Пять слонов

Давно это было. Жил в провинции Паршунтра один прекрасный юноша. Был он столь же прекрасен, сколь и безнравственен, похабен и распущен. Он бухал, тискал девок, да что там девок: пацанов тискал, а кому не нравится – сразу в харю! Чалму сорвёт – и в харю кулачищем! А кулачищи у него, что у твоего Тайсона в его лучшие годы. А однажды этот разнузданный чудило случайно на трассе Калькутта–Бомбей надругался в извращённой форме над злым волшебником.
Правда, он не знал, что это злой волшебник. Просто видит: старичок идёт, симпатичный такой, седой, с бородой, завалил в придорожную канаву и ну – щекотать, миловать. В общем, случился меж ними большой грех по тем временам. Сейчас бы никто об этом бы и не тужил, и не кручинился, а в ту пору это был большой срам.
Осерчал злой колдун. Поднялся с дороги, бороду от пыли очистил и молвит человечьим голосом:
– Ах ты, скотина такая! Ну, всё! Ты попал, козёл! Ох! Если б ты только знал, как ты попал!
– Да ладно, не быкуй, отец! С кем не бывает! – как мог успокаивал его прекрасный юноша.
Но старичок был унижен и оскорблён как никогда в жизни. Никто его ещё до этого не попирал вот так, посередь дороги в Бомбей.
– Халява-малява, халабай-балабай, асяська-масяська! – воскликнул вспыльчиво он и превратил бедного юношу (это ж каким надо быть бессердечным извергом, чтоб до такого додуматься!) в пять слонов. Стоят эти пять слонов, друг на друга пялятся, ничего не поймут, откуда они вдруг появились посреди Бомбейской трассы.
– Слоны! – торжественно обратился к ним очень злой и сильно попранный колдун, – слушайте сюда. – Дрожащий голос старика гордо звучал в наступившей зловещей тишине, заставляя замереть суетливых обезьян в радиусе пяти индийских миль. – За то, что вы, слоны, унизили меня по дороге в Бомбей, теперь будете слонами десять долгих лет! И только в случае, если будете вести праведный и чистый образ жизни, я вас снова превращу в прекрасного юношу!
– Постой-постой! – говорит один из слонов, самый шустрый. – Давай-ка, отец, сразу уточним, что значит вести праведный и чистый образ жизни? Мыться, что ли, каждый день?
Остальные слоны оценили шутку своего брата и заржали, словно кони.
– Хорош ржать, козлы! – остановил их жестом самый старший слон. – Чувак дело спросил!
– Значит так! – стал перечислять поруганный колдун. – Девок, в смысле слоних всяких, не топтать!
– Опаньки! Приплыли! Ни хрена себе! – почесал затылок самый шустрый. Остальные зашикали на него.
– А вот тебе и ни хрена! – ехидно сказал ему старик и продолжил загибать кривые, как сучки лотоса, пальцы. – Затем – не бухать!
Тут уж все слоны схватились за головы:
– Дед! Да ты имей совесть! Водку хотя бы оставь!
– Это чё, типа пуританства? – заржал шустрый слон.
– А вот так вот! – злой колдун ехидно показал им пальцами «нос». – И потом, слоны! Что за манера – материться! Совсем оборзели! – сурово укорил их старик и ушёл в свой Бомбей.
А слоны зажили новой слоновьей жизнью. Живут, не бухают, трудятся в поте лица. Индусы на их спинах брёвна перетаскивают с места на место и ещё на ярмарке заставляют туристов катать, да детей на хоботах качать.
Живут слоны смирно, вроде бы как срок мотают на зоне. По вечерам – только шахматы, нарды или на худой конец – макраме. Иногда – «Махабхарата» вслух, на ночь. Никаких слоних или бухала. Всё чисто и нравственно. И только один гад, самый хитромордый, всё им портит: бухает по-чёрному, слоних топчет днями и ночами (ни одного хобота мимо не пропустит) и ещё, скотина такая, коноплю индийскую приноровился курить!
– А об етом вообще речи не было! – нагло заявляет он своим товарищам по несчастью. – Старый баобаб про кумар даже не заикнулся! Так что можете все приколоться по косячку!
– Что же ты делаешь, гад такой! – возмутились слоны. – Мы же теперь из-за тебя, козёл ты эдакий, никогда не станем прекрасным юношей! Век будем брёвна валить да лохов на себе катать!
– А чё вы, пацаны, паритесь? По-моему, и слоном тоже прикольно быть! – отвечает обкуренный слоняра и ржёт как лошадь.
А однажды, нанюхавшись конторского клея, этот охальник снова надругался над тем самым злым колдуном.
– Та-а-а-а-к…– зловеще и угрожающе протянул тот, поднимаясь с земли. – Ну, слоны, я теперь не знаю, блин, слоны, что мне теперь с вами делать! Вы совсем, слоны, понятия потеряли!
– Да я вас, отче, в сумерках за слониху принял, – невнятно бормотал, понурив голову, обдолбанный слон. – Мине что-то круто вставило нынче… Тоску я словил такую…
– Тоску он словил… Гадина такая… Может, мне в змей вас превратить? – в раздумье рассуждал сам с собой злой колдун.
– Не надо, диду! – взмолились слоны. – Уж лучше в обезьян!
– А чё! В змей – это по приколу! Прикинь, как можно тащиться! – заржал развратный слон.
– От гад! – возмутились остальные слоны. – Его ещё прёт с наших мучений! Дывысь, хлопцы, яка скотына!
В этот вечер они собрались и навешали ему хороших тумаков. Прямо ногами по наглой харе!
Тогда злой волшебник вот что удумал: он превратил этих пять слонов в шесть птичек: сойку, дрозда, малиновку, колибри, выпь и одну безобразную, хромую пичужку с переломанным клювом. Так эта пернатая скотина, нажравшись индийской конопли (поскольку курить уже не могла по причине того, что косяк не помещался в клювик), всё равно достала бедного колдуна и однажды клюнула его в глаз, отчего он окривел. Так и ходит до сих по Индии кривой злой колдун, а в голубом поднебесье летает бухая безнравственная пичужка с переломанным клювом. А о прекрасном юноше – увы! – с тех пор никто и не вспоминает!