Критерии оценки мастерства очень сложны и тонки. И, к сожалению, с трудом поддаются (а на самом деле вообще не поддаются) формализации. Есть неисчислимое множество безупречно с точки зрения поэтической формы написанных стихотворений. Но они тем не менее пусты, лишены смысла.
Справедливо предположить, что один из важных компонентов этого «главного» – мелодика стиха. Поэтому сложно адекватно оценивать стихотворения чукотской поэтессы Антонины Кымытваль, созданные на чукотском языке. В переводе стихи неизбежно теряют ту мелодичность, которая была присуща им изначально. К сожалению, чукотским я не владею и могу только гадать о гармонии и благозвучии поэзии Кымытваль. Тем не менее какой-то вывод о её творчестве всё-таки сделать можно. Кстати, её стихи были переведены на французский, немецкий и даже японский – и это косвенное свидетельство в пользу того, что помимо мелодики есть в них ещё нечто заслуживающее внимания.
Вообще надо заметить, что, даже открыв книгу стихов какого-нибудь признанного мастера, увенчанного лаврами и прочими растениями, можно обнаружить, что большая часть его стихотворений не представляет собой ничего сверхгениального. Это, скорее всего, будут неплохие проходные стихи, обыкновенные камешки в куче камней на берегу. И только единичные экземпляры окажутся золотом.
То же, разумеется, касается и Кымытваль. В её чудесном сборнике «Полярная муза» можно встретить, например, такие пассажи (ставшие теперь историей), навеянные, вероятно, посещением мавзолея:
Здравствуй, Ленин!
Про себя сказала или вслух?
Оглянулась – все кругом молчат,
Лишь шаги чуть слышные звучат…
Здравствуй, Ленин, здравствуй, славный вождь,
Здравствуй, человек, простой и мудрый!
Я оттуда, где пурга и дождь, –
Из чукотской заполярной тундры.
И хотя сегодня стих звучит архаично, однако он весьма неплох. На что же списать такое нелепое содержание? Его нелепость будет более очевидна, если провести аналогию с современностью: представим, некий поэт сочинил бы подобные строки, например, о Зюганове (дай бог ему здоровья!), стоя у его портрета.
Я не думаю, что Кымытваль двигало желание прогнуться под суровую советскую действительность. Скорее, здесь выражена её наивность, присущая большей части творчества коренных народов Севера. Наивность в хорошем смысле, наивность как открытость миру, в котором нет места фальши и обману.
Эта прекрасная наивность звучит во многих стихах Кымытваль. Некоторые из них посвящены теме любви, и в них она высказывается предельно откровенно, трогательно и немного даже смешно:
О, как я счастлива – во сне, –
когда молчит он, и волнуется,
и приникает вдруг ко мне – нос к носу…
Чукчи так целуются!
Вообще любовная лирика занимает у Кымытваль значительное место. Фактически её стихи – сплав страсти и любовных страданий. Как позитивное проявление любви остро акцентируется эротическое начало, как негативное – расставание, измена, предательство. В целом для её лирики характерно постоянное ощущение тревоги, беспокойства, предчувствия беды и в то же время радости и счастья, которое легко может быть утрачено. Это касается почти всех тем, которые поднимает Кымытваль – война, любовь, чукотская мифология, дети. Кстати, собственным детям она посвятила одни из лучших своих стихотворений (возможно, колыбельные песни). Однако самый надёжный способ дать представление о поэте – привести его стихи:
Не шумите, люди, прошу вас, пожалуйста!
Погодите, молнии, в небе блистать,
да и ты, старый гром, оставь свои шалости,
помолчи, пока мои дочери спят!
Ах, как громко далёкие хлопают выстрелы!
Прекратите стрелять в беззащитных людей!
Всё равно они правы и, значит, – выстоят, –
так зачем же пугать моих спящих детей?!
Я бы вынесла беды любые, не жалуясь,
но уймите же грохот своих батарей!
Не шумите, люди, прошу вас, пожалуйста,
не тревожьте сон моих дочерей!
Кымытваль сложно сравнивать с другими поэтами. Мне кажется, в её случае очень уместно провести некое гендерное различие, хотя оно, возможно, не совсем политкорректно. Грубо говоря, можно прочертить демаркационную линию между «мужской» и «женской» поэзией, которая различается преобладанием тех или иных тем и расстановкой акцентов. «Женская» поэзия более эмоциональна, интимна и нежна, она более приспособлена к точной передаче личных переживаний. И Кымытваль в этом смысле яркая её представительница. Ей удаётся говорить о сокровенном, как бы провожая читателя в мир своей женской души – тонко чувствующей и немного наивной.