Московское издательство «Зебра» существует более тридцати лет. За эти годы было выпущено немало книг, в том числе в серии «Актёрская книга», пользующейся неизменной популярностью у читателей. Среди авторов – известные российские деятели культуры: Марк Захаров, Михаил Козаков, Сергей Юрский, Марк Розовский, Станислав Говорухин, Валентин Гафт и многие другие. Важным событием стало сотрудничество с выдающимся российским художником Никасом Сафроновым. Сейчас здесь готовится книга «Я и Ты» – это уникальное авторское издание, представляющее собой сборник стихов Валентина Гафта и картин Никаса Сафронова.
Развитие цифровых технологий и появление разнообразных устройств для чтения в виде электронных и аудиокниг, казалось бы, должны были привезти к тому, что печатная книга как объект интереса читателя должна была исчезнуть, также как столь уникальное явление как профессия иллюстратора и авторская книга, созданная художником, но нет. Рубеж XX и XXI века ознаменовался появлением ряда интересных проектов, свидетельствующих об обратном. Появилось ряд издательства, которые специализируются на сохранении книги как искусства.
В отечественной культуре это явление имеет прочную традицию. Здесь достаточно вспомнить ту уникальную работу что была проделана графикой в период конца XIX-начала XX века, когда группа художников «Мира искусства» буквально заставила посмотреть на книгу как некое целостное художественное явления, где имеет значение все от выбора типографского шрифта и миниатюрной виньетки на форзаце до полноценной цветной иллюстрации. Столь мощный художественный импульс, полученный отечественной иллюстрацией, был подхвачен и уникальными изданиями русских авангардистов, создававших книги- декларации своего творческого кредо. В.Маяковский и Б.Бурлюк, О.Розанова и В.Хлебников помимо живописных полотен вошли в историю искусства целым циклом экспериментальных изданий, в которых дополняя друг друга, текст и изображение оживали рядом, дополняя друг друга смыслом. Без этих явлений невозможен был бы уникальный опыт выдающихся отечественных иллюстраторов, работавших на протяжении всего XX столетия и сохранивших отношение к книге как искусству.
Но авторская книга, в том виде как она существует сейчас на том уровне современной полиграфии, это не всегда означает уникальное издание, выпущенное ограниченным тиражом с иллюстрациями, выполненными вручную. Подобный подход часто лишает книгу главного действующего лица- читателя и перемещает ее в витрину музея.
Авторская книга сейчас это и оригинальный замысел, и высокий уровень иллюстративного материала, реализованное на высочайшем полиграфическом уровне. При этом сохраняется главное предназначение книги- быть читаемой.
Именно такой стала книга стихов Валентина Гафта «Я и ты», созданная художником Никасом Сафроновым. Именно созданная, а не проиллюстрированная. Почти все изобразительные элементы здесь возникли как самостоятельные картины на разном этапе творчества художника, и Валентин Гафт писал к каждому новому увиденному им полотну стихотворение. Но если быть достаточно объективным, сейчас сами авторы затрудняются точно вспомнить в каких случаях стихи писались под впечатлением от картин, а в каких – картина была ответом художника на стихи своего друга. В ряде случаев стихи и картины рождались независимо друг от друга, но потом оказывалось, что стихи созвучны идее, реализованной художником. Мысль объединить все в одном издании стала естественной. В результате получилось уникальное литературно-художественное издание, жанр которого определить сложно. Это и сборник стихов, и альбом о творчестве художника Никаса Сафронова, в котором ассоциации с творчеством мастеров начала XX века прослеживаются не только в изобразительном, но и в содержательном аспекте.
В ряде исследований, посвященный отечественному искусству многократно отмечалось, очевидная взаимосвязь многих художников и поэтов серебряного века. В качестве подтверждения тому можно привезти фрагмент из «романа в строфах» «Рояль Леандра» Игоря Северянина, написанного уже в эмиграции:
Уж первый номер «Аполлона»,
Темнящий золота руна,
Выходит в свет, и с небосклона
Комета новая видна:
То Капитаны Гумилева,
Где лишнего не видно слова,
И вот к числу звучащих слов
Плюссируется: Гумилев.
…А Бенуа? А Добужинский?
А Бакст? А Сомов? А Серов?-
Утесы на низине финской,
Огни нас греющих костров.[1]
Существовало немало точек соприкосновения поэтов и художников той поры: они дружили, создавали иллюстрации к поэтическим сборникам, поэты посвящали им стихи. Есть сочинения Кузьмина, А. Белого, В. Набокова, посвященные К. Сомову, М.Добужинскому. Более того, их стилистика как нельзя лучше проникнута визуальными образами этих художников. Так и в этой книге образы Никаса Сафронова вдохновили поэта Валентина Гафта на написание стихов.
