа…» представлены воспоминания А. Пузицкого, двоюродного брата Кожинова, о его родных и юности; Г. Протасова, учившегося в одном классе с ученым; Л. Аннинского, познакомившегося с ним на филологическом факультете Московского университета и «считавшего его своим учителем»; мемуары Д. Урнова, в которых раскрывается тема «Вадим и Бахтин», а также С. Семанова, Ст. Куняева, Д. Жукова, Н. Лисового, Ю. Ключникова, М. Любомудрова, С. Кара-Мурзы, Т. Наполовой, Г. Калюжного, С. Небольсина. Воспоминания Ст. Куняева представляют ученого в отношениях с молодыми поэтами: «Всех стихов о Кожинове не упомнить. Их писали Борис Сиротин и Виктор Лапшин, Эдуард Балашов и Эрнст Портнягин. А в литературном объединении «Красная Пресня», на Трехгорке, которое почти четверть века взращивал один из выдающихся умов России, чуть ли не у каждого поэта есть стихи о нем». Поэтов – «всех, кого любил» – он «опекал, многим помогал напечататься, благословлял своим словом известных и неизвестных». Особое значение имела дружба этих двух ярких личностей, когда Ст. Куняев стал главным редактором журнала «Наш современник», а Кожинов вошел в его редколлегию: «…сколько идей Вадим внес в нашу работу, сколько авторов ввел в наши двери! Благодаря его авторитету, его воле и настойчивости в журнале в 90-е годы стали печататься “старики” – академик Н. Моисеев, филолог Александр Викторович Михайлов, профессор-экономист Марк Голанский, знаменитый историк Лев Николаевич Гумилев, философ Юрий Мефодьевич Бородай, академик Никита Ильич Толстой».

На страницах журнала «Наш современник» увидели свет многие труды самого В.В. Кожинова: «Пути русского исторического самосознания», «Правда и истина», «Стихи должны быть как открытое окно…», «Самая большая опасность», «И назовет меня всяк сущий в ней язык…» Заметки о духовном своеобразии России» и многие другие. Далеко не всегда публикации эти были безопасны как для автора, так и для журнала. С.С. Куняев пишет, что после того как была напечатана последняя из названных нами статей, «через несколько месяцев был снят с должности подписавший этот номер в печать первый заместитель главного редактора журнала Юрий Селезнев <…>, а сама кожиновская работа стала сигналом для составления памятного постановления «О творческой связи литературно-художественных журналов с практикой коммунистического строительства» (изданного в общих рамках начатой Ю. Андроповым борьбы с «русизмом»), после чего цензурные ограничения, налагаемые на русскую мысль в печати, стали особенно жесткими».

Завершающий книгу раздел «Венок Кожинову» включает стихотворения Н. Тряпкина, Г. Горбовского, А. Передреева, В. Соколова, Ст. Куняева, Ю. Кузнецова, В. Верстакова и многих других поэтов, вдохновленных «орлиными кругами твоей беседы» (Кузнецов Ю. Прощание с Вадимом Кожиновым), для которых Вадим Валерьянович был близким человеком, братом и другом. Открывают раздел несколько стихотворений Н. Тряпкина с посвящениями Вадиму Кожинову. Напомним одно из них, написанное в 1993 г.:

Свои воспоминания «Давший посох в тумане», написанные в 2001 г., С. Кара-Мурза начинает со слов о значении личности Вадима Валериановича Кожинова для современников, и не только из литературного сообщества: он «жил, думал и менялся в период нашего сползания к хаосу, к культурному кризису и слому. <…> Тот, в ком сильно чувство страны и любовь к своему племени, в это время стремится именно притормозить, предупредить – делает то, что, возможно, и катастрофы не предотвратит, и не расцветет потом, на стадии благополучного роста. Но без этих усилий не пережить катастрофы, и самого этого благополучного роста не будет. Бывает, человек, сорвавшись в пропасть, успевает зацепиться за камень, удержаться и выбраться. <…> Пропасть, к которой нас подманили и в которую сегодня столкнули, рукотворна, она построена мыслями и делами влиятельных общественных сил, обладавших немалыми творческими культурными ресурсами. Но и те камни, за которые мы, скользя по склону и обдирая руки, цепляемся, тоже успели поставить люди. Немного было таких людей, и особое место среди них занимает В.В. Кожинов».

Книга «Кожинов Вадим Валерьянович», вобравшая в себя его мысли и свет его души, может стать для многих уставших и раненых бойцов за будущую Россию таким «посохом в тумане», а молодым, только вступающим в эту битву, открыть глаза и придать силы.

Елена Папкова, доктор филологических наук, старший научный сотрудник ИМЛИ РАН