Анастасия Грицон (Грязон),
Керчь
***
Мой почерк - кардиограмма живого.
Нервно трясется по желтым страницам.
Если бы не было тени былого,
Я бы продал свою душу птицам.
Пачкая в пасте холодные руки,
Утопаю в Байкале пустого стакана.
Люди как рыбы, их водные звуки,
Создают внешность нового океана.
Легкие лопаются, искажаются лица.
Агрессия - создает бомбы с чернилами боли.
Наши слова - тот же самый убийца,
Выбираемый миром, только по нашей воле.
И... запасаясь баллонами воздуха,
Опускаясь все ниже, дыша корявыми буквами,
Я выдираю пробку. Опустошая стакан досуха.
Жаль. Что это мгновение измеряется
только
двумя
минутами.
Ростов-на-
Этот город глотает тебя не жуя,
Прогоняя по кишкам-переулкам.
Будто стежками шьет гобелены швея
Магистрали набитым маршруткам.
Этот город - единый большой организм.
Позвоночник Садовой кривится.
Он как старый, но верный себе коммунист
Современному миру противится.
И наросты – дома, только Дон не вода,
Он холодная кровь по венам,
Где полжизни идут и идут катера,
Но торосом стоят перемены.
Этот город слепой и немой к тебе,
Растворяет людей в желудке
Он живущих, приезжих в своем тепле
Перемелет в ночной мясорубке.
Сегодня... 32 марта
Сегодня... 32 марта.
И я по прежнему отказываюсь жить в апреле.
Я стану жить как ляжет карта
В своем обычном, невзрачном теле.
Смотреть телевизор, играть на гитаре.
Периодически просыпаться под песни Земфиры.
Стучать соседям, спать на паре.
И есть дотошные апельсины.
На книжной полке пылится Блок, Есенин
Мозги мои словно становятся гелем.
И падая вновь на чьи-то колени,
Я задыхаюсь.
Едким и душным апрелем.