Столичность и герметизм
Читая журналы (как провинциальные, так и выходящие в столице), приходится констатировать наличие неизбежного выбора – либо провинциальная «распахнутость» граду и миру, смысловая внятность, сочетаемая с авторской безындивидуальностью и крайне низким художественным уровнем, либо, напротив, индивидуальность и высокий уровень при «столичных» характерных признаках – замкнутости, герметизме, рассчитанности на разговор, скорее, с собой, нежели с читателем. Журнал «Волга» выходит в Саратове, но, читая его, только убеждаешься в негеографичности понятия «провинциализм». Стихи в номере 5–6 (432) позволяют говорить о действительно профессиональном и, что называется, столичном уровне: культурная политика в отношении поэзии в нём явно придерживается второй из перечисленных тенденций.
Номер открывается подборкой стихотворений Евгения Заугарова «Выводы». Заугаров – автор талантливый и, безусловно, обладающий самобытностью голоса, но стихи, представленные в номере, чересчур рациональны; несмотря на то что интересна в них вариативность размеров, колеблющаяся от верлибра к акцентному стиху, лексика напоминает язык философского учебника.
Искусственное тепло лучше человеческого.
Это память о человеческом тепле,
образ человеческого тепла,
образ, который всегда с тобой.
Стихи киевлянина Дмитрия Лазуткина изобилуют мотивами быстрого движения к цели. Повторяются семантически близкие образы: «воздушные мосты», «кресты самолётов», «кровь по проводам». Всё это становится хорошей «посадочной площадкой» для метафоризации житейского расставания, удалённости – и личностной, и географической – друг от друга. Стихи оставляют впечатление резкости и спонтанности письма, подчёркнутой ритмическими сбоями и отсутствием (порой) знаков препинания.
Ведь вряд ли столь важно – да или нет
В сто раз важнее – куда
Тебя ведёт безудержный свет
Меня уносит вода.
Далее по списку – подборки поэтов, известных в московском литературном сообществе, – Геннадия Каневского, Германа Власова и Светы Литвак. В стихах Каневского мир представлен как увлекательная церемония, за которой лирический герой наблюдает «не плавя внутреннего льда», но с наслаждением, чувствующимся в виртуозной технической оснастке стихотворений. Стихи наполнены прямыми и непрямыми отсылками к коллегам по перу: так, заглавие одного из стихотворений – «Камера» – аллюзия к названию альманаха «Новая камера хранения», возглавляемого представителем ленинградской неподцензурной (точнее, считавшейся таковой в советское время) поэзии Олегом Юрьевым. Он упоминается в тексте наряду с эстетически близкими питерскими поэтами Алексеем Порвиным и Леонидом Аронзоном. То же – и в стихотворении «Харьков», посвящённом поэту Илье Риссенбергу. На этом фоне получаются мощные, композиционно и просодически выверенные стихотворения, отличающиеся почти античным мотивом любования жизнью.
на пределе счастья блестит слюда,
шелестит вода, голубеет глина.
жизнь уже наполненная корзина.
смерть ещё нелепа и молода.
При чтении подборки Германа Власова вспоминались слова из статьи Евгения Сидорова «Поэзия как диагноз» («Знамя», 2007, № 12) – про «воздушные пируэты над пустыней смысла». Автор великолепно владеет версификацией, но порой слишком увлекается заигрыванием с образами, нагромождения которых стихотворение не выдерживает – и конструкция прогибается, не рушась только благодаря интонационному единству. Кажется, что текст выдаёт эту особенность автохарактеристикой: «облака, скопленье коих / мысли потеряло вес». Наиболее удачным в этом отношении выглядит стихотворение памяти симферопольской поэтессы Аси Каревой, держащееся на целостности увиденной картины.
Бросается в глаза сходство стихов Власова и Светы Литвак, завершающих поэтический раздел в номере (не поверю, если мне скажут, что эти две подборки случайно поставлены рядом). Индивидуализация в стихах Литвак достигается за счёт аллюзий к обрядовым заклинаниям – от этого её стихи приобретают почти вакхическое интонационное обаяние.
цвет бутылочки зелёный
натурального стекла
ой, не кофе растворимый я с залёточкой пила
то не то ли сладко зелье, что сражает
наповал
бог весёлый винограда нам по чашам разливал
В рубрике «Из культурного наследия» – художественная автобиография, проза и стихи Андрея Темникова (1957–2006), литератора из Самары. Темников совершенно в стороне от «столичного» формата предыдущих подборок, и его стихи великолепны – их сложно «причесать» под гребёнку какого-то течения или эстетической школы, в них найдено счастливое сочетание оригинальности и традиционности, апелляций к культурной памяти – и отсутствия книжности. Они заслуживают в равной мере и вдумчивого прочтения, и подробного критического исследования.
