QR-квадрат

Художник страшно торопился к декабрю 1915-го написать для футуристической выставки «0,10» как можно больше картин и, возможно, обессмертившее его полотно создал случайно: Иван Пуни неожиданно зашёл в гости и, увидев на мольберте «квадрат», воскликнул: «Гениально!» А если это была лишь подготовка фона для какой-нибудь «рядовой» абстракции, и поспешивший с комплиментом Пуни наивно оборвал творческий процесс где-то на середине?..

С 1871 года строки «Интернационала» разжигали общественный переворот, освобождая умы от «насилья» Культуры текущей Цивилизации. В 1882-м прогремело утверждение Ницше «Бог умер». В 1912-м хлестнул манифест русских футуристов «Пощёчина общественному вкусу. В защиту свободного искусства», требуя «сбросить с корабля современности» всех классиков. В 1913-м состоялась премьера оперы «Победа над Солнцем», где воспевался приоритет активного творчества над пассивной природой. В 1914-м грянула Первая мировая война. В таком апокалипсическом контексте родилось наиболее спорное произведение в низвергаемой авангардистами истории искусства, о котором сам автор сказал: «Это не живопись, это что-то другое».

Фигуративное искусство веками обращалось к эмоциям человека, но абстрактная беспредметность вызывает в нём или чувство протеста, или вопросы, которые ищут, ждут рациональных ответов. В 1916-м Малевич писал: «Футуристы отвергли академическую трупарню и выбросили за борт старую беззубую логику, которая висела на крючках естественных законов. Каждый закон имеет своё время, свою совесть, свою логику, и когда он устареет, его нужно – необходимо выбросить. Наша жизнь богаче. И след наш не должен затеряться в имитации, подражании, подделке прошлому. Прошлое должно служить лишь для того, чтобы не быть повторенным». Простой, не читавший трактатов Малевича зритель в «Чёрном супрематическом квадрате» что видит, о том и поёт, и это ему очень нравится, потому что завещанная авангардистами свобода любого обольстит. Если свободен художник, то и у зрителя есть право самому понимать то, что он видит, или – не понимать. А когда нет визуально-смысловой конкретики привычного пейзажа-портрета-натюрморта, вариативность субъективных трактовок и оценок – от профанации до гениального откровения – может быть бесконечной.

Русский авангард почуял близкую катастрофу, казалось бы, играючи. Длящееся время, иллюзии которого в своих многоного-многоруких композициях добивались братья-футуристы, Малевичу показалось исчерпанным, и он во всеувидение заявил о своей власти над маятником: «Теперь мы можем свободно вздохнуть и творить новые знаки. Знаки происходят от нас, а не мы от знаков». «Чёрный квадрат» вдруг остановил динамику сумасшедшего напряжения – что будет дальше, в какую сторону теперь двинется мир?

Мы «задним умом» знаем о гибели монархии, империи, высокой культуры, о богоборчестве, в чём, разумеется, обвинять художников нельзя, особенно тех, кто выступил в неблагодарной роли гонца с плохой вестью. И это знание призывает нас додумывать за художником то, чего он, возможно, не вкладывал, и мешает за восклицанием «Гениально!» увидеть бесперспективную плоскость, за которой, скорее всего, ничего не стоит…

У «Чёрного супрематического квадрата» нет прямых углов, и стороны его не параллельны друг другу, а значит, где-то в безграничном пространстве они обязательно разойдутся-пересекутся, и без того малый просвет в перспективе расширения поглотится тьмою. Это не замкнутый в себе организм, он вызывает нас на отношение, размышление, диалог – ждёт энергетической отдачи… По Малевичу, форма-знак в своей простоте не должна вызывать прямых ассоциаций, «доказывая» безотносительность авторской свободы. Но почему же художник, творящий «интуитивно», предъявляет миру собственное рациональное ви’дение? Вот его заумная подложка: квадрат-клетка, «зародыш всех возможностей», кирпичик в здании супрематического мира (supreme (лат.) – превосходство). То есть мира, превосходящего данный, в котором мы живём, – несовершенного, фигуративного, суетливого, слишком уж разнообразного. Если всё, что было, свести к нулю, мир получит шанс на новое воплощение. Но руководить этим увлекательнейшим процессом будет уже не Господь Бог, а великий супрематист, авторитарный, принципиальный, вольный в своём агрессивном творчестве: «Красота цвета омрачается предметностью, также буква оскверняется словом, знаком вещи в поэзии. Уже не раз были попытки провести лозунг буква для буквы, краска для краски, звук для звука. Но все усилия остались тщетны. И самые сильные из сильных вождей пали под тяжестью предметного багажа земли». Из чёрно-белого монохрома мир, постепенно набирая чистые цвета, прирастёт и другими формами, станет треугольным, овальным, а потом и выпуклым – плоскость получит объём, а сухая геометрия сложится в фигуры человеков! И в добавленном измерении он продолжит расти, распочковываясь, заполняя собой опустошённую революционным взрывом Вселенную, эволюционируя, чтобы уже в своей кульминационной точке снова разлететься в хаос…

