Александр Орлов
Поэт, прозаик, историк. Родился в 1975 году в Москве. Окончил Московское медицинское училище № 1 имени И.П. Павлова, Литературный институт имени А.М. Горького и Московский институт открытого образования. Работает учителем истории, обществознания, основ философии и права в столичной школе № 1861. Автор семи стихотворных книг и трёх книг малой прозы. Лауреат Всероссийских премий имени А.П. Платонова, Ф.Н. Глинки, С.С. Бехтеева, Н.С. Лескова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Открытого конкурса изданий «Просвещение через книгу» Издательского совета РПЦ, Международной литературной премии «Югра», Международного литературного Тютчевского конкурса «Мыслящий тростник». Обладатель «Золотого Витязя», «Бронзового Витязя» и специального приза Издательского совета РПЦ «Дорога к храму» Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь». Стихи переведены на болгарский, испанский, сербский, якутский языки.
Вдовица
Ирине Васильевне Мазановой
Ты от слёз не ослепни,
Не копи горе впрок.
Нет хозяина хлебни,
Запропал хлебопёк.
Не нашёлся кормилец,
Что любил цвет муки,
Может, однофамилец,
Своё сердце не жги.
После смены по-свойски
Обустроим помин,
Он пропал по-геройски,
И такой не один.
Шла вселенская схватка,
Но всему свой черёд.
Разыскала солдатка
Кимряка через год.
Пал на Ладоге хлебник,
Есть он в списках потерь.
Жизнь его, как учебник,
Я читаю теперь.
* * *
Объясни мне, товарищ, толково:
Перешли мы сегодня Донец,
Нам немного ещё до Ростова,
Не молчи, я же тоже вдовец.
Будем биться, а там ростовчане
Встретят нас, и начнётся привал:
Поедим, отогреемся в бане,
Полк не зря же в степи замерзал.
Перед нами «Ворота Кавказа»,
Нет пощады для немцев, румын…
С нетерпением жду я приказа.
Прошлой ночью позвал меня сын.
Он, жена уходили за Волгу –
Я смотрел и кричал им вослед –
Нёс в руках новогоднюю ёлку…
Только больше на свете их нет.
* * *
Что ты смотришь горестно и колко?
Ты родным под Кашин отпиши:
Медсестра-то наша, комсомолка…
Может, выпьем за помин души?
Помнишь, как смеялась она звонко
И кричала: «Мальчики, привет!»
От неё осталась лишь воронка
И слетевший на ходу берет.
Первая красавица филфака,
Был в неё влюблён весь батальон.
Буду жив — и на стене Рейхстага
Среди тысяч фронтовых имён
Напишу размашисто: «Марина»,
Чтобы видно было за версту.
Вскоре почту повезёт машина,
До неё я сам давай дойду.
Бабье горе
В ночь я сбился с пути
И зашёл в крайний дом,
Запах мёда, кутьи
Расползается в нём.
И старушка Яга
Накрывает на стол,
Говорит: «Ходока
Господь Бог знать привёл.
Что стоишь иль не рад,
Что попал на помин?
Это древний обряд,
Ты сворачивай блин,
Помяни горькой всех,
Не забудь и своих
Пей до дна, то не грех.
Ты остался в живых,
И поэтому знай:
За тобой есть должок,
Да ещё выпивай,
Ты не свалишься с ног.
А должок твой таков:
Вплоть до Судного дня
Поминай мертвецов,
В сердце лица храня,
Стоек прошлого вкус,
Только это твой крест.
Вижу я: ты не трус.
Если вдруг надоест,
Приходи ещё раз,
Призову вековух,
Чтоб ты слышал их сказ
И твой взгляд не потух,
Чтоб ты понял, внучок,
Что такое война,
Сердце слёзно прожёг
Бабьим горем сполна,
Чтобы тысячи звёзд
Твой забрали покой,
Чтоб ты встал в полный рост
С неушедшей войной.
Чтоб на ней ты пропал,
Скрылся, сгинул, погиб
И у всех, кто так ждал,
Голос мигом охрип,
Чтобы годы прошли
И ко мне на помин
Не пришёл весь в пыли
Нерождённый твой сын».
Я сидел и молчал,
Покидал меня хмель.
Я пошёл на прогал,
Прямо в звёздный тоннель.
И встречали меня,
Говоря о войне,
Стражи Судного дня
В солнцеликом огне.