Жанна Филатова
Он поставил более 70 спектаклей в разных городах и странах. Столичные театры имени Ермоловой, «Табакерка», имени Моссовета, Вахтангова, Сатиры, на Малой Бронной, Российской армии, Малый театр – всё это адреса постановок Житинкина, ставшего культовой фигурой отечественного театра. Вот его парадный портрет…
Режиссура – это профессия, которая съедает все двадцать четыре часа в сутки. Она требует полной самоотдачи, смелости и свободы. Житинкин против любого вида несвободы. Так было, есть и будет! Наверное, поэтому он странник в мире театрального искусства, во многом закостенелого, отчасти коррумпированного и с подозрением принимающего новое.
У Житинкина есть две «линии режиссуры». Первая – это спектакли не для всех, основанные на произведениях провокационных авторов, запрещённых когда-то, забытых или писателей «литературной обочины», эмигрантов. Так, в своё время на столичной сцене возникли «Снег. Недалеко от тюрьмы…» Климонтовича, «Ночь трибад» Стриндберга, «Калигула» Камю, «Роковые яйца» Булгакова, «Собачий вальс» Андреева, «Жёлтый ангел» по Тэффи, Аверченко, Вертинскому, «Внезапно прошлым летом» Уильямса. Все они сложны для сценических экспериментов, необычны в своём видении мира, но, по мнению режиссёра, предметом театра может быть всё, что существует в жизни. Всё, кроме пропаганды насилия и совращения детей. Право зрителя выбирать, что ему смотреть, а что – нет.
Однако, будучи подлинным интеллектуалом и выступая против табу в искусстве, Житинкин всегда придерживается формулы Льва Толстого, что можно как угодно нагнетать безнравственную ситуацию, но в финале должен быть нравственный выход. В самых жёстких своих спектаклях, таких как «Псих» и «Признание авантюриста Феликса Круля» с Сергеем Безруковым, «Портрет Дориана Грея» с Даниилом Страховым, «Нижинский, сумасшедший божий клоун» и «Милый друг» с Александром Домогаровым, в финале обязательно есть тот самый нравственный выход. Тот самый свет в конце тоннеля, который режиссёр оставляет зрителям, понимая, что их нельзя отпускать в темноту. При этом вовсе не обязательно делать банальный хеппи-энд. Смерть героя вызывает катарсис. И это самое ценное в театре.
С другой стороны, у Житинкина есть парадоксальная и мало кому из его цеха понятная слабость. У него талант «открывать» артистов – как молодых, так и самых знаменитых. Он никогда не отказывает великим актёрам, которые прожили потрясающую жизнь в искусстве, но в силу времени или возраста стали ограничены в выборе ролей. Житинкин умеет подбирать необходимые актёрам роли в пьесах, где раскрываются неизвестные или неожиданные грани их таланта. Так было с Элиной Быстрицкой в «Любовном круге», Маргаритой Тереховой в «Милом друге», Александром Ширвиндтом и Людмилой Гурченко в «Поле битвы после победы принадлежит мародёрам», Михаилом Козаковым в «Венецианском купце», Людмилой Касаткиной в «Школе любви». Когда-то свою последнюю роль в его спектакле «Калигула» сыграл мастодонт старой школы Всеволод Якут. Режиссёр репетировал с гениальным русским актёром Иннокентием Смоктуновским. Для Бориса Клюева был поставлен «Маскарад», для Веры Васильевой – «Роковое влечение», для Ольги Аросевой – «Идеальное убийство». Эту линию в режиссуре Житинкина можно смело назвать линией бенефисов. Режиссёр считает, что таким образом между актёрскими поколениями не рвётся связь времён. Работая с ним, мастера не только открывают в себе нечто новое. Они начинают понимать современную манеру игры и мышления.