Кто же первым сказал о том, что «Чёрный квадрат» Малевича висит в красном углу? Простой вопрос: ну какой красный угол может быть в частной галерее – «Художественном бюро Н.Е. Добычиной», это же не русская изба и не церковь, где иконостас всегда готов принять молитву… В обзоре выставки «0,10» основатель объединения «Мир искусства» и большой эстет Александр Бенуа с издёвкой писал: «Несомненно, это и есть та икона, которую господа футуристы ставят взамен Мадонны… Это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведёт всех к гибели»… Скандальное противопоставление художественного эксперимента не столько католическим «мадоннам», но – православию сразу подняло незамысловатую геометрическую фигуру на высоту философического и даже сакрального высказывания. Конечно, если Малевич вступил в спор с Богом, то религиозный аспект в интерпретации его картины неизбежен. Однако он думал иначе: «И то, что сотворю, не есть святыня; где есть святыня, нет движения»...

«Чёрный квадрат» – очередная в истории мирового искусства обманно-коварная иллюзия, в ловушку которой попался в первую очередь сам художник, пытаясь возвести всем на зависть личную Вавилонскую башню. Название картины не несёт никакого смысла, всего лишь констатирует то, что и так видно. И если бы не массированная теоретическая разработка послания массам, вряд ли отмечался бы сейчас юбилей этой картины. Всё-таки, как бы автору ни претило, а зависимости избежать ему в принципе не удалось – от формы, цвета, материи, плоскости, даже от красок, кисти и холста! А как же быть с зависимостью от зрительского восприятия и необходимостью растолковывать этот «абсолют», эту «святую простоту»? И уже проявляется несвобода от Слова, которое было в начале, «и слово было у Бога и Слово было Бог… Всё чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть» (Евангелие от Иоанна, 1,1-3)…

На той же выставке «0,10» Малевич экспонировал чёрно-белый триптих «квадрат-крест-круг», выявляя связь этих фигур между собой: если квадрат разложить на четыре стороны, получится крест; если кресту придать кинетическое вращение, получится круг. Это похоже на конструктор, который не заработает без внешнего управления или опять-таки насилия над зрительским воображением. Представляется неслучайным срединное место «Креста» между «Квадратом» и «Кругом». Древнее и новейшее представления людей о форме Земли разграничены жертвенником, как будто пустым, но настойчиво, всегда и неотвратимо ожидающим Бога. За что? За сотворение мира…

Опрос «ЛГ»

Зельфира ТРЕГУЛОВА, генеральный директор «Всероссийского музейного объединения – Государственная Третьяковская галерея»:

– Думаю, что концепция «Чёрного квадрата» очень точно сформулирована самим Казимиром Малевичем. Когда он создавал эту картину и свои супрематические работы, он написал: «Я вышел за нуль форм». Таким образом и нужно её интерпретировать. Это то же самое, что теория относительности Эйнштейна, которая перевернула представление о мире и которая недоступна сознанию простого человека, каким являюсь я. «Чёрный квадрат» перевернул представление о художественном мире и вывел его в совершенно другую сферу. То, что сделал Малевич, понять достаточно сложно, надо очень хорошо представлять себе искусство начала ХХ века и иметь возможность перенестись по ту сторону зеркала. Не хочу употреблять слово «абстракция», потому что это Кандинский и 1911–1913 годы. Но геометрическая беспредметность, когда на холсте конструируется некий космос, в котором существуют изначальные базовые формы, – это прорыв, действительно переход в зазеркалье – вот это и есть для меня Малевич.