Для кого ты хорошая жизнь отвечай
И о чём ты со мной говоришь
Ничего я не вижу ни знаков ни снов
Ничего но изгнанье презренье
Оставаясь просить у твоих берегов
Принимаю как знанье прозренье
Раздел «Литературная критика» открывается литературоведческими заметками Сергея Боровикова о книге, вышедшей по итогам чтений, посвящённых Константину Федину. Из литературоведения тут также – рецензия Анны Голубковой на собрание стихотворений Софии Парнок, Виктора Селезнёва – на документальную книгу Павла Нерлера обо всех репрессиях против Мандельштама. Собственно критика представлена рецензиями Алексея Колобродова на «Чёрную обезьяну» Захара Прилепина; Юлии Щербининой – о «Персе» Александра Иличевского и Олега Рогова – на книгу «Контрафактный президент: документальное повествование в цитатах». В рубрике «Кинообозрение» – мнения Ивана Козлова о новинках кинематографа.
Своеобразное в типическом
Если подборки в «Волге» отвечают единому формату (при своеобразии каждого отдельного автора всё-таки можно выявить некий конструктивный принцип собранности текстов под одной обложкой), то стихи в 7-м номере журнала «Урал» словно призваны отразить типические черты различных поэтик. Типичная эмигрантская поэзия (Олег Дозморов), типичные почвеннические стихи (Николай Семёнов), стихи исследователя-мифолога (Юрий Юдин), типичная уральская поэзия (Елена Дуреко)… Что объединяет их – так или иначе присутствующий во всех стихах элемент пейзажизма.
Наиболее интересная стихотворная подборка в номере – Олега Дозморова – называется «Стихи, написанные в Уэльсе». В ней представлены добротные пейзажные зарисовки, фиксирующие эмигрантские впечатления с множеством достоверных деталей английской жизни. Настроение стихов – эмигрантская тоска, вызванная разлукой с родиной и подчёркнутым окружающим благополучием, заретушированная иронией; когда автор пытается «свернуть своё природоведенье» и написать о «злободневном» – ирония выступает на поверхность.
Ну, скажем, так: в России власть
в прострации
и разогнали несогласных марш,
свободы подвергаются кастрации,
из населенья производят фарш
усилиями тележурналистики.
Нет, лучше равнодушный говор волн!
Следующий автор – Юрий Юдин, журналист, автор книг «Чёрный квадрат», «Баснословные сказания об угле и горняках» и «Малая сибирская мифология». Профессиональный отпечаток делает стихи излишне переполненными мифологией; кроме того, явно чувствуется их неоправданная лексическая затянутость. Стихи могут быть интересны мифологу, исследователю мистических подтекстов истории Уральского края, – но для читателя, далёкого от всего этого, выглядят слегка нудноватыми (избегая пользоваться подобными критериями, всё же вынужден констатировать – и это при их несомненной талантливости).
Николай Семёнов – типичный автор-«почвенник»: высокопарная интонация, живописные картины пейзажей родного края (автор учился в Екатеринбурге в художественном училище), религиозный пафос и – полное отсутствие собственного голоса. Сквозь поэтическое дыхание то и дело видны проблески тривиальности:
За исхоженным
хвойным бором
листьев клёна
костры, златницы.
Небольшой подмосковный город –
сам в руке сентября синица.
В стихах Елены Дуреко – свойственная уральской поэзии природная метафизика, хрупкость и медитативность. Ощущение одушевлённости пространства, наложенное на просодию «негромкого говорения», рождает и тишину, и какой-то зыбкий неяркий свет, исходящий от этих строк:
Речи пернатые, сны жестяные – в трамвае,
горе подножное, радость фонарная, птичья.
Ждали – не ждали беду в голубином обличье –
вот она, выросла, будто живая, –
будет дрожать, и душить, и глядеть
ниоткуда
камушком жёлтым, безделицей, вещью
пропащей,
слов не имеющей, с памятью ненастоящей,
грязное облако, золотоглазое чудо.
В нехудожественной части номера внимания заслуживают материалы Андрея Расторгуева о творчестве уральской поэтессы Нины Кондратковской и два эссе. Первое – Юрия Казарина – содержит интересные и значительные мысли о предательстве человека по отношению к себе и миру, о функции языка и словесного дара. Второе – Василия Ширяева – о повести Бориса Паланта «Дура LEX» – изобилует многочисленными «лирическими отступлениями» в узнаваемой авторской манере стилизации под поток сознания. Советую также прочитать текст (который не знаю как охарактеризовать: заметки на полях? Под определение рецензии не вполне подходит – тогда просто умные и беспристрастные читательские наблюдения) Александра Кузьменкова, в котором автор устроил настоящий разгром роману Михаила Елизарова.