Анар
Анар – Рзаев Анар Расул оглу (1938) – прозаик, драматург, сценарист, режиссёр, публицист, общественный деятель. Сын народных поэтов Азербайджана Расула Рзы и Нигяр ханум Рафибейли. Член Союза журналистов, Союза писателей, Союза кинематографистов. Лауреат Государственной премии Азербайджанской ССР. Народный писатель Азербайджана. Председатель Союза писателей Азербайджана. Автор около 200 книг. Его наиболее известные произведения: «Шестой этаж пятиэтажного дома», «Белый порт», «Юбилей Данте», «Деде Горгуд» и др. По его сценариям и произведениям снимались фильмы: «Каждый вечер в одиннадцать», «Аккорды долгой жизни», «Последняя ночь уходящего года», «Тахмина» и т.д. О его творчестве написано множество статей, около десяти монографических исследований. Был народным депутатом СССР (1989–1991), депутатом Милли Меджлиса Азербайджана (1995–2005).
* * *
Исхак Салманзаде попрощался со своим турецким компаньоном Адхам беем на Будапештском железнодорожном вокзале. Адхам бей пришёл проводить его в город Эгер. По турецкому обычаю они обнялись и соприкоснулись щеками.
– Дай бог, встретимся пятого мая в Нью-Йорке, – сказал Адхам бей.
– Дай бог, – ответил Исхак и поднялся по ступенькам вагона. Войдя в купе, прощально помахал из окна рукой. Мгновение спустя поезд тронулся с места, и фигура Адхам бея стала постепенно удаляться.
Исхак выкупил целиком сидячее купе, характерное для европейских поездов, чтобы не иметь попутчиков, ибо не любил общения с незнакомцами. Кроме того, он всё равно не знал венгерского, и ему хотелось на четырёхчасовом пути в Эгер остаться наедине со своими воспоминаниями и мечтами.
Он развязал галстук, снял с себя пиджак, брюки и рубашку и надел голубой спортивный костюм. Скинул также чуть жавшие ботинки, и ступням в мягких шлёпанцах стало комфортнее. По привычке хотел бросить взгляд на наручные часы, но тут же вспомнил, что вчерашним вечером подарил свой швейцарский «Ролекс» Адхам бею. Тот, кстати, долго не хотел принимать столь дорогой презент, но наконец взял при одном условии:
– Обещайте, что бросите курить, в Америке с этим всё серьёзно! Вам придётся несладко во время переговоров, длящихся часами!
Тридцатидвухлетний Исхак побывал во многих странах, но в США покамест не довелось. Потому он с нетерпением ожидал этого делового визита со своим компаньоном Адхам беем. Им предстояло согласовать и подписать с американскими партнёрами новый проект по застройке. Предложение о сотрудничестве с американской компанией поступило именно от Адхам бея, и Исхак тотчас согласился.
Ведь с подросткового ещё возраста он был очарован Америкой. У него имелась обширная видеотека из американских фильмов, богатая фонотека, состоящая из произведений Дюка Эллингтона, Эррола Гарнера, Стиви Уандера, Стэна Кентона и многих других джазовых и рок-исполнителей. Прочитанные книги – поначалу он читал Джека Лондона, Теодора Драйзера, Марка Твена, затем им на смену пришли изданные на русском романы Эрнеста Хемингуэя, Уильяма Фолкнера, Скотта Фицджеральда – окончательно влюбили Исхака в эту страну. Он всё собирался, но с каждым годом откладывал по разным причинам изучение английского языка. Но в этом году он непременно со всей серьёзностью возьмётся за это дело!
Адхам бей тоже говорил, что это важнейшее условие для успешного ведения бизнеса. И полушутя-полувсерьёз давал ещё одну рекомендацию. Зная, что в американском деловом мире евреи обладают весьма большим авторитетом, он предлагал Исхаку отбросить окончание «заде» от своей фамилии. Ведь имя у него подходящее: Исхак Салман звучит вполне по-еврейски. До выяснения истинного происхождения Исхака Салмана его будут принимать за еврея, проявлять особое отношение.
– Конечно же, я шучу! – расхохотался под конец Адхам бей.
Тем не менее эти слова крепко запомнились Исхаку.