Я отношусь к числу тех немногих людей, кому довелось «Чёрный квадрат» держать в руках. Были две выставки с участием этой картины, в организации которых я принимала участие. Причём именно версия 1915 года, а не более поздняя, также хранящаяся в Третьяковской галерее. Я считаю, что это действительно величайшее произведение искусства ХХ века, это удивительная живопись, и мне смешно, когда говорят о подделках под Малевича! Малевича подделать невозможно. Помимо того что он – великий теоретик и создатель одной из самых значимых художественных концепций ХХ века, он ещё и потрясающий живописец. И «Чёрный квадрат», позволю себе сказать, – это потрясающая живопись, со всеми кракелюрами, которые люди видят. Это самое радикальное произведение и точка отсчёта для всего ХХ века, причём не только для русского, но и для всего мирового искусства. Именно поэтому 100-летие «Чёрного квадрата» так широко отмечается во всём мире и так велико внимание к Малевичу.

Юрий ПОЛЯКОВ, писатель, главный редактор «ЛГ»:

– Когда я слышу, как искусствоведы возводят «Чёрный квадрат» к чёрной материи Вселенной или восхищаются его эсхатологической амбивалентностью, мне вспоминается почему-то сказка о новом платье короля. Хитрая челядь, видя перед собой мохнатые чресла повелителя, нахваливала фасон, бархат, кружева и золотое шитьё. Профессия обязывает. Но для меня живопись – это изображающее искусство, а не рассуждения про окончательное решение фигуративного вопроса. И если художник пошёл пятнами, это ещё не значит, что он пуантилист.

Простой, как говорится, народ не обманешь. В моей давней пьесе «Халам бунду» один персонаж, новый русский, кичится тем, что в его офисе висит «Малый чёрный квадрат» Малевича, а потом вынужден сознаться: «Это подделка, правда, очень хорошая!» В ответ другой персонаж, старый советский профессор, замечает: «Малевича плохо подделать невозможно». Говорит он это под неизменный хохот зала, где бы ни шла пьеса. Понимаю: после всего сказанного я прослыву как минимум невеждой. Но лучше ходить в невеждах, чем остаться в дураках.

Впрочем, «Чёрный квадрат» иногда необходим: сквозь него хорошо смотреть на актуальное искусство. Всем советую!

Зураб ЦЕРЕТЕЛИ, живописец, скульптор, педагог, президент Российской академии художеств:

– Мой учитель Василий Иванович Шухаев передал мне ощущение «Чёрного квадрата» как «конца искусства», попытки начать новый путь. Искусство умерло в одном понимании. В «Чёрном квадрате» я чувствую также и трагизм, как бы пульс всей эпохи, ощущение будущих потрясений.

Для меня «Чёрный квадрат» Казимира Малевича – знаковое произведение ХХ века. На мой взгляд, это выразительный символ всей противоречивости искусства и его восприятия окружающим миром. Одни принимают произведение, которое создал художник, другие – критикуют. Так было и так будет. А подлинная ценность всегда определяется временем…

Инна СОЛОВЬЁВА, искусствовед, ведущая рубрики «Хроники прекрасного» радио «Вести-FM»:

– Я отношусь к «Чёрному квадрату» как к логическому завершению экспериментов с формой, предпринятых художниками конца XIX – начала ХХ столетия. Точка, конец, начало, обнуление, ничто, всё, космос, икона, вызов, дерзость, новая философия, старая философия… А прежде всего это полное освобождение личности художника от всяческих «измов» и свобода самовыражения.

Изобразительный манифест Малевича, безусловно, надо рассматривать в контексте времени. Роль его в изобразительном искусстве велика, огромна. После него, перечеркнувшего всё, что было раньше, современному обществу нужен и понятен другой изобразительный язык – лаконичный, ясный, схематичный. Это же полное попадание и предвидение современного нашего общества, лишённого возможности остановиться и… подумать! Сегодня «Чёрный квадрат» – в каждом доме. Мы отдаём ему массу времени, из него учат нас, как жить, чем питаться, кого любить и т.д. Каждому из нас брошен вызов: сможем ли мы отстоять себя, не поддаться диктату чёрного квадрата? Ибо «Чёрный квадрат» всё-таки – это жизнь без цвета.

