Алексей Макаров, Булат Галеев. Хроника пикирующего аппаратчика. – М.: Напильник, 2022. – 192 с.
Убей бог не знаю, кто такие Алексей Макаров и Булат Галеев, и вообще не уверен, не псевдонимы ли это. Не знаю и авторов отзывов на обороте, Андрея Жильцова и Анну Комарову. Не смотрел и тех фильмов, с которыми они сравнивают книгу. «Хронику пикирующего аппаратчика» я подхватил наугад в маленьком книжном магазине, ничего заранее о ней не зная, просто по наитию – вдруг что интересное. И, как оказалось, угадал.
Небольшой роман, состоящий из глав, попеременно написанных двумя рассказчиками, Наилем и Айратом. Главы – короткие зарисовки из повседневной жизни некоего химического предприятия в Йошкар-Оле. Предприятия и его работников.
Для меня тут особенно любопытно то, что несколько лет назад я и сам выпускал подобную книгу – «Пролетариат» Влада Ридоша. В «Пролетариате» производство было металлургическое, и не в Йошкар-Оле, а в Кемерово, но структура была та же – короткие главы-зарисовки из жизни работников крупного предприятия.
«Пролетариат» обвиняли в чернушности и нереалистичности. Правда, обвиняли люди, за всю жизнь ни разу не покинувшие уютного толстожурнального кабинета, и обвиняли автора, который на производстве проработал восемь лет. В представлении толстожурнальных критиков рабочие, видимо, должны были изъясняться языком Тургенева, проявлять сознательность героев Горького и возвышенность – Платонова. Каково же было их удивление, когда они прочитали, что рабочие ругаются матом, интересуются вопросами пола, а классовой сознательности не проявляют. Впрочем, те же критики приняли за чистую монету и откровенно ироничную издательскую аннотацию.
В действительности роман Ридоша был, разумеется, не чем иным, как сатирой. Из многообразия жизни на производстве автор «Пролетариата» выбирал сцены смешные, забавные, нелепые – такова была авторская установка. Установка сатирика, поставившего себе задачу не столько высмеять, сколько именно что сатирически изобразить современный пролетариат и, может быть, так, колкой насмешкой, пробудить его от спячки.
При всей схожести структуры «Хроника пикирующего аппаратчика» – никакая не сатира. Читать этот роман не так весело и увлекательно, на самом деле читать его приходится скорее даже с трудом, как будто прорываясь сквозь мутный серый поток повторяющихся, как день сурка, будней.
«Работа у нас унылая, как описание пейзажей в произведениях Проханова», – на второй же странице сообщает нам один из рассказчиков, сразу давая понять и то, что чтение будет не из лёгких, и то, что авторы, кем бы они ни были, не собираются делать вид, будто они «такое же необразованное быдло, как и вы». Однако же сразу становится очевидно, что в заводской жизни и производственных процессах авторы разбираются очень хорошо. Из их подробных описаний состоит вся книга. «Лопасти вращаются, заглатывая белые куски ваты, кислый запах поднимается из горловины реактора. Мы разрезаем квадраты тюков, рвём в рукавицах плотную массу и кидаем в воронку. Ленар режет, подтаскивает. Лёха палкой проталкивает застрявшие куски. Некоторые плохо разламываются. Тюки, перед тем как поднять, надо отбить как следует. Попрыгать на них». Такое не выдумаешь из головы и, учитывая количество подобных описаний, не узнаешь от информанта из интервью в рамках исследования темы.
Описания производственных процессов перемежаются описаниями заводского досуга, однако досуг этот тоже куда как однообразен и уныл – пиво с водкой в раздевалке и водка с пивом дома или в гостях. «Закончилась водка, и в ход идёт пиво. Волчок снаряжает Полчка за догоном, время приближается к двенадцати ночи, скоро закроется единственный магазин у завода, где в это время продают алкоголь. Уверяет, что закончит загрузки сам, чтобы не терять времени. Полчок соглашается с таким эффективным планированием, суёт, скомкав, в карман чёрный пакет, допивает из своей кружки пиво».
Герои приходят на завод с похмелья, похмеляются, «чтобы мотор не остановился», пьют во время работы и пьют после работы – назавтра круг повторяется. Надо ли удивляться, что в цеху одно несчастье за другим. То в реактор вместо моноэтаноламина закачают неонол, то выльется бочка с драгоценным соколаном, то сожжёт руку рабочий. Однако несчастья эти обыденные, рутинные – настолько же, насколько и ежемесячные возмущения сотрудников зарплатными «корешками» и жалобы начальства на убыточность предприятия.
Производственный роман – напрашивается определение для этой книги. Однако тут требуется существенное уточнение. Не просто роман, а антиутопия. Производственная антиутопия – вот точное определение. По аналогии с жанром бюрократической антиутопии, к числу которых в литературе XX века относятся и «Уловка-22» Хеллера, и «Книга имён» Сарамаго, и «Рукопись, найденная в ванне» Лема, – жанром, начало которому положил Кафка. Недаром же и свой завод рассказчики называют Цитаделью, прозрачно намекая на «Замок».
Унылая повторяемость, жутковатый абсурд, полная бессмысленность, иррациональность происходящего, безвыходный лабиринт, круговорот отупляющего труда и беспробудного пьянства, бездушная и безличная машина, подчиняющая себе волю и жизнь живых людей, далёкий Генеральный директор, про которого нет уверенности, что он и в самом деле существует. Все признаки жанра налицо.
Проблема, однако, в том, что перед нами не фантазия об отдалённом будущем и не условный зазеркальный мир, а подробное и точное описание того, что прямо сейчас происходит совсем рядом с нами. Прямо рядом с миром бьюти-блогеров и коучей, стартапов и криптовалют, свежих устриц и горящих туров на Мальдивы. И даже не рядом, а под – прямо под ногами. «Я вспоминаю случаи, как люди вешались в подсобках, получив «корочки», видно, что для Сипца смс-ка с зарплатой, пришедшей на карту, – это всегда драма и война со злым роком».
Позднесоветская кухонная интеллигенция любила рассуждать о неэффективности коллективной собственности, об отсутствии мотивации – вот придёт частный собственник, то-то будет мотивация и эффективность! И что же? Под руководством частного собственника предприятие рушится и разворовывается, что же до мотивации, то вот: «В воздухе витает вопрос: «А на что пойдут эти [сэкономленные] деньги?», но его никто не задаёт. Рабочие люди ничем не мотивированы. Нам абсолютно без разницы, будет ли наша продукция дорогая и бракованная или она будет дешёвая и востребованная».
Кульминация романа – большая сцена – диалог работников с начальником цеха. Рабочие, доведённые до отчаяния беспросветной нищетой, решаются на какое-то пусть стихийное, но всё же коллективное действие, для начала хотя бы задать вопросы. Начальник цеха манипулирует цифрами, забалтывает, угрожает, кричит, но более всего боится того, что рабочие всё же организуются и будут действовать заодно, и именно поэтому настаивает на том, чтобы разговаривать с каждым рабочим по отдельности в своём кабинете. Бунт задавлен в зародыше, рабочие до поры расходятся.
«Хроника пикирующего аппаратчика» – вещь тяжёлая и мрачная, но величественная, грозная. Авторам удалось создать сейсмологический прибор, который регистрирует движение там, докуда никакая другая современная русская литература «не достреливает». Абьюзивные отношения и детские травмы, терапия и антидепрессанты, прочие проблемы белых людей – тут должен быть мем с Мэлом Гибсоном и Иисусом – всё это важно и интересно. Но до того ли будет, когда гора, поросшая по поверхности этой нежной травкой, рванёт изнутри?