Валерия СТУПЕНКОВА, 22 года, Иваново
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Искала в словах и в деле,
В шкафу, на столе, в постели,
В жару и в дожди-метели,
Дотошность свою кляня.
Искала, но всё напрасно.
Ах, принц, вот теперь мне ясно:
Где пыльно, темно и грязно,
Там белого нет коня.
***
Я не втянусь, обещаю, я лишь смотрю:
Просто сижу, наблюдаю и размышляю…
Пёс третий месяц подходит к календарю,
Лает на числа мятежным, голодным лаем:
Числа всё те же. У нас загостил июнь:
Шорты и майки, кроссовки под табуретом.
Да, этот дождь за окошком уже не юн.
Да, эта грустная осень – уже не лето.
Я это знаю. Не стоит напоминать.
Правда – какой бы она ни была – не лечит.
…Где-то в начале июня твоя кровать
Нам не казалась
единственным местом встречи.
***
Трамваи не ходят, и ноги не ходят;
Пытаюсь – по моде, как ты – по погоде.
В рассудке всплывает диагноз: не годен.
Не нужен. Уйди, уйди.
Наш глупый разлад – он, увы, не случаен:
Меня даже порознь кто-то встречает.
Гудки телефонные вскриками чаек –
Твой голос далёк и дик.
Как больно: мне кто-то роднее и ближе;
Я даже немного тебя ненавижу.
Нам нужно расстаться
и как-нибудь выжить,
Вдвоём мы сойдём с ума.
Но все разговоры нисколько не лечат:
Хотелось заплакать –
лишь вздрогнули плечи…
Я только надеюсь, что нынче под вечер
Я не позвоню сама.
***
Два оборота, выкинуть ключ.
Больше ни слова – ни боли, ни зла.
Помнишь ли ты, из каких невезучих бед
я тебя спасла?
Помнишь? Не помнишь. Свой запасной
В ящик почтовый – прощай и прости.
Эхо жары – иссушающий зной.
Эхо любви – стих.
***
Тебя мотает по заграницам.
Увидеть. Будто не удивиться.
«Какие люди. Какие лица».
По-прежнему: кровь с молоком.
Над летним небом горят зарницы…
Журавль мой, перестань мне сниться!
Сидит на ветке моя синица,
А тоже поймать нелегко.
***
Здравствуй, мальчик, – «дай мне и прощай».
Я готова пить зелёный чай
И считать, что ты богат и крут,
А другие, так бывает, врут.
Здравствуй, мальчик, – гений и кумир.
Я поверю в то, что этот мир –
Только ты, он создан был тобой.
Я поверю, не грузись, my boy.
Здравствуй, мальчик, –
«сколько дашь мне лет».
Ты пускаешь дым от сигарет,
Может быть, не в душу, а в глаза.
Я сказала: я, как прежде, «за».
Здравствуй, мальчик, – «я бывал женат».
Мне плевать, я где-то «за» и «над».
Дым – улика; ты, горя в огне,
Главного не понял обо мне.
***
Ты скажешь: стихи никого не спасут
от жажды,
Они никого не излечат от старых грёз,
От снов, от болезней,
от страшной судьбы. Однажды
Они нас заставят
идти по дороге врозь.
Они рождены окровавленной страхом
ленью.
В них холод забвенья
бесстрастной рукой простёрт.
Я буду стихи вырезать
на сухих поленьях,
Чтоб было всегда
из чего развести костёр.
ДЕДУ
Потерять – недолго.
Словно книгу. Только
На пустую полку
Тонким слоем – пыль.
На полях пометку
И сухую ветку,
Что закладку-метку,
Потерял – забыл.
Потерять случайно
За беседой чайной;
Наблюдать за чайкой –
Потерять в пути
На тропинке ложной.
Где нельзя и можно,
Потерять несложно,
А поди найди!
Сантиметром, метром
Превращаясь в «ретро»,
Как весной по ветру
Полетел пушок,
Потерять… и выжить,
Чтоб потом услышать,
Как живёт и дышит
То, что ты нашёл.
ГОЛУБИ
Голуби дерутся за карниз.
Вот один стрелой сорвался вниз.
Вниз, с пятиэтажной высоты.
Он большой и правильный, как ты.
Смотрит на него второй с тоской:
Лучше холод, чем разлад такой.
Маленький и гордый он, как я.
У карниза острые края…
Лучше на соседний улечу –
Я с тобою драться не хочу.