Дмитрий РОДИОНОВ, генеральный директор Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина:

– Для меня «Чёрный квадрат» Малевича стоит в одном ряду с «Вишнёвым садом» Чехова. Только у Чехова действуют люди, у Малевича – образ без намёка на присутствие человека. Есть только автор, оставляющий нам своё видение будущего, в котором нет Света. У Чехова надежда на Свет всегда остаётся…

Малевич связывал идею рождения «Чёрного квадрата» с постановкой в 1913 году футуристической оперы «Победа над Солнцем» Кручёных-Матюшина-Хлебникова, для которой он сочинил костюмы и декорации. И подчёркивал, что эта идея во многом рождалась бессознательно, то есть интуитивно. Для искусства эта чёрная квадратная точка так же важна, как всякий художественный образ, своим появлением изменивший традиционные представления о границах искусства.

Салават ЩЕРБАКОВ, народный художник России, действительный член РАХ, скульптор:

– Можно решить, что я сразу негативно буду высказываться о «Чёрном квадрате», поскольку отношу себя к представителям консервативного искусства.

«Чёрный квадрат», как ни странно, – это часть контрастов негатива и позитива вообще русской души, русской истории. От призмы Циолковского до взгляда в бездну. Достоевский сказал, что в русском человеке есть всё, что есть в мире. Ну, например, пугачёвщина. Ведь Пугачёв является героем истории – он вешал людей, сжигал усадьбы, уничтожал культуру. И в русской истории есть святые. А русская революция? Насколько она русская? Я думаю, что она очень русская. Русские святые, русское мышление, русская духовность, русская революция, пугачёвщина – это тоже мы. Поэтому высочайшие творения Чайковского и в то же время русский авангард, который родился здесь, но показал миру другую сторону мира. Другое дело, что для себя мы должны выбирать некий путь, видеть в «Чёрном квадрате» и достоинства, и тупики, но здесь нет однозначного «плохо» или «хорошо». Его нельзя абсолютизировать. Он всего лишь показывает одну из граней, один из контрастов русского мышления, исследующего глубины мира. Это русская гипотеза, но много и других гипотез.На искусство он оказал вполне определённое и колоссальное влияние. Одновременно появились и последователи, и те, кто отрицал «Чёрный квадрат» – а мы так не хотим. От него не стоит отмахиваться, как от глупости, но и молиться не стоит, мол, только это у нас и есть. Это некая принципиальная вещь, интересный и реальный мир. И это отнюдь не случайное явление, как и пугачёвщина.

Ирина КОРОБЬИНА, директор Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева:

– «Чёрный квадрат» – манифестное высказывание Казимира Малевича, ставшее символом совершенно нового искусства. Если во все времена искусство служило отображению окружающего мира, то новое искусство, возникшее в начале ХХ века, дерзнуло заявить о своём стремлении создавать новую реальность, новые миры. «Чёрный квадрат» – икона новых миров, гениальное прозрение Малевича, опередившего учёных открытием «чёрной дыры» галактики авангарда, которая вобрала в себя и свет, и тьму, и «горизонт событий» человеческой истории. В интерпретации Малевича «чёрная дыра» приобретает форму квадрата – заявление творческой воли художника в генерировании совершенной и осмысленной формы зарождения новой жизни.

Самое философское произведение советского художественного авангарда.

Геннадий ЖИВОТОВ, живописец, монументалист, заслуженный художник РФ:

– Любое произведение искусства нельзя рассматривать вне временного контекста.

Начну с того, что «Чёрный квадрат» пусть и написан маслом, но это не живописное произведение. Это произведение философское. Представим жизнь человечества как гигантскую летопись. В конце всегда ставится точка. У Малевича – квадрат.

В супрематической таблице художника есть и чёрный круг, что ближе к точке, но чёрный квадрат на дереве, помещённый на итоговой футуристической выставке в красном иконном углу, ставил точку и на развитии академической живописи как частном случае, и на развитии человечества вообще.

Все забыли, а кто и не знает, что «Чёрный квадрат» – это лишь часть триптиха. Две другие работы – «Чёрный круг» и «Чёрный крест». И ещё. В декабре 1915 года под эту выставку предоставили помещение большое, а художников было лишь 10 человек. Написать надо было больше и быстрее, чтобы площадь занять. И написали...