Авторское начало в данном издание присутствует во всем, все продумано художником- от картин до технических деталей. Создавая эту книгу, художник выбрал достаточно большой формат, который с одной стороны наглядно позволил показать ему свои произведения в лучшем типографском исполнении, а с другой это сразу настраивает зрителя на особое отношение к книге, которую он будет с удовольствие не раз перечитывать и перелистывать.
Книга монографична. Листая ее можно проследить разные этапы творчества художника, начиная с 1989 года так и работы 2010-х. Следует заметить, что художник согласуясь с автором, не стремится выстроит расположение картин и стихов строго в хронологическом порядке.
Стихи, собранные в книге и иллюстрации к ним (а это полноценные, порой весьма большого формата картины) роднит, прежде всего то, что это два способа художественного и философского осмысления мира.
Читая стихи и сопоставляя их с картинами, читатель постепенно осознает, что это не текстовые описания увиденного, а личностные переживания от увиденного. В некоторых случаях они буквальны. Так, стихотворению «Шахматы» соответствует картина, на которой изображена доска с фигурами; стихотворению «Бык» - картина, где запечатлено это животное, и т.д. Но и стихи и картины намного шире названия: при ближайшем рассмотрении видишь, что у фигур нет лиц, есть только статусы и функции и понимаешь, что и картина (иллюстрация), и стихи о жизни, власти, политике, а может быть, и о бренности всего этого.
А стихи «Бык» и иллюстрация к ним заставляют вспомнить В.Маяковского, который посетил корриду и потом сетовал: жаль, мол, что нельзя быку пулемёт к рогам прикрутить и научить стрелять. Стрелять по смыслу - в тореадора и особенно в публику. Как пишет В.Гафт:
А те, которые орут,
Они преступники иль судьи?
И как ни странно — это суд.
И как не страшно — это люди.
А к стихотворению «Плаха» Никас Сафронов написал полотно, которое столь же многослойно и оставляет столько же простора для воображения, как и стихи. За столом четыре фигуры, чьи лица как бы стерты и можно гадать кто эти персонажи.
Загадка есть — Разгадки нет,
Я наступил на темя Ямы,
Где кровь смывает с рук Макбет
И дремлет Пиковая дама.
Художник с первых страниц стремится погрузить читателя в мир того, что ему наиболее дорого, то, что свойственно ему как художнику раскрывая перед зрителем основу его творчества. Это и трогательно- возвышенный мир детства, оставшийся в том саду забытых воспоминаний, наполненными дорогими ему образами, где все наполнено цветами, музыкой и царит мадонна.
Подобных работ, в которых художник использует симоволические детали в его творчестве немало. И каждый это очень оригинальный прием, органично вписанный в саму структуру его живописного полотна. Он не боится нарушать академически выверенные построения пространства и колорит, совмещая пейзаж Венеции, знакомый по картинам великих предшественников с хрупким ярко алым цветком, который просто кричит о возможной скорой гибели этой красоты. А в зимнем пейзаже сквозь ритм покрытых снегом ветвей зритель не сразу видит драгоценные кольца, являющиеся реальным воплощением тех невидимых драгоценных кристаллов, которые видит и чувствует художник.
На следующей странице и появляются распятый Христос на фоне современного мегаполиса., выполненной в уникальной технике Dreem vision, которую художник Никас Сафронов определи как собственный вариант экспрессионизма. Эта уникальная техника позволяет создавать, с одной стороны, интересные визуально- пластические эффекты, и в тоже время ее многослойность — это многослойность замысла, когда после первого импульса восприятия, восхищения работой, приходит при внимательном рассмотрении понимание глубокого смысла изображенного. Картина словно прочитывается слой за слоем.
Восхищает многогранность, с которой художник обращается с данным методом. Dreem vision с одной стороны позволяет создавать ему интеллектуальные композиции, которые хочется внимательно рассматривать и выискивать дополнительные аспекты и смыслы, а с другой стороны в этой же технике есть немало романтических пейзажей, которые позволяют раскрыть настроение солнечной безмятежности, где царят лазурные дали венецианских каналов, поют попугаи, видно движение воздуха в этом мареве дымки над водой и цветочными лугами.
У полотна с распятым Христом опубликовано стихотворение, посвященное Пастернаку. Это имя вызывает у отечественного читателя воспоминания о не простой «распятой» его жизни после получения Нобелевской премии и с гениальным исполнением его стихов В. Высоцким в «Гамлете» театра на Таганке.
Вслед за стихами о Пастернаке читатель читает стихи на смерть Габриловича и сталкивается уже с иным явлением в творчестве Никаса Сафронова- с еще одной ипостасью его творчества - сюрреализмом.