...С Адхам беем они познакомились два года назад в Сочи, на деловой конференции. Оба были ровесниками и оба – застройщиками, а потому сразу нашли общий язык. Адхам бей, в свою очередь, свёл Исхака с венгерским бизнесменом Ласло, и вот сейчас все они пересеклись в Будапеште в рамках совместного проекта. Но та, сочинская встреча имела для Исхака более важное значение. Ведь в Сочи он познакомился с переводчицей Ласло, татаркой Камиллой Кадыровой, и, как говорится в сказках, они влюбились друг в друга с первого взгляда.
Камилла изучала венгерский в Институте иностранных языков в Москве, вышла замуж за сокурсника Габора, и после окончания института они стали жить в городе Эгере. Правда, спустя некоторое время они по какой-то причине развелись (Камилла не сочла нужным говорить Исхаку, по какой именно), но Камилла, уже известная в Венгрии в качестве переводчицы с русского и привлекаемая к работе различными компаниями, так и осталась в Эгере.
Исхак тоже уже несколько лет как был разведён. Неудачный брак с Аркиназ продлился всего год. Именно столько ему удалось вытерпеть беспричинную и надоедливую ревность Аркиназ. Каждая женщина, с которой ему приходилось контактировать на работе или на каком-либо мероприятии, общаться по телефону или переписываться, без всяких на то оснований становилась объектом ревности Аркиназ. Своими неуместными подозрениями она доконала Исхака.
Аркиназ ненавидела всех женщин на белом свете! Одну часть – за то, что те, по её мнению, были чересчур красивы, а другую – за то, что те были чересчур уродливы.
Короче говоря, пройдя через горнило слёз, обмороков, угроз и истерик, они наконец расстались.
Этот брак Исхак вспоминал как кошмарный сон. Да, после расставания он встречался время от времени с разными женщинами, но мир бизнеса, куда он ушёл с головой, не давал наладить личную жизнь. Задумываясь порой обо всём этом, он считал, что больше никогда не познает любовь. Но тут на горизонте возникла Камилла.
То, что она, живущая уже столько лет на чужбине девушка-татарка, встретила человека с такими же тюркскими корнями, её связанные с прошлым ностальгические чувства и бог знает что ещё с первых же дней завладели чувствами Камиллы, и эти чувства вызвали отклик у Исхака.
В последние дни конференции Исхак точно понял, что не сможет дальше жить без Камиллы. Так как предложение включить Венгрию в партнёрские компании Ласло и Адхам бея было связано с визитом в эту страну, Исхак радостно на него отозвался. И вот спустя три месяца после разлуки с Камиллой (Исхак называл её на азербайджанский манер Камилёй) он едет из Будапешта в Эгер на встречу с любимой девушкой. Спустя четыре часа Камиля встретит его на эгерском вокзале.
Исхак считал себя счастливым человеком. Да, в результате неудачного брака и злополучного развода он заработал себе диабет, но благодаря своевременным уколам инсулина и таблеткам ему удавалось поддерживать уровень сахара в крови в норме, и эта подлая болезнь покамест не создавала ему серьёзных проблем.
Он вышел в тамбур и собрался было закурить, но моментально вспомнил, что, увлёкшись беседой с Адхам беем, забыл купить сигарет. Вернулся в купе, запустил руку в карман брюк и, достав несколько форинтов, направился в вагон-ресторан. Всё-таки прав Адхам бей в своих упрёках: заниматься бизнесом и не знать никакого иностранного языка, кроме родного и русского?? Нонсенс!
Спрашивать на русском в Венгрии бессмысленно. Даже если человек знает русский, отвечать на этом языке он не станет. Исхак понял это всего за пару-тройку дней пребывания в Будапеште.
В вагоне-ресторане он попробовал на ломаном языке растолковать буфетчику, что хочет сигарет, но тот покачал головой. Исхак даже принялся показывать жестами, но опять без толку.
Буфетчик только и делал, что говорил nincs. За последнюю неделю в венгерской столице Исхак выучил одно лишь это слово – «нет».
Он так и не смог понять, то ли в буфете нет сигарет, то ли они не продаются. Пришлось вернуться в купе несолоно хлебавши. А курить, как назло, хотелось всё сильнее. Он посмотрел на экран мобильного – время было без десяти восемь. В Эгер они прибудут через два часа и двадцать минут. Придётся как-то терпеть.
Исхак пребывал в этих думах, когда поезд резко остановился. Посмотрев в окно, молодой человек увидел прямо перед своим вагоном табачный киоск. Исхак спешно вышел на перрон, протянул продавцу в киоске свои форинты (он уже знал, за сколько форинтов тут продаётся «Кент») и купил вожделенную пачку. А обернувшись, заметил, что поезд пришёл в движение! Он бросился бежать, но неожиданно подвернул ногу, упал, а когда встал, с ужасом увидел, что последний вагон поезда исчезает вдали.