«Чёрный квадрат» представляется искусствоведами как самое значительное произведение Малевича. Реклама свою миссию выполняет эффективно, а известный богатый человек, приобретший картину (не для себя, для Эрмитажа) за 1 млн. долларов, так до сих пор и не понял, за что отдал такие большие деньги. Разве только за то, что САМ Малевич кистью водил. Доказать сейчас и это невозможно.

Человечество не согласилось с вынесенным ему приговором. С одной стороны, с октября 1917 года началось новое время, и некоторые художники от футуризма перешли – и сознательно – к социалистическому реализму, который можно рассматривать как неоакадемизм, с другой стороны, в ноябре 1918 года, при новом правительстве, продолжились работы по расчистке рублёвской «Троицы», что можно считать возрождением искусства истинного.

Несомненно, это произведение оказало влияние на современное искусство. Были и есть истовые проповедники авангарда: провокатор М. Гельман, Д. Пригов с «Криком Кикиморы», О. Кулик – человек-собака...

Супрематические идеи Малевича нашли воплощение в архитектуре. Как ни странно, сталинские высотки – это переработанные «Тектоны» Малевича. Лично дорисовывая шпили на башнях зданий, Сталин и не предполагал, чьё творчество лежит в основе этих проектов.

Но есть время разбрасывать камни и время собирать камни.

На протяжении времён культуру и искусство формировала идеология.

Сейчас искусство формирует реклама, да и само оно служит рекламе.

Так что «чем удивлять будем?» и «пощёчина общественному вкусу» – forever!

Никас САФРОНОВ, заслуженный художник РФ:

– Тема «Чёрного квадрата» настолько популярна, что даже стала предметом анекдотов. Как-то два французских искусствоведа пришли в Русский музей и заметили, что картина висит вверх ногами! Само собой, разразился скандал, и выяснилось, что висит она так целых два месяца. Виновных сотрудников, понятно, уволили, но осадок, как говорится, остался…

А если серьёзно, анекдоты возникают тогда, когда явление плотно входит в культурный контекст, становится, не побоюсь этого слова, «мемом». И поэтому уже невозможно рассматривать его само по себе, в отрыве от всего, что с ним связано, от всех причин и следствий, которые вызвали его к жизни и которые благодаря ему возникли. Если отрешиться от всех контекстов и рассмотреть «Чёрный квадрат» просто как живописный объект, то он не выдержит критики. Но в контексте искусства в целом он занимает важнейшее место. Он как пробка в бутылочном горлышке, в которое упёрлось европейское искусство начала XX века. И только осознав, что это предельная точка, пробка, которую надо «выбить», что для человечества всегда значило «осознать и пережить», только тогда европейское искусство смогло двигаться дальше. И в этом заслугу Малевича нельзя переоценить.

Если бы он назвал своё полотно «Чёрная кошка в чёрной комнате», он остался бы на той же волне, на которую забрались уже многие его коллеги, но он отказался от сарказма, он поставил жирную и серьёзную точку в спекуляциях о «новом искусстве». Он как бы сказал: если вы всерьёз верите в то, что делаете и говорите, вы должны получить вот это.

Есть масса апокрифов, повествующих о том, как именно Малевич пришёл к идее «Чёрного квадрата», он сам неоднократно писал о том, что пытался вложить в свою работу, ей посвящали свои исследования многие искусствоведы и историки, так что это, безусловно, часть нашей культуры, и мы гордимся, что у нас есть Малевич. Но утверждать вслед за директором Государственно Эрмитажа, что «Чёрный квадрат» – самое ценное приобретение музея, я бы не стал.

Василий ЦЕРЕТЕЛИ, исполнительный директор Московского музея современного искусства:

– Прежде всего это философская работа, созданная одним из самых важных для XX столетия художников-мыслителей, работа, которую можно расшифровывать, интерпретировать бесконечно, именно эта её открытость меня привлекает. Конечно же, картина во многом пророческая, предвосхищающая судьбу мирового искусства и судьбу страны, но вместе с тем и обращённая к традиции – заставляющая осмыслить корни её символического языка. Я не думаю, что «Чёрный квадрат» стоит рассматривать, как иногда делают, в качестве финальной точки на линии развития изобразительного искусства или героическим первым аккордом нового утопического творчества – спустя сто лет такой взгляд кажется упрощённым. Сейчас понятно, что картина Малевича продемонстрировала, какое широкое поле возможностей на самом деле открыто перед художниками.