Это явление, зародившееся в среде парижской богемы после первой мировой войны, оно обычно связано в массовом сознании с Сальвадором Дали и Рене Магритом, однако сюрреализм давно стал творческим методом для многих художников и индивидуализировался, как и произошло в творчестве Никаса Сафронова. Мир его сюрреалистических фантазий отражает и его романтическую сущность. В его полотнах фантастические готические замки соседствуют с клавиатурой, звучит музыка и цветут цветы. Порой он использует образы средневековой готики и ренессанса, вызывая прямые ассоциации с Дюрером и Мемлингом, для того чтобы донести до зрителя идею, заставившую его взяться за кисть.
Картины Никаса Сафронова и В.Гафта объединяет многое. То, что они встретились под одной обложкой – это не случайность, а закономерность, в основе которой дружба этих талантливых людей, но не только это, а еще многое, что лежит не на поверхности и проявляется в ходе знакомства с этим альбомом-книгой.
Это, прежде всего, многослойность как стихов, так и картин. Достигается она различными выразительными средствами – в живописи это порой многослойность (картины пишутся послойно, сложная техника и т.д.) в стихах – метафоры и иные приемы. Но и там и там проявляются скрытые смыслы и образы. В стихотворении «Елка»:
…И елку-царицу под корень срубили,
Потом ее вставили в крест, будто в трон,
Устроили пышные дни похорон.
А на иллюстрации ели стоят на фоне собора и это придает стихам дополнительные смыслы.
Глубина мысли авторов тоже характерный момент всего содержания книги. Богатство ассоциаций, совпадение изобразительной и текстовой метафор – также роднит Сафронова и Гафта.
В стихотворении «Екатерина Максимова» есть замечательные строки:
Ты — легкая, но с грузом всей Вселенной.
Ты — хрупкая, но крепче нет оси.
Ты — вечная, как чудное мгновенье
Из пушкинско-натальевской Руси.
Иллюстрация изображает балерин в интерьере Собора. Возвышенное и земное сливаются в творческом порыве и мысль о божественном начале Красоты и таланта начинает звучать в душе читателя-зрителя.
Читая книгу, невольно вспоминаются строки из стихотворения «Жизнь моя, кинематограф» другого замечательного поэта – Юрия Левитанского
Но в великой этой драме я со всеми наравне
тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне.
Даже если где-то с краю перед камерой стою,
даже тем, что не играю, я играю роль свою.
Гафт – блистательный актер театра и кино и в книге он остается актером, причем исполняет множество ролей.
Так, в стихотворении «Пастернаку» Гафт предстает как мудрец (В России гениальность — вот гарант Для унижений, казней и для ссылок). На иллюстрации распятый Христос на фоне большого города, а вдали Голгофа и кресты, которые обязательно будут освобождены, но ….только для новых распятий. Или другие стихи «У лживой тайны нет секрета, Нельзя искусственно страдать. Нет, просто так не стать поэтом. Нет, просто так никем не стать…».
В стихотворении «Хулиганы» - Гафт - веселый мудрец (Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски, Ушел из жизни хулиган Шукшин, Ушел из жизни хулиган Высоцкий. Мы живы, а они ушли туда, Взяв на себя все боли наши, раны…Горит на небе новая Звезда, Ее зажгли, конечно, хулиганы». И рядом два замечательных портрета – Шукшина и Высоцкого, которых роднит прищур глаз и особая аура, которую Никас создал в этих портретах. Бог знает, как ему это удалось? Наверное, тоже почувствовал хулиганское (а м.б. бунтарское) начало в героях.
Несколько стихотворений посвящены театру, что абсолютно естественно. И театр предстает перед читателем и зрителем в особой роли – он модель жизни, но и жизнь – прообраз театра.
Всем известно, Жизнь — Театр.
Этот — раб, тот — император,
Кто — мудрец, кто — идиот,
Тот — молчун, а тот — оратор,
Честный или провокатор,
Людям роли Бог дает.
Для него мы все — игрушки,
Расставляет нас с небес…
Александр Сергеич Пушкин,
А напротив — Жорж Дантес!
Еще одна грань таланта Никаса Сафронова — это портрет. Он столь же многогранен, как и все его творчество Портрет это один из важнейших жанров в творчестве художника. Он реализуется в различных стилевых ипостасях: от классического рисования до сложных сюрреалистических построений. Художник постоянно исследует своих героев, ему интересен человек как он есть. И не случайно на всех его выставках присутствует портрет, выполненный в традициях академического рисунка, который предполагает вдумчивое изучение героя, черт его лица, особенности характера и настроения. Можно смело говорить, что на сегодняшний момент Никас Сафронов один из немногих мастеров, которые могут показать на своих выставках простой академический рисунок и заставить зрителя внимательно изучать его безупречную графику. В этом еще особый просветительский смысл его выставок.
