Лужков Ю.М., Линович С.М. Искусство, которое нельзя потерять. Народные промыслы России: расцвет, упадок, перспективы возрождения. – М.: ОАО «Московские учебники и Картолитография»; ЗАО «Народные промыслы», 2009. – 176 с.: ил.
Что имеем – не храним, потерявши плачем. Состояние, в котором на сегодняшний день находятся художественные народные промыслы нашего многострадального отечества, этой старой русской поговоркой описывается лучше всего. Вся инфраструктура отрасли – от производства изделий до сбыта – разрушена. Талантливые мастера вынуждены либо бросать промыслы в поисках более надёжных заработков, либо работать кустарно, с нарушением не одно столетие тому назад сложившихся технологий. Молодых специалистов на промыслы и калачом не заманишь – и не престижно, и не выгодно. А между тем туристы, что свои, что иностранные, в качестве сувениров и подарков увозят с собой плоды трудов предприимчивых китайцев, каковые к русской культуре имеют отношение в той же мере, в какой к творчеству Рафаэля или Веласкеса – копии, выполненные студентами художественного училища. Фактически один из наиболее существенных элементов национальной культуры находится на грани полного исчезновения. И если он пересечёт эту грань, а до этого фатального события, даже по самым оптимистичным прогнозам, осталось не более трёх-четырёх лет, восстанавливать уже будет просто нечего. Вот только слезами горю не поможешь. Надо действовать, то есть создавать современную систему поддержки художественных производств. Этой актуальной проблеме и посвящена книга, вышедшая в издательстве «Московские учебники».
Жанр её определить не так-то просто. По оснащённости историческими данными о том, как поддерживали и развивали народные промыслы и в царской, и в советской России, она не уступит достойной исследовательской работе. По чёткости и обоснованности методов, коими нелёгкую задачу спасения промыслов предстоит решать сегодня, – это продуманный и тщательно разработанный бизнес-план. По качеству и разнообразию иллюстраций – изящное подарочное издание.
Кто-то может удивиться, почему возрождение народных промыслов начинается с Москвы, града хоть и столичного, но давным-давно утратившего бытовавшие здесь промыслы, сделает «простой» вывод: опять первопрестольная тянет одеяло на себя, – и ошибётся. Ибо на самом деле, и авторы доказывают это с фактами в руках, Москва исторически (и до революции, и после неё) играла важную роль в сохранении и развитии кустарных и художественных промыслов. Когда фабричное производство стало всерьёз вытеснять с рынка кустарей, Московское губернское земство создало Торгово-промышленный музей кустарных изделий. Кустарный музей, как его чаще называли, просуществовал с 1885 года до Гражданской войны. По его образу и подобию были созданы музеи ещё в тринадцати губерниях. Фактически это была первая в России система поддержки кустарных промыслов.
С музеем, владевшим уникальной коллекцией образцов всех существовавших на то время промыслов, сотрудничали не только известные народные мастера, но и выдающиеся профессиональные художники: Поленов, Врубель, Коровин, Рерих. Торговое отделение музея (а занимался он не только собиранием, но и, как мы бы сегодня сказали, продвижением изделий на рынок) поставляло товар в Нью-Йорк, Париж, Константинополь, Лондон. На всемирной выставке в Париже первая русская матрёшка, созданная по эскизам художника Сергея Малютина, получила бронзовую медаль. Кто теперь, кроме специалистов, об этом помнит? Кто этим гордится? Кто сейчас вообще навскидку сможет назвать хотя бы три вида российских народных промыслов? В лучшем случае вспомнят о хохломских ложках. И это притом, что в Хохломе резали и расписывали не только посуду, но и домашнюю утварь, и даже мебель.
Второй раз угроза исчезновения над художественными промыслами нависла во время Гражданской войны, но уже к середине 20-х годов изделия народных мастеров вновь стали демонстрироваться на международных выставках. Система поддержки и совершенствования народных промыслов, сложившаяся в советское время, конечно, не была лишена недостатков, но обеспечила им мировую известность и, что не менее важно, приносила в государственный бюджет немалые средства: товарооборот на внешнем рынке составлял ежегодно порядка 300 млн долларов. Но в «лихие 90-е» все достижения были сведены на нет, а отрасль в целом была отдана на разор и поругание. Более 150 предприятий за минувшие 20 лет вообще прекратили своё существование. На оставшихся объём производства и количество мастеров сократилось в среднем раз в 15. Вердикт авторов более чем категоричен: то, что сейчас происходит с народными промыслами, – это национальный позор.
В 2003 году Правительство Москвы приняло решение создать в столице, как и сто лет назад, систему поддержки гибнущих художественных предприятий, третью в истории России. Ядром товаропроизводящей индустрии народных художественных промыслов (ТПИ НХП) стал открытый 16 декабря 2006 года современнейший оптово-логистический комплекс общей площадью 35 тыс. кв. м, включающий в себя выставочную экспозицию, торговые залы, склады, службы закупок и маркетинга. Система предполагает создание торговой сети по всей России, в первую очередь в крупных городах и туристических центрах (в Москве такие магазины уже действуют, к примеру, в заповедниках Царицыно и Коломенское), центров дизайна и интерьера (чтобы изделия промыслов могли быть не только сувенирами, но и органично вписывались в современный быт), использование механизмов продвижения продукции на международный рынок и многое другое.
Возможно, у кого-то из читателей возникнет вопрос: а найдётся ли место резной посуде или народной вышивке в жизни современного человека? У авторов есть на это свой ответ. Вкрадчивые и вежливые японцы, пропагандируя свой образ жизни и заботясь о привлекательности имиджа родной страны, побудили миллионы людей оценить достоинства кимоно, самурайского оружия, традиционной керамики, чайной церемонии и таких своеобразных искусств, как старинная японская гравюра и миниатюра. А разве кадомский вениз, елецкое, михайловское и вологодское кружево менее живописны, вятская соломка и томская береста не так практичны, а казаковская филигрань и ростовская финифть не столь изящны?