«Чёрный квадрат» и романтические беспредметные работы Кандинского, да и весь тот огромный всплеск живого, заряженного энергией поиска художественного творчества, который представлял собой русский авангард, – это неоспоримый вклад нашей страны в мировую культуру.

Меня всегда интересовала сама картина и шире - ее влияние на мировую культуру. Ведь это такой простой и вместе с тем точный и сильный жест. Прежде всего, это философская работа, созданная одним из самых важных для XX столетия художников-мыслителей - работа, которую можно расшифровывать, интерпретировать бесконечно, именно эта её открытость меня привлекает. Конечно же, картина во многом пророческая, предвосхищающая судьбу мирового искусства и судьбу страны, но вместе с тем и обращенная к традиции - заставляющая осмыслить корни её символического языка. Я не думаю, что «Чёрный квадрат» стоит рассматривать, как иногда делают, в качестве финальной точки на линии развития изобразительного искусства или героическим первым аккордом нового утопического творчества - спустя сто лет такой взгляд кажется упрощённым. Сейчас понятно, что картина Малевича продемонстрировала, какое широкое поле возможностей на самом деле открыто перед художниками.

Как я уже отметил, это философское высказывание, приоткрывшее широту того формального и смыслового пространства, в котором работает художник. Разумеется, это высказывание прямое, сознательно сведённое до самого основного, даже элементарного - до первичного геометрического знака. Но здесь нельзя забывать, что «Чёрный квадрат» был показан в Петрограде в разгар Первой мировой, и мир находился в состоянии смятения - художнику в те дни важно было сформулировать главное, попробовать понять, есть ли альтернатива тем иллюзиями, которые привели всех к катастрофе. При этом существенно, что Малевич - это не только «Чёрный квадрат». Мы говорим о крупной исторической фигуре, сложном и разнообразном художнике, организаторе и преподавателе. В частности, Малевич был одним из тех, кто стоял у истоков первого в нынешнем смысле музея современного искусства (Музей живописной культуры), был директором Государственного института художественной культуры (ГИНХУК). Супрематизм, к которому относится «Чёрный квадрат», явился центральным периодом в его творчестве, которое оставило, однако, и другие замечательные и глубокие произведения. Тем не менее, необходимо помнить, что и «Чёрный квадрат», и романтические беспредметные работы Кандинского, да и весь тот огромный всплеск живого, заряженного энергией поиска художественного творчества, который представлял собой русский авангард, - это неоспоримый вклад нашей страны в мировую культуру.

Альбина ВАСИЛЬЕВА, искусствовед, г.Санкт-Петербург

Я считаю, «Чёрный квадрат» - просто пиар-ход художника, который хотел привлечь к себе внимание, повесив свою работу вместо иконы. Многие художники тогда считали, что для привлечения внимания необходим любой скандал. Но чтобы его устроить по всем правилам, нужно очень долго думать о каком-то сценарии. Это вовсе не спонтанная акция! Я 34 года проработала хранителем в Павловске, с коллекциями XVIII – начала XIX веков, и у нас считалось, что всё, что было позже, - уже более низкое искусство. Я и воспитана на классике, и не являюсь поклонником современного искусства, но когда началась перестройка, и из подвалов и кочегарок на поверхность вышло то, что в советские годы было скрыто и называлось андеграундом, я решила ради самообразования сходить на такую выставку. В гавани, загородом, в нескольких огромных павильонах устроили масштабную выставку всех новейших течений – вплоть до некрофилов! Я поехала туда здоровым человеком, проходила там весь день, посмотрела всё, а вернулась домой – у меня 10 дней была температура 40, а врачи не находили никаких симптомов какой-либо болезни. Я отравилась этим «искусством»! Эта энергия была резко отрицательная, там природа нарушена. А на 300-летие Петербурга меня пригласили в Эрмитаж, всё было очень красиво, но все залы, где разместили современное искусство, я прошла с закрытыми глазами…

В своё время и Малевич был андеграундом, но он – здоровое начало, и хотя пытался сломать всё, что было до него, но не сломал – не получилось. Вообще, Малевич – величайший художник! Он же не только автор «Чёрного квадрата», не только в станковой живописи работал, но и дизайн – тогда даже слова такого не знали! – идёт от Малевича. И жизнь не стоит на месте – появится что-то новое. А сама я остаюсь верным поклонником реалистического, настоящего искусства.