Приемы, которые использует художник весьма разнообразны. Он то рисует на листе белой бумаги безупречно штрихуя графитом. Довольно часто он использует тонированную бумагу, отдавая предпочтение бежевым оттенкам. Они разнообразно дают возможность создавать объемные рельефные образы. Это может быть уголь в сочетании с белилами как в портрете В. Шукшина, очень мягком, сдержанном. А в портрете Владимира Зельдина Никас вводит цвет- нижний край обозначает одежду приглушенным королевским синим. Эти приему ставят работы художника в один ряд и с французским портретов 17 века и с русской графикой мирискуснической традиции.
Жанр этот зародился в Греции (греч. epigramma – надпись), в эпоху античности и представлял собой короткое стихотворение, написанное элегическим дистихом.
В.Гафт продолжает традицию, которая зародилась в XIX-XX веках - короткое сатирическое стихотворение, где обязательно присутствует парадоксальная и афористичная финальная фраза, выражающая некую сентенцию, которая называется пуантом. Жанр это сложный в силу своей краткости, насыщенности мыслью, парадоксами, юмором. Гафт достойно следует в русле классиков эпиграммы – А. С. Пушкина, Д. Д. Минаева, С. Я. Маршака.
Этот раздел тоже включает портреты, выполненные кистью Никаса Сафронова. И здесь возникает интересный эффект – и Гафт и Сафронов любят своих героев. Но Никас любит их безоговорочно и умудряется в каждом портрете показать красоту своего персонажа – как внешнюю, так и внутреннюю. Гафт тоже любит своих героев, но иронически.
Чего стоит, например эпиграмма на Юрия Никулина –
Он как подарок с огорода,
Самый любимый у народа.
Пусть неказист слегка на вид,
Красавцы рядом с ним — уроды.
Вот вам и матушка-природа —
Она и клоунов родит.
Или на Эльдара Рязанова
Переосмысливая заново
Картины Элика Рязанова,
Скажу: талант его растет,
Как и живот, им нет предела,
Но вырывается вперед
Его талантливое тело!
Мир портретов Никаса Сафронова — это еще и целая галерея живописных полотен, среди которых немало выдающихся деятелей современной России, дорогих и близких ему людей. И для каждого он находит свое эстетическое воплощение. Нередко для создания более выпуклого образа художник использует исторические ассоциации. Галина Волчек стилизована у него под старинную статую, что вызывает у зрителя ассоциации и с ее ролью Гертруды в «Гамлете» и особом значении в среде театральных режиссеров. Есть портреты, где женские образы соединяются с сюрреалистическими композициям то растворяясь в фантастических пейзажах, то органично выстраиваясь в пространство знакомых картин прошлого. Каждая композиционная находка индивидуальна. Никас Сафронов, черпает вдохновения в огромном мировом пространстве культуры и соотносит его с героями своих картин.
Еще А.Блок, говоря о художественном творчестве писал «быть художником — значит выдерживать ветер миров искусства, совершенно непохожих на этот мир, только страшно влияющих на него»[2]. Никас чувствует этот ветер искусства, живет им и передает его зрителям в своей книге.
Книга убеждает нас в том, что если картины – это реальность, стихи – тоже реальность, то вместе – это дополненная реальность. И этот симбиоз рождает своего рода синергетический эффект, суть которого не просто во взаимоусилении стихов и картин, а в некоем новом качестве, которое обрели стихи и картины, будучи собранными под одной обложкой.
Как ни покажется странным, книга не производит впечатления завершенности. И это хорошо, поскольку завершенность – это конец. Книга эта – скорее начало. Начало вхождения читателя в особый мир, рожденный творческим союзом двух друзей – Вали и Никаса (так они называют друг друга), двух невероятно талантливых людей. Здесь есть много пространства для размышления над картинами и стихами, есть предмет для наслаждения. В стихах – мыслью, образом, метафорой, в картинах – стилем, фантазией, воображением автора и тоже мыслью и метафорой.
Читать эту книгу нужно не спеша, малыми порциями, буквально по одному стихотворению за раз. И тогда картина и стихотворение заживут новой жизнью в сознании и душе читателя и сделают его умнее, мудрее и лучше, поселят в нем красоту, смысл и гордость, что он живет на одной планете с такими талантливыми людьми – Никасом Сафроновым и Валентином Гафтом.
Вера Переятенец, искусствовед.
Художественное бюро «Агата».
[1] Цит.Северянин И. Из стихотворного наследия//Юность.- 1987.-№4-с.94.
[2] Блок А.А. Собрание сочинений в 8т., т.5,-с. 433.