Несмотря на видимое различие двух направлений в режиссуре Житинкина, они объединены единым художественным мировоззрением – это симбиоз метафоры и натурализма. Метафора у режиссёра – это не мизансцена, не свет, не звук, то есть не ремесло, которому можно обучиться. Театральная метафора – это уникальная редкость, самое ценное чудо, это ощущение, возникающее практически из ничего. Он обладает этим даром потому, что его всегда интересовали и продолжают интересовать внутренний мир человека, внутренний космос личности. В любой сценической истории ему важно не физическое, а психологическое время. Режиссёр по-настоящему виден только на уровне концепции, куда входят и выбор литературного материала, и распределение ролей, и выбор сценографии, и музыкальный ряд, и атмосферный прессинг. Всё это в целом составляет творческое кредо Житинкина, почерк которого ни на кого не похож и предельно индивидуален.
Житинкин – человек образованный с обширным кругозором, широким взглядом на мир и чуждый банальным условностям. Именно поэтому он работает с самым разным литературным материалом – прозой, драмой, поэзией. Но при этом его выбор сочинений для переноса на сцену обладает весьма характерными особенностями. Режиссёр любит жёсткие истории с захватывающим сюжетом, кульминацией и неожиданной развязкой. Он умеет находить это в каждом произведении, какой бы парадоксальной и абсурдистской ни казалась история.
Житинкин любит поэзию, понимая под ней не просто стихотворную форму, а некую тайну, заключённую в любом произведении искусства. Он обожает разгадывать пьесу и потом словно бы одаривает актёров своим открытием. Ему доставляет удовольствие ставить хрестоматийные произведения, но режиссёр всегда смещает временны´е акценты. Так были сделаны «Мой бедный Марат» Арбузова, «Маскарад» Лермонтова, «Анна Каренина» Толстого, «Пиковая дама» Пушкина, «Летят журавли» Розова, «Идиот» Достоевского, «Мой нежный зверь» Чехова. Выбирая литературный материал для спектакля, Житинкин сознательно идёт на риск, предлагая свой особый взгляд, причём никогда не переписывает текст, не корёжит сюжет, никогда не опускается до примитивного осовременивания. У режиссёра нет предпочтений в мировой литературе, кроме одного: автор должен быть талантлив, только тогда он становится объектом его режиссёрского исследования. В каждом своём спектакле Житинкин отталкивается от его индивидуальности, его языка, стиля, идей, философских взглядов. В его режиссуре на сцене классика из учебника превращается в живую классику – неожиданную, парадоксальную, захватывающую…
Житинкин ненавидит равнодушный к зрителям театр. Его спектакли обязательно должны создавать праздник соучастия между сценой и залом. Они могут раздражать ломкой догм, приводить в возмущение, вызывать восторг, но никогда не оставляют зрителей равнодушными. Режиссёру важно, чтобы актёры заставляли каждого в зрительном зале работать душой, а не холодно фиксировать мастерство исполнителей. Люди, пришедшие на его спектакли, словно бы втягиваются в другой мир, о котором они, может быть, совсем не знали. Об отношениях, которые им казались невозможными. О чувствах, которые недоступны или о которых они даже не подозревали. Театр Житинкина – это неизбежное расширение психологических, эмоциональных горизонтов сознания. И если это происходит с человеком, сидящим в зрительном зале, то, покинув театр, он почувствует, что осмысленно провёл этот вечер.
Элитарность в искусстве – вещь замечательная, но режиссёр понимает её по-своему. Он делает элитарные спектакли для избранных зрителей в рамках того большого, который смотрят все. Просто каждый должен «вытащить» из увиденного на сцене что-то своё, сокровенное.
Андрея Житинкина часто упрекают, что он много и быстро работает, сочиняет стихи и пишет книги, что участвует в телевизионных проектах, ведёт активную светскую жизнь. Но всё это говорит лишь об одном: он востребован и театром, и зрителями, а это означает, что он, без сомнения, состоялся в искусстве. Состоялся как большой художник, мастер, а теперь уже как мэтр отечественной режиссуры.