Василий БРАТАНЮК, член Союза художников России, представитель петербургской школы живописи:

Лично я во многом связан с темой театра, наверное, поэтому, у меня «Чёрный квадрат» вызывает ассоциацию с закулисьем. Но иногда, знаете, смотришь долго на воду озера, и то появляется, то исчезает какое-то пятнышко, дрожит, мелькают в нём огоньки… Воображение может давать очень разные образы! Сколько ни смотри, а каждый раз всё по-новому!

Кому-то «Чёрный квадрат» кажется творческой неудачей, но он имеет право быть. Ведь искусство развивается, и сейчас художники между собой уже не спорят и воспринимают Малевича так же, как Сурикова или Репина - на том и держится искусство. «Чёрный квадрат» - явление, находка художника, который приоткрыл нам нечто новое. Скажем, Сальвадор Дали создал губы-флакончик, это оригинально, интересно. А Малевич увидел в этом пятне бездну. Время и новый человек - со своими философией, слагаемыми, взглядами, воспитанием, действиями - осмыслялись тогда по-новому. И для начала Малевич своим произведением дал темы для разговоров, очень разные, животрепещущие, и сколько людей, столько и мнений – всё говорят, говорят… Ну и хорошо, и пусть «квадрат» живёт дальше.

Валентин СИДОРОВ, народный художник РФ:

С детства я рос у бабушки, в русской деревне Коровино Тверской губернии. В красном углу избы у нас висела большая икона Николая-чудотворца - главного святого России. Он стоял на фоне облачков, уходящих вдаль. Я, ещё ничего не зная, с любопытством открывал для себя мир и спросил у бабушки – куда они уходят? Она ответила: «Они плывут в рай, туда, где все люди живут в радости»… Это впечатление сформировало во мне человека, заложило основы будущего художнического видения мира. И когда я, начинающий художник, узнал о том, где был изначально помещён Малевичем его «Чёрный квадрат», - в красном углу, как бы замещая собой икону – то категорически не смог с этим согласиться! Также не могу разделить мнение этого художника о будущем искусства, даже не приходится говорить о каких бы то ни было концепциях! «Победа над Солнцем» - только вдумайтесь! – что это такое?!. Что такое солнце для православного человека? Это же сама жизнь! Пушкин, это олицетворение нашей национальной культуры, сказал: «Да здравствует солнце! Да скроется тьма!». Как можно хотеть обратного?..

«Чёрный квадрат» - это явление, да, но – жизни, а не искусства. Он показывает, куда мы опустились, и, глядя на него, понимаешь, что давно нужно заниматься возрождением изобразительной школы, стремиться к продолжению высоких традиций в искусстве. Это не должно погибнуть! Пора оттолкнуться от дна, куда нас привела история, и возрождаться. Недавно в Русском музее прошла моя персональная выставка, ко мне подошёл один француз и сказал: «Мы гнались за новизной в искусстве и не заметили, как потеряли нашу великую Школу!». Понимаете, когда нет в искусстве фигуративного, и художник никак не выказывает своего отношения к модели или событию, то какая же задача стоит перед ним? Только одна - самовыражение. И Школа как понятие изобразительного, таким образом, резко отвергается. Если это вопрос философский, политический, то, извините, мало ли что вокруг происходит! Искусство не должно напрямую зависеть от внешних факторов, оно может их отражать или не отражать, но – не зависеть.

На протяжении тысячелетий в искусстве столько исканий нашли своё воплощение, что мы имеем огромный пласт грандиозных достижений! И русское искусство влилось в мировой художественный процесс на достойном великой державы уровне. Наша русская школа сохранена до сих пор благодаря тому, что всегда опиралась на достижения мирового гуманистического искусства. Даже в страшные годы Великой Отечественной войны у нас выходили маленькие брошюрки об искусстве Древнего Египта, Греции, Мексики, мы собирали репродукции картин Дюрера, Кранаха, испанских, французских художников… Понимаете, страна, находящаяся в опасности, мобилизуя невероятным усилием все силы на борьбу с врагами, продолжала воспитывать в людях чувство прекрасного, приобщала их к мировому искусству! В этом году исполняется 170-летие Товариществу передвижников. Где мы об этом слышим? Вот какой юбилей мы все должны отмечать!