
Беседу вёл Пётр Алёшин
Появление сегодня в репертуаре театра произведения современного автора – событие на грани сенсации. В Петербурге подсчитали: в трёх театрах за последние три года было поставлено 88 спектаклей, среди которых оказалось всего три пьесы ныне живущих драматургов. И это, увы, типичная ситуация. На афишах московских театров вы тоже почти не увидите спектаклей о нашей теперешней жизни, о нас, о жизни нашей страны.
Так что нельзя не отдать должное художественному руководителю Российского академического молодёжного театра народному артисту России Алексею Бородину. Здесь решают понятные и волнующие всех проблемы наши соотечественники, а не только персонажи переводной драматургии. Ведь человеку нужнее всего разговор о себе, о национальных героях, о людях и жизни своего, а не чужого дома. Большой интерес вызвала премьера РАМТа «Марина» – спектакль о Марине Цветаевой по пьесе Нонны Голиковой.
Её пьеса о Есенине «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...» шла в нескольких театрах с беспримерным успехом. Вот и на спектакль «Марина», который в конце сезона сыгран шесть раз, трудно попасть.
– Нонна Юрьевна, с премьерой и успехом! У вас опять спектакль о русском поэте.
– Совершенно верно. А моя пьеса о Есенине под названием «Сергей и Айседора» вот уже почти 20 лет идёт в бывшем театре Романа Виктюка – теперь это сцена «Мельников». Самый оглушительный успех пьеса о Есенине пережила на сцене московского Театра имени Ермоловой. Ко мне часто подходили зрители, благодарили. «Знаете, сколько раз я смотрела ваш спектакль? – спросила как-то меня одна из зрительниц. – 22 раза!!!» Я говорю об этом потому только, чтобы была понятна зрительская жажда, зрительская потребность именно в отечественной драматургии, в возможности размышлять вместе с театром о своих заботах, проблемах, тревогах, искать во встречах с этим уникальным по своему эмоциональному воздействию искусством отклик на свои вопросы и сомнения, и тревоги. А время сейчас очень тревожное. Бесконечные переводные пьесы и искалеченная молодой режиссурой классика не в силах отвечать на зрительский запрос. Не раз с безграничным изумлением слушала интервью с молодыми постановщиками. На вопрос, думают ли они о будущем зрителе – создатели с вызовом отвечали: конечно, нет! Позвольте, а о чём же тогда они думают?! Кому же тогда нужны их спектакли, кроме них самих? Это смертельный для театра симптом, поэтому и такая проблема сейчас с режиссёрами.
Теперешний репертуар – это ещё и уничтожение великой русской актёрской школы психологического театра. На уровне подсознания артист просто не может полностью включать свои чувства, бесконечно играя только чужую жизнь. В начале было слово. Но в театрах почему-то, как правило, с авторским словом обращаются весьма небрежно, меняя тексты без всякого спроса и не считаясь с драматургом. А ведь это нарушение авторских прав! Режиссёры просто не помнят о том, что нарушают закон. Должна сказать, что ни разу вмешательства, кроме некоторых сокращений, не улучшали дела, уловить логику этих изменений было невозможно.
Положение нынешнего театра – дело государственной важности, складывается впечатление, что он разрушается как-то продуманно. Как по приказу, театры встречают драматургов единодушно и категорично: «Современные пьесы не ставим!»
– Не могу не согласиться с вами. Об этой проблеме «ЛГ» не раз писала… Но вернёмся к недавней премьере – спектаклю на сцене РАМТа «Марина» в постановке Владимира Богатырёва, в главной роли – Анастасия Волынская.
– Премьера – волшебное слово! То, что моя пьеса зазвучала в театре, где бережно сохраняются лучшие традиции, – большая честь.
– В последнее время историко-биографические произведения вызывают особый интерес. Но почему вы обратились к историям жизни именно этих поэтов – Есенина и Цветаевой?
– Пьесу о Есенине я писала к столетию со дня его рождения. Тогда, в девяностые, спектакли, посвящённые юбилеям выдающихся людей России, презрительно называли «датскими» (от слова «дата»). Но воспитанные люди ведь всегда поздравляют с днём рождения дорогих и близких, что я с удовольствием и сделала. Тогда о великом поэте в газетах чаще сообщали, что он был алкоголик и учил русскому мату возлюбленную Дункан. Да и во всех личностях, которые составляли русскую славу, искали какую-нибудь гадость и всячески её смаковали, не стесняясь ни лжи, ни прямой клеветы. Но и меня, и зрителей интересовало совсем другое. Ведь историко-биографическая пьеса создаётся не только для того, чтобы рассказать яркую биографию. А ещё чтобы с помощью этой биографии высказаться по наболевшему острому и больному вопросу. Надо сказать, что, несмотря на успех, опыт взаимоотношений с театрами был достаточно горек, так что я решила больше пьес не писать

– Очень жаль... А как пришла мысль о пьесе про Цветаеву?
– Я работала заведующей литературной частью Театра имени М.Н. Ермоловой во времена, когда им руководил народный артист СССР Владимир Андреев. Есенинский спектакль шёл уже несколько лет. Часто после поклонов шла через фойе в свой кабинет, меня окружали зрители и, не зная, как мне выразить свою благодарность, старались что-нибудь подарить. В кабинет входила с охапкой трогательных даров и однажды среди шоколадок, конфет, цветов и даже банок с мёдом и вареньем увидела книгу Ирмы Кудровой «Гибель Марины Цветаевой». Прочитала её в ту же ночь, и она прон¬зила меня.
Театр – всегда волшебство. И я восприняла появление этой книги – так и не знаю, кто мне её подарил – как просьбу гениальной и несчастной Марины Ивановны рассказать о ней так же, как о Есенине. Ведь тогда уже осмеливались писать о её аморальности! Поняла: эта книга попала ко мне именно после спектакля о Есенине совершенно не случайно. Великие русские поэты дружили. К Есенину и Маяковскому она обращается в одной из своих поэм, а Сергей Александрович был последним, с кем простилась Цветаева, уезжая из России.
И я написала «Марину». Словно выполнила её просьбу. И так рада, что она дошла до зрителей!
Помимо всего прочего, историко-биографическая драматургия – серьёзнейшая возможность для творческого роста артиста, создающего образ выдающейся личности. Представляете, какая сложнейшая задача у актрисы Анастасии Волынской, в финале произносящей великие цветаевские строки: «Послушайте! – Ещё меня любите за то, что я умру». Рада, что молодая актриса справилась. Как и её партнёры Дмитрий Кривощапов, Евгения Белобородова, Иван Забелин, Константин Юрченко.