– Чёрт!!! – выругался Исхак, но чёрт в этом деле виноват не был.
Совершенно опешивший, он простоял так несколько секунд, всё глубже и глубже осознавая серьёзность ситуации и будто вовсе забыв о боли в подвернувшейся ноге. Молодой человек вошёл в фойе вокзала и встал перед табло с расписанием прибытия и отбытия поездов. В полнейшей панике он определил, что в этот город, названия которого он даже не знал, поезда на Эгер и Будапешт прибудут лишь утром в семь и семь тридцать соответственно.
Моросил дождь. В фойе он сел на деревянную скамейку и принялся думать. Безвыходность положения, в которое он угодил, всё больше пугала его. Что делать, как поступить? Он не полагался на свою память, поэтому все номера и адреса держал в мобильном, который находился сейчас в купе поезда, следующего в Эгер. Исхак всё пытался и пытался, но никак не мог вспомнить телефонный номер ни Адхам бея, ни Ласло, ни Камиллы, ни бакинских друзей и товарищей. Помнил лишь свой домашний номер, но кому он собирался звонить в пустой квартире? К тому же как и на какие средства он позвонил бы отсюда куда-либо? В кармане ни форинта! Вдобавок, как назло, подступило чувство голода, ведь он пропустил время укола. Он знал всего несколько слов на английском, а на венгерском вообще ничего, кроме nincs, не знал.
Судя по скромному вокзалу, он находился в маленьком провинциальном городишке либо вообще в посёлке. Вряд ли тут есть знающие русский язык, а о турецком и азербайджанском даже думать не стоит. Кому и как мог бы он поведать о той ситуации, в которую угодил? И как выбраться из неё? Очевидно, все официальные учреждения закрыты после восьми вечера. Куда же обратиться, у кого просить помощи?
А чувство голода становилось нестерпимее и нестерпимее. Он вспомнил, что всего дважды пропускал свой укол инсулина и оба раза чуть не впал в кому. Хорошо хоть тогда удалось отыскать кубик сахара и спешно отправить в рот, чтобы кое-как добежать до укола.
Исхак огляделся. Кругом ни магазинчика. Во рту пересохло.
«Что бы ни было – не падать духом и собрать волю в кулак! Должен, должен быть выход!»
Закрыв глаза, он начал напряжённо размышлять.
Несколько мгновений спустя молодой человек почувствовал, как сзади его голову обняли две руки и чьи-то ладони прикрыли глаза – это были прохладные женские руки.
Руки Камиллы… Случилось чудо! Камилла каким-то невообразимым образом догадалась о его положении и поспешила на помощь! Это она прикрыла ладонями его глаза!
Мягким движением Исхак отстранил прохладные руки и обернулся посмотреть. Перед ним стояла женщина с выкрашенными в зелёный цвет волосами, жирно насурьмлёнными глазами и ярко-красной помадой на губах. Женщина подмигнула. Исхак в ответ мотнул головой. Конечно, это проститутка! Женщина облизнула губы и ещё раз многозначительно указала взглядом на Исхака.
– Nincs! – молвил тот.
Женщина улыбнулась и взъерошила ему волосы, после чего погладила его спортивный костюм. Исхак понял, что она просто так не отстанет, скорее всего, её привлёк дорогой костюм. Он встал и вывернул пустые карманы.
– Фу! – бросила презрительно проститутка и ушла, виляя бёдрами.
Исхак протёр глаза: сон это или явь? Ну да, он дремал, вот почему ему почудилось, что это Камилла. Но всё остальное – въяве. Может, эту женщину послала судьба, и та могла бы спасти его из этого безвыходного положения? Впрочем, он тут же выбросил эту абсурдную мысль из головы. А голод никак не отпускал. Будто в него вцепилась пиявка и высасывала все силы, всю кровь, оставляя тело бездыханным…
Он ведь зашёл в вагон-ресторан, мог бы там пообедать чуть раньше времени. Мог бы держать мобильный при себе. Мог бы взять максимум пару сотен долларов из своих миллионов и поехать в Эгер на такси. Почему? Почему?? Почему же??? Безответные вопросы буравили мозг.
От отчаяния он готов был сойти с ума. А тут ещё приспичило – ужасно хотелось помочиться. Он огляделся в поисках туалета, нашёл соответствующую табличку и поспешил по указателю. Он еле-еле сдерживал позыв, добежал через силу. Собрался было войти, но тут путь преградил стоящий в дверях пожилой контролёр. Поначалу Исхак не понял, почему его остановили. Он попробовал сказать пару слов на своём ломаном языке. Мужчина кивнул на табличку на стене, где указывалась цена за вход. Исхак во второй раз за вечер вывернул карманы спортивных брюк, мол, денег у меня нет: nincs. Контролёр равнодушно мотнул головой и снова указал на табличку. Исхак протянул мужчине пачку сигарет, пробуя расплатиться за вход «Кентом».
Но тут уже мужчина сказал:
– Nincs.
Исхак боялся, что не сможет дальше сдерживаться и публично опозорится. Терпеть уже не получалось, он оттолкнул контролёра и забежал внутрь, заперся в кабинке, облегчился.
А выйдя из туалета, увидел возле контролёра дюжего полицейского, который привычным движением скрутил Исхаку руки и потащил за собой в участок, располагавшийся тут же, в фойе. Полицейский затолкнул Исхака в камеру и запер дверь. Исхак, переходя с азербайджанского на русский, пробовал объясниться, стал показывать жестами, что голоден. Полицейский мотнул головой.
Тогда Исхак сказал:
– I am diabet!
После чего показал руку и, делая жест укола, произнёс:
– Инсулин.
Полицейский бросил:
– Nincs.
Исхак совсем вышел из себя:
«Боже, знают ли они хоть какое-то ещё слово, кроме этого nincs?»
Полицейский тем временем принёс стакан воды и показал на наручных часах цифру «8». Исхак понял, что его вопрос решится утром в восемь. Значит, он не успеет на рейсы ни в Эгер, ни в Будапешт. Но как, на каком языке объяснить это полицейскому? Какое наказание ему могут дать? Отделаться штрафом не получится, потому что у него ни копейки при себе. Утром он кое-как попробует объяснить, что является гражданином независимой Азербайджанской Республики. Потребует обращения в наше посольство в Будапеште. Но до утра ещё дожить надо. От голода у него совсем затуманилось сознание, пошатнулась воля. Нет, нужно собраться всеми силами и выбраться из этой неожиданно тяжёлой ситуации! Может, если попробовать поспать, то удастся заглушить чувство голода. Исхак прислонился к стене и закрыл глаза.
...Он находился в Баку, в Аг шехере, на седьмом этаже, в своей квартире, занявшей весь этаж. Вышел на балкон. Перед ним открывался вид – широкие проспекты и площади, здания в стиле модерн, зелёные тенистые парки и чуть поодаль – синее-синее море… Приятный солнечный денёк, прохладный ветерок ласкает волосы...
Внезапно прямо перед его зданием возникла отвесная стена вышиной с многоэтажку! Эта стена медленно прогнулась и стала надвигаться на здание, в котором проживал Исхак. Он осознал, что мгновение спустя эта ужасная громадина без окон и дверей грохнется на их здание и сотрёт всё в пыль. В то же время сровняются с землёй все остальные городские здания и одновременно дома, города и сёла в целом мире исчезнут с лица земли. Вот так начнётся и в мгновение ока завершится долгожданная атомная война, цепная реакция уничтожит весь земной шар.
Удивительным оказалось то, что это Исхака не огорчало, не пугало, не ужасало. Наоборот, в душе воцарилось какое-то странное довольство, эйфория. Всё человечество за считаные секунды погибнет сообща – это вызывало в душе молодого человека смиренное удовлетворение. Никто не выживет, никто. Оказывается, вот каков конец света, это и есть Судный день, о котором толкуют! Как же приятно ощущение того, что ты уйдёшь в небытие не один, а со всеми вместе!
Рано утром полицейский открыл камеру и увидел, что задержанный лежит на полу без сознания. Проверил пульс, после чего кинулся звать полицейского врача. Тот определил, что задержанный скончался примерно в полночь.
В морге по известному телесному признаку стало очевидно, что покойный либо мусульманин, либо еврей. В посёлке мусульманского кладбища не имелось, потому решено было захоронить тело на еврейском. Но так как не нашлось документа, однозначно подтверждающего еврейства, раввин не позволил захоронения. Тело сожгли в крематории. Личность скончавшегося так и осталась неустановленной, а потому прах его развеяли по ветру...
18 июля 2024 г.
Перевод Ниджата